Королевство Хатуту - Дмитрий Романовский

Когда Поль со своими чемоданами вышел из вагона, он сразу увидел маму. Она радостно улыбалась. Но Марго с ней не было. Мама была в новом мохнатом манто с широкими, но короткими, выше запястий, рукавами и длинных перчатках. Они обнялись, поцеловались. У мамы был такой радостный вид, что спросить, где Марго, было бы бестактно. Поль представил маму членам делегации, собравшимся у вагона, и при этом отметил, что мама выглядит не намного старше, чем мадам Туанасье. Члены делегации договорились встретиться в этот же день в партийном комитете для доклада Морису Торезу. Подошел Анри, их шофер, подхватил чемоданы Поля. И тут Поль увидел Марго. Она бежала по перрону так легко, будто у нее были не высокие каблуки, а спортивные туфли. Поль тотчас бросился к ней, с ходу поднял ее, крутанул вокруг себя. Она ничего не говорила, а только смеялась. По дороге домой в машине Поль весело сказал:

– А концлагеря в России есть. Такие же, как и фашистские.

– Ты их видел? – спросила мама.

Они обе вопросительно смотрели на него. Поскольку он весело улыбался, они, вероятно, думали, что он просто шутит. Он еще не знал, как это все объяснить, и ответил:

– Не видел. Но теперь точно знаю.

Когда дома в передней они сняли пальто, Поль взялся за свои чемоданы – отнести к себе, но Марго остановила его:

– Чемоданы потом. Сперва ты должен увидеть кое-что.

Мама ушла к себе, а Марго взяла Поля за руку и повела в его комнату. Когда они вошли, его веселое настроение сразу померкло. На противоположной стороне от окна над его кроватью висел портрет его отца, написанный маслом. Портрет был того же размера, что и портрет Томаса в комнате Марго. Если портрет Томаса был выдержан в коричневых, несвойственных маме тонах, то портрет папы был исполнен в холодном голубоватом колорите. Портретное сходство было очевидным. Светлые глаза, ироничный изгиб бровей, русые с рыжиной волосы. В руке маленькая пальмовая ветвь. Кажется, он сейчас небрежным жестом ткнет острыми пальмовыми листьями в лицо зрителю. Портрет был написан явно не маминой рукой.

– Кто писал портрет? – спросил Поль.

– Виолетт. Я ей заказала. Она писала его здесь, по фотографиям.

– Фотографии нецветные, а здесь хорошо передан цвет.

– Мама ее консультировала в отношении цвета.

Марго испытующе смотрела на Поля. В ее комнате висел портрет Томаса, которому она молилась. Теперь в его комнате висит портрет папы. Она хотела примирить их отцов. Примирить после их смерти. Поль наклонил голову, осторожно дотронулся губами до ее щеки, тихо сказал:

– Спасибо, Марго.

За обедом Поль вспомнил, как мама сказала по телефону, что Марго была в бассейне, и спросил:

– И как ты плавала в бассейне?

– У меня не получается баттерфляй. Поль, мы оба приглашены на бассейный фет. Наконец-то я увижу, как ты плаваешь.

– А где будет этот фет? – спросил Поль.

– В том же доме с бассейном, где я была. Они хотят ввести моду на бассейные феты, как в Америке.

– Во Франции такая мода не привьется, – возразила мама. – У нас нет столько частных бассейнов.

После обеда Поль поехал на своей машине в комитет коммунистической партии, где в кабинете Мориса Тореза должны были встретиться все делегаты. Поль опоздал к началу, и все партийные секреты были уже обсуждены. Заговорили о Маркизах. Морис Торез, в упор глядя на Поля, спросил:

– Товарищ Дожер, что вам сказал товарищ Сталин относительно Маркизов?

И Поль ответил так же, как и в купэ мадам Туанасье:

– Не скажу.

Тут загаворила мадам Туанасье:

– Товарищ Дожер, вы уже знаете, что наша французская партия далеко не во всем следует курсу, проводимому партией Советского Союза, и мы не согласны с некоторыми их методами, хотя публично не можем этого признать. Вы официально являетесь кандидатом в нашу партию и знакомы с нашим уставом.

– Да, я его ознакомил, – вставил Морис Торез.

Мадам Туанасье продолжала:

– Независимо от ваших отношений со Сталиным и тех обещаний, которые вы ему, возможно, дали, вы должны подчиняться дисциплине нашей партии. – Смягчая свои слова, она добавила: – Это ваша моральная обязанность.

Максимил, с улыбкой глядя на Поля, сказал:

– Поль, все мы здесь свои, французы, а Москва теперь далеко.

