Ричард Длинные Руки – фрейграф - Гай Орловский

– Наконец-то! Хорошо, что ты выбрался. Принимаешь мое предложение?

Он прокричал дико, его трясло, как тонкое дерево под ураганным ветром:

– Думали, умнее меня? Сильнее?.. Теперь умрите все и…

Я сказал быстро:

– Омаль, давай.

Камбре приподнял арбалет, направляя стрелу мне в грудь, хотя, догадываюсь, и так разнесет все вокруг, не зря король, Растенгерк и обе женщины застыли в ужасе…

…коротко и страшно блеснуло. Мы все ощутили страшный холод, а колдун мгновенно превратился в ледяную статую. Страшный холод проморозил так, что стали отчетливо видны прозрачные внутренности, арбалет вообще стал стеклянным.

Я оглянулся на застывших в дверях бледных стражей.

– А вы чего ждете? Оттепели?

Они поспешно бросились к статуе. Застучали мечи и топоры, кусочки льда откалывались легко, вскоре весь пол засверкал, усеянный мелкими льдинками.

Из кухни притащили широкие раскаленные жаровни. Льдинки быстро таяли, растворяясь в сухом воздухе. Громко стуча подошвами, прибежал запыхавшийся Омаль, через плечо переброшен отливающий серебром арбалет, похожий на застывшую ртуть.

– До чего же точно бьет! – крикнул он изумленно. – Господин дракон, можно я оставлю эту штуку себе?

– Благодарю за службу, – ответил я. – Как видишь, не зря просидел в засаде. Нет, арбалет сдашь в личную оружейную короля. Но Его Величество изволил приготовить тебе достойную компенсацию и вознаграждение…

Король повернулся ко мне, лицо все еще бледное, но голос прозвучал державно ровно:

– Весьма… но как вы предвидели?

Я двинул плечами.

– Можно назвать прекогнией, можно – опытом. Как стратег, я допускал такую возможность, а как художник, чувствовал некую незавершенность случившегося… Да и традиция, знаете ли… В последний момент должен какой-то гад попытаться все изменить… Не думал, правда, что все так просто и в лоб, в смысле – явится ваш двоюродный брат. Я больше следил за руками присутствующего здесь Растенгерка… ну, ожидал более неожиданный и непонятный даже мне выверт… я же эстет-передвижник! Впрочем, зачем усложнять? Я эстет только местами и стараюсь быть проще, чтобы к народу ближе… правда, не настолько, чтобы и к троллям.

Омаль сказал уже без страха перед драконом:

– Я думал, проклятый колдун сгорел в том пылающем аду, что вы устроили…

– К высокой температуре, – обронил я, – у него некоторый иммунитет, а вот к низкой, гм… В общем, Ваше Величество, еще раз почтительно кланяюсь и отбываю. Увы, у драконов много дел, завидую беспечным мотылькам и прочим бабочкам.

Принцесса соскочила на пол, обхватила мою огромную голову тонкими руками.

– Ну почему, – прошептала она с неожиданно острой болью в трепещущем голосе, – почему ты не человек?..

Прекрасные и всегда ясные глаза покраснели от слез, веки и губы некрасиво распухли. Я промолчал, она жарко поцеловала меня в губы, я ощутил их уже недетский жар.

– Я рептилия, – напомнил я с неловкостью.

Она вскричала в слезах:

– Ты не рептилия!.. Это они все рептилии!

– Вики…

– Нет, – закричала она и уцепилась за меня изо всех сил, – ты самый лучший!.. ты самый замечательный!.. Я люблю тебя! Я всегда буду любить тебя!..

Омаль с печальным лицом крепко взял ее за руку, король за другую. Принцесса заревела, прекрасное лицо стало жалобным и некрасивым.

– Не бросай меня!.. Я не могу без тебя!.. Я тебя очень-очень люблю…

Мириам подошла к ней и, крепко обняв, прижимала к своей груди, удерживая, чтобы я мог уйти, но я не мог, принцесса ревет в три ручья и протягивает ко мне руки так, словно тонет, а я – единственная веточка, что ее может спасти от ужасной участи.

Растенгерк молча ткнул меня в бок, я намек понял, но лапы как примерзли к полу, а принцесса прокричала отчаянно:

– Приходи ко мне! Хотя бы в моих снах!..

Мириам вскрикнула испуганно:

– Вики, что ты говоришь!

– Я буду жить в них, – крикнула принцесса, – только в них, и тогда ты сможешь меня любить. Я буду стараться все время спать, я упрошу чародеев погрузить меня в вечный сон…

Ее уводили силой, она рвалась и так отчаянно кричала, что у меня заболело сердце. Я стиснул челюсти, стараясь не двигаться. Мелькнуло безумное, что в самом деле прилетать бы в ее спальню по ночам и превращаться в человека… ну как Эрот к Психее, с запретом зажигать свет… однако я человек, а не тупой сластолюбивый языческий божок, и потому продолжал гореть на адском огне, пока плачущую навзрыд и упирающуюся принцессу уволакивали из зала.

Мириам проводила ее взглядом, красивая и ровноспинная, медленно повернулась ко мне. Глаза предательски блестят, она гордо запрокинула голову, вроде чтобы смотреть мне в морду, но я видел, что изо всех сил старается не выронить слезы и не нанести ущерба достоинству королевской дочери.

– Зачем ты, гад, нам только и встретился.

Я буркнул:

– А ты при чем?.. Это принцесса грустит… немножко.

Она посмотрела без прежнего вызова. Запруда в глазах вот-вот прорвется, целые озера влаги угрожают хлынуть поверх дамбы.

– Да, конечно, – произнесла она тихо, – у нас с ярлом Растенгерком все решилось, о чем я всегда мечтала. Но лучше, если бы ты, рептилия противная, не попадался нам на пути. А теперь лети и не оборачивайся. А то прибью.

В ее глазах блеснула влага, она гордо выпрямилась и закинула голову еще выше. Я поспешно отвернулся и припал к земле для мощного прыжка в воздух.