Дурная привычка - Павел Торубаров

— Ага, а засаду «Монолит» в лесу просто так оставил, на всякий случай!

— Мне кажется, что мы не на засаду наскочили, а на какой-то отряд. — Леха лениво потянулся. — Если бы «Монолитовцы» там обосновались всерьез, то мы бы сейчас с тобой не разговаривали, а тихо остывали с дырками в голове. Слишком все это на экспромт похоже. Сам посуди, с чего бы это они по нам из СВД шмаляли с предельной дистанции, если бы давно там сидели. Подпустили бы метров на триста, а то и меньше, пах-пах, и два трупа. А тут, сдается мне, бойцы сами не поняли, с кем столкнулись, потому и запаниковали. Ну, представь, идешь ты по территории, на которой никого, кроме своих, быть не может в принципе, а тут вот раз, и два лба нарисовались неизвестно откуда. Я бы, например, сильно занервничал.

Я вынужден был согласиться с Лехиными доводами: скорее всего, мы действительно столкнулись с рейдовым отрядом «Монолита». Мне сильно не хотелось обходить Припять, когда цель уже вот, только возьми. Но, с другой стороны, альтернативным вариантом был бросок в лоб на снайперов. А этого мне хотелось еще меньше.

Отдохнув немного, мы поднялись, и, прикрываясь кустами от поля и снайперов, двинулись дальше на север. Как я и предполагал, вскоре дорога пересеклась с проселком, а еще дальше асфальт нырнул в лес. Оттуда, справа через поле, виднелись строения. Толи это была Кошаровка, толи Новошепеличи, я разбираться не стал. Ясно было одно, эти дома — северный край Припяти. Вернее — северный пригород.

Уже заметно потемнело, поэтому мы с Лехой быстро двинулись в сторону поселения. Нам абсолютно не хотелось оставаться ночью на открытом месте. К тому же, деревня действительно казалась пустой. Лишь на подходе к ней мне в голову пришла мысль, заставившая меня остановиться.

— Леха! — позвал я напарника, успевшего уйти вперед. — А как мы с зомби вопрос решим?

— С какими зомби? — Леха тоже остановился.

— Ну, теми, что в Припяти. Говорят, их там до черта.

— И что тебя волнует? Ты, разве, с ними никогда дела не имел?

— Имел, потому и спрашиваю. Нашумим! Как пить дать, нашумим!

— Ну! — развел руками Ледокол. — Что поделаешь! Значит, надо через город в темпе вальса пробежать. Пока «Монолит» не очухается.

Мне пришлось удовлетвориться таким ответом. На самом деле, я не боялся стычки с «Монолитовцами», тем более, что понимал ее неизбежность. Еще меньше меня страшила встреча с зомби. Боялся я не этого. Меня пугала встреча с Припятью. Встреча с легендарным городом — призраком, воспетым в сталкерских сагах. Точно свои чувства я описать сейчас не мог, но что-то холодное сжимало живот, заставляя меня нервно озираться по сторонам. И с приближением к погибшему городу это чувство усиливалось. Меня начали терзать детские страхи — боязнь темноты, боязнь чулана у бабушки в деревне, где я последний раз был в пять лет, но отчетливо помнил эту захламленную каморку за кухонькой. Боязнь столкнуться лицом к лицу со своими страхами и несбывшимися мечтами, разбуженными приближением Припяти-города.

Сумерки очень быстро превращались в непроглядную ночь. Мы только успели достигнуть первых домов, когда тьма скрыла от нас предметы. Плюс к тому, начался давно анонсированный Зоной холодный проливной дождь, и поднялся пронизывающий ветер, завывающий в еще не поваленных опорах ЛЭП у дороги. В такую погоду дальше продвигаться было чистым самоубийством. Причем, опасаться стоило не мутантов: даже они в такой ураган по норам сидят, и, тем более, не людей. Опасаться стоило ловушек-аномалий, скрывающихся за пеленой ледяных капель, падающих с неба. Детектор, конечно, мог бы помочь, но что толку от него, если ты не видишь, что у тебя под ногами твориться. Так что Лехин план проскочить ночью через поселок провалился. Выход был один — ночевать тут и пытаться дойти до протоки уже утром.

Поэтому, избегая ненужного риска, мы спрятались от непогоды в первом попавшемся свободном доме. Судя по кучам мусора и старым следам копоти на полу, стенах и потолке, этот дом когда-то использовался сталкерами как перевалочная база, или место отдыха. Когда-то давно…

Мы не стали разводить огонь. И не стали прятаться от проливного дождя, от которого не спасала дырявая крыша. Нас больше волновала защита от ветра, ревущего за стеной. А такую возможность старый дом нам давал. Если он не обвалился до сих пор, то, скорее всего, переживет и этот ураган. Ветер завывал, глуша все остальные звуки, но мне казалось, что в голос ветра вплетаются и другие звуки — заунывная песня чернобыльца, пронзительный крик псевдоплоти, рев кровососа.

Ночь мы разбили на два дежурства. Первым выпало нести вахту мне. Леха тут же поставил «Абакан», пристроив его так, чтобы вода не попадала на оружие, свернулся калачиком в углу, и уснул — мгновенно и крепко, как большая кошка. Я походил немного по комнате, потом присел возле стены, выходившей на улицу, и принялся изучать карту в своем ПДА, закрывая экран от капель дождя ладонью. Так, вот поселок Кошаровка и несколько параллельных дорог идущих с севера на юг через него. Увеличивая старый спутниковый снимок, я даже смог рассмотреть дом, в котором мы коротали ночь. Вот протока, до нее, если кратчайшим маршрутом, ровно километр. Если же идти в сторону реки, точно на восток, то придется пересечь обширную пустошь, покрытую чахлыми деревцами и невысоким кустарником. Кстати, если двигаться по дороге на юг, то километра через два можно увидеть тепличный комплекс, бывшую гордость городского хозяйства Припяти. Я решил, что в сложившейся ситуации оптимальным являлся маршрут, предложенной Лехой — по протоке до реки, бережком и войти в Припять с северо-востока. Я еще раз посмотрел на карту и сместил изображение, выводя на экран участок города, где мы должны были очутиться. Проделав это, я чуть не присвистнул от понимания того, куда мы упремся. Получалось, что нам, если не лезть на мосты, надо пройти до места, где очередная протока впадает в реку, форсировать узкое устье и южным берегом протоки дойти до города, оставляя слева (то есть на юге) еще одну пустошь, занимающую большой полуостров севернее городского причала. Тогда мы выйдем точно на угол проспекта Строителей и Набережной. Нет, я даже потряс головой, улица называлась не Набережная, та чуть дальше. А названия этой я не помнил. Не важно! Важно другое: если мы будем двигаться дальше к «Юпитеру», то обязательно пройдем мимо стадиона. Да, судьба, наверное… Никуда не деться.

Теперь я разглядывал карту при меньшем увеличении. На экране ПДА отражалась Припять и кусок ЧАЭС. Взгляд мой замер, потому что я увидел то, что, наверное, раньше не видел никто. Или, по крайней мере, не придавал этому значения. Город был построен в форме треугольника, вершина которого почти точно указывала на градообразующее предприятие. Почти… Будто наконечник невиданных размеров стрелы собирался поразить мишень, но пролетал мимо! Архитектор, строивший город энергетиков, составляя план застройки, преследовал, вероятно, цель: сделать так, чтобы все дороги Припяти вели на ЧАЭС. Дескать, как ни крутись, а все равно упрешься в мощь СССР! Вернее — проскочишь мимо нее! И, глядя на эту гигантскую картину, уместившуюся на экране моего ПДА, я понял, что «Монолиту» не нужен город Припять как таковой: сектанты не смогут его эффективно оборонять. Все их засады будут сосредоточены в южной части города, в перевернутой трапеции, ограниченной улицами Леси Украинки, Курчатова и Дружбы Народов, так как к Станции другого пути просто не нет. Я не знал, но чувствовал, что Зона перекрыла все дороги к ЧАЭС имени Ленина, кроме одной — проспекта Ленина, рассекавшего гипотетическою трапецию на две равные части. А стрелки на крыше радиозавода — не больше чем сторожевая вышка, предупреждавшая основные силы «Монолита» о приближении потенциально опасных гостей. Точно так. Они даже не смотрят в сторону города, ибо ничего интересного там произойти не может. Если какой сталкер и попробует прорваться к ЧАЭС, то он, скорее всего, пойдет по северной кромке покрытия «Выжигателя», что неминуемо выведет его мимо станции Янов к улице Леси Украинки — юго-западной границе трапеции. И тогда ходока будут расстреливать с двух сторон — из Припяти и с территории радиозавода. А северные районы города, голову даю на отсечение, «Монолит» не контролирует, и не интересуется ими. Если кто туда забредет, то пусть ходит, пока на мутанта не нарвется, или на аномалию. К Станции ему не пройти все равно.

Я не знал, чем подтвердить свою правоту, но я был уверен, что все обстоит именно так. В Зоне, скажете вы, нельзя быть уверенным ни в чем, кроме одного: Она тебя все равно обманет. Соглашусь… Но то, что я почувствовал, увидев через десятилетия задумку неизвестного Архитектора, подшлифованную Зоной, невозможно описать словами, кроме уже сказанных: «я уверен!»

Я собрался растолкать Леху и поделиться с ним своими соображениями, как мое внимание привлек новый звук, доносившийся снаружи сквозь грохот урагана: кто-то пинал ногами жестяную банку, а та, в ответ, обиженно дребезжала, подпрыгивая на камнях.