Поль подумал, что его действительно ничто не связывает. Он же не давал обещаний Сталину держать их разговор в секрете. И он ответил:

– Сталин хочет послать на Хатуту врача, медсестру и медикаменты, и чтобы я помог им войти в контакт с местными жителями.

– Какой примитивный ход! – воскликнул Каспар.

– Не примитивный, а испытанный, – возразил Торез. – Советский Союз организовал в Эфиопии маленькую бесплатную больницу с русскими врачами – агентами МГБ, и теперь вся Эфиопия стала просоветской.

Серьезный, как всегда, мсье Луни сказал:

– Наше заморское министерство получило выгодное предложение от одной австрийской компании по устройству и оборудованию аэродромов на некоторых больших островах Океании. Французское правительство может на многое пойти в связи с нашими экономическими трудностями.

Каспар заметил:

– Вслед за Австрией на острова потянется и Германия. Это единственная цивилизованная страна, у которой не осталось колоний.

Пока Поль был в комитете, Марго обзвонила всех знакомых, заинтересованных поездкой Поля в Россию. Вечером около тридцати человек должны были собраться в гостиной выслушать рассказы Поля о России. Полю все это не нравилось. Но мама сказала, что хотя ей самой все это не нравится, такой прием необходим для соблюдения хорошего тона. Одними из первых пришли Тереза и Шарль. Во время пребывания Поля в России Тереза ни разу не побывала в их доме, даже не позвонила. Однако, с веселым смехом расцеловав Поля, она все же поцеловалась с мамой и Марго. Адриена привезла не только Жульена, но и своих родителей. Мама приветствовала Лессаров как своих старых знакомых. Жак приехал с неотступной Нинон и двумя приятелями. Когда в гостиную вошел Антуан со своим приятелем, Поль дружески с ним обнялся. Приехал Сэймур с женой Ларин и сыном Сорелем, пятнадцатилетним подростком. Роже со своей женой вошли в переднюю одновременно с застенчивым Пьером. Они только что познакомились в лифте. Приехали также несколько маминых знакомых, а также несколько незнакомых Полю юношей и девушек, студентов каких-то институтов и училищ. К удивлению Поля пришла Виолетт. Оказывается, Марго ее тоже пригласила. Все расселись по гостиной на диване, креслах и стульях. Модестин в нарядном платье повсюду расставила пепельницы, рюмки и несколько бутылок красного вина. Жак с несколькими приятелями обсуждал последнюю выставку современной скульптуры. Почти все курили. Тут оказалось, что самому Полю не хватило стула в гостиной, и он присел на ручку маминого кресла. Жак обратился к нему:

– Поль, тебя не смущает такая большая аудитория?

Вместо Поля ответила Марго:

– Это я собрала столько народу. Поль рассказывает потрясающие вещи. Он утверждает, что в России есть концлагеря.

– Поль, вы их видели? – спросил один из студентов.

– Нет. Но то, что я видел, без концлагерей не может существовать.

– И что же вы такого увидели, мсье? – спросил тот же студент.

В гостиной воцарилась тишина. А студент сидел в кресле, нога на ногу, в модных зимних ботинках, модном свитере и с прилизанными, как на фотографиях фашистов, волосами. Поль встретился глазами с Роже, и тот ему дружески подмигнул. И Поль ответил:

– Я увидел разницу между бедными и богатыми.

– Насколько всем известно, – сказал прилизанный студент, – в России нет миллионеров. У них все имущество более или менее интегрировано.

– Нет, – возразил Поль, глядя на студента. – Вот вы, мсье, в России считались бы очень богатым. На вас модные ботинки, модная зимняя одежда. А летом у вас летняя одежда, тоже модная. Ваша семья живет в отдельной квартире, а не в одной комнате коммунальной квартиры. Вы можете пообедать в кафе или ресторане. В России все это может позволить себе только очень богатый человек. На улице таких людей вы там редко встретите. Я сам их видел в таких местах, где бывают только привиллегированные люди. Такие как вы, мсье, у них это очень богатые люди. А просто богатый человек в России имеет одну комнату на всю семью, может купить старомодное пальто или костюм раз в несколько лет. Когда одежда изнашивается, они ее переделывают на левую сторону, или перешивают для детей. Я не видел там детей в новой одежде. Обыкновенные богатые люди не могут позволить себе пообедать в ресторане. Иногда они ходят в театр. Я это видел. Так живут в России богатые люди. Но их очень мало, и в основном они живут в больших городах. Подавляющее большинство людей – это нищета, которую вам трудно себе представить. Мне удалось отъехать от Ленинграда на поезде только на два часа езды, и я уже увидел нищету. Можно себе представить, как там живут люди за сотни километров от больших городов и даже от железных дорог.