Сыщик-убийца - Ксавье Монтепен

Полицейский успокоился. Его находили неспособным, но это нисколько его не трогало. Было очевидно, что его не подозревали, так как не только оставляли на службе, но еще давали прибавку.

Он пробормотал несколько слов мнимой благодарности и спросил:

— Когда прикажете вступить в мои новые обязанности?…

— Вы уговоритесь об этом с комиссаром по приему заявлений.

— А мои обязанности инспектора полицейской бригады?

— Вы уже заменены.

Тефер почтительно поклонился и вышел.

«Я заменен другим… Но кем?… Конечно, тем, кто напал на след фиакра номер 13, — в этом нечего сомневаться… Я должен его узнать… Он слишком ловок, не надо давать ему узнать больше…»

В эту минуту бывший инспектор проходил по приемной. Тут он случайно заметил маленького человечка, сидевшего в углу, физиономия которого была ему известна.

Вошел дежурный.

— Господин Плантад здесь? — спросил он.

— Здесь, — ответил маленький человек.

— Господин начальник полиции зовет вас.

Плантад сейчас же встал и направился к кабинету.

Тефер вздрогнул.

«Вот кем меня заменили, — подумал он. — Он наблюдал за мной и теперь занимает мое место… Это не принесет ему счастья!»

Выйдя из префектуры, Тефер думал о своем новом положении. Ничто еще не возбуждало против него подозрений. Но этот новый инспектор, его преемник и враг, без сомнения, постарается проникнуть в тайну, которой Тефер окружал себя до сих пор.

— Впрочем, — прошептал он. — у меня есть время, и, как он ни хитер, я хотел бы, чтобы он нашел Проспера Гоше, которого весь свет читает похороненным под обломками сгоревшего дома. Берта Леруа умерла, я все еще в префектуре, и у меня остается много свободного времени, чтобы искать Жана Жеди. Что касается Плантада, то он недолго будет подписывать свои донесения…

Новый инспектор имел продолжительный разговор с начальником полиции и оставил его, унося свою карточку, подписанную префектом, и бумаги по фиакру номер 13.

— Осмотрите все хорошенько, — сказал ему начальник полиции, — и приходите в пять часов с отчетом о ваших впечