Кровь и туман - Анастасия Усович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не давая мне возможности хоть что-то придумать в ответ, Ваня возвращается к Лене и Дане. Я снова обращаю внимание на бутылку, которую продолжаю держать в руках.
— Что здесь? — спрашиваю у Власа, отвлекая его от разговора с Лией.
— Попробуй, — вместо ответа предлагает он. — И узнаешь.
Я рискую сделать маленький глоток и нисколечко не жалею, когда ощущаю на языке приятную сладость и вкус цитрусов.
— Это вкусно, — сообщаю я.
— Ещё бы.
— Я думала, здесь виски. По цвету похоже.
— Никакого алкоголя в штабе, пока здесь члены Совета. Приказ Дмитрия.
— И заодно никакого веселья! — кричит Бен, скрадывая ладони рупором вокруг рта.
Все смеются, и я тоже. Но внутри, — о, Боже, — внутри меня всё горит и плавится.
У нас уже был похожий вечер у костра, и я хорошо помню, что принёс за собой следующий день.
Скоро случится что-то плохое.
* * *
Север, Гло и Филира встречают нас в той части города, где я ни разу не была. Она настолько обычная со своими типичными пятиэтажками и настолько тихая, что мне бы и в голову никогда не пришло открыть портал именно здесь. Но прятаться всегда лучше всего у всех на виду — вот, что изрекает Влас в ответ на мои сомнения.
Хорошо, что Ваня идёт с нами. Вот и будут с Власом умами мериться, меня оставив в покое.
— Наша задача — максимально быстро всё проделать, потому что если члены Совета обнаружат нашу пропажу, будет скандал.
— Тогда, может, тебе не стоило идти? — скептически заявляет Север. — Ты же один из них.
— Не всё так просто, — вмешивается Ваня. — Если остальные члены Совета узнают, что Влас мог бы пойти с нами, чтобы проследить, что всё будет в порядке, но не пошёл, они разозлятся ещё сильнее.
— Но разве они не разозлятся максимально, когда поймут, что он мог и вовсе никуда вас не пустить? — спрашивает Филира.
У неё такой же голос, каким я его помню; она говорит медленно, растягивая слова и превращая их в тихую песню. Но если раньше эта песня отдавала блаженным спокойствием, то теперь я словно слушаю худший в истории музыки андеграунд-концерт.
— Они знают, что так поступить я бы не смог из-за Славы, — говорит Влас. — Это называется проанализировать все возможные ситуации и совершить то действие, которое даёт наибольшую ожидаемую ценность.
— Напомни, насколько ты стар? — спрашивает Ваня, приподнимая одну бровь. — Ожидаемая ценность. — Фыркает. — Знающие люди давно переименовали этот термин в математическое ожидание.
— Если бы я хотела слушать подобные лекции, я бы в университет пошла, — недовольно встреваю я. — Мы здесь по другому поводу собрались, так что давайте перейдём к делу.
— Девчонка права, — кивает Север. Затем бегло осматривает Ваню, даже не пытаясь скрыть своего презрения. — Хотя, я вот лично не понимаю, зачем ты здесь нужен. Что в тебе такого, человек?
— Ничего, — Ваня пожимает плечами. Но, разумеется, на этом дело не заканчивается, и следующим своим действием он снимает очки, демонстрируя Северу свои теперь уже естественные оранжевые зрачки. — Просто я не человек.
Оранжевый против голубого. Огонь против воды. На подобный бой, даже если он заключён в обычном зрительном противостоянии, я была бы готова смотреть хоть целую вечность, но сейчас мы слишком ограничены во времени. Поэтому я беру на себя роль громоотвода и завожу с Власом разговор о портале.
Он приводит магию в действие, оставляя очередной порез на своей руке. Когда я только появилась в Дуброве, кожа у него была чистая, теперь даже смотреть страшно. Чёрные «личинки» повсюду: на запястьях, сгибе локтя, предплечье, плече.
Я заставляю его страдать и ужасно то, что он не считает это чем-то неправильным.
— Когда ты успел побывать в мире Волшебного народца? — спрашиваю я, меняя тему в своей голове. — По работе?
— Не совсем, — Влас заметно напрягается, не ожидая от меня такого вопроса. — Помнишь, я рассказывал о Хилли?
Нет.
— Да, — вру я.
— Ну вот, иногда я так выбирался к ней, когда появлялась возможность.
— А. Понятно.
Не то, чтобы я ревную, но интересно, кто такая Хилли?
Когда Влас заканчивает с порталом, мы не ждём, чтобы присесть на дорожку, обменяться многозначными взглядами или сделать что-то в духе команды. Мы сразу идём, открывая дверь в неизвестность. Цепочкой, один за другим.
Когда я делаю свой шаг, закрываю глаза. Не знаю, зачем. Возможно, надеюсь, что так вещи станут менее страшными.
То, на что я ступаю, хрустит у меня под ногами сухой травой. Я открываю глаза, чтобы не упасть, но тут же приходится сощуриться; здесь нет солнца, но жёлтое небо само по себе настолько яркое, что нужно время, чтобы привыкнуть.
Влас закрывает портал. Сощуренным взглядом я слежу за тем, как дверь из цветного стеклянного витража растворяется в воздухе, смешиваясь с зелёным горизонтом. Никто до сих пор не произнёс ни слова, и вдруг я ловлю себя на том, что вслушиваюсь в абсолютно неестественную для улицы тишину. Никакого пения птиц. Ни ветра, шевелящего листья. Ни журчание воды где-то вдалеке.
Это всё совсем не похоже на Волшебные земли, которые я себе воображала.
Мы стоим в середине огромного поля. Буквально бескрайнего. Я верчусь на месте, но не вижу ничего, кроме зелени и бледно-оранжевых облаков, настолько низких, что в некоторых местах, как мне казалось, они соприкасались с самыми высокими травинками.
— Чем быстрее мы доберёмся до Зимнего двора, тем раньше вернёмся домой, — говорит Ваня. Он суёт ладони в карманы джинсов и оглядывается вокруг с нескрываемым презрением. — Влас, куда нам… Слава?
Ваня произносит моё имя обеспокоенно, но я запоздало понимаю причину этого. Колени больно колет — оказывается, я стою на них, хотя не помню самого момента, когда умудрилась упасть.
Трава кажется мне зеленее обычного. Кажется, я вижу что-то ползучее, что ныряет в землю, словно в воду с бортика бассейна.
Ладно. Может, Волшебные земли и не так разочарованно просты…
— Тебе плохо? — спрашивает Филира, стоящая ближе всех ко мне.
— Нет, — отвечаю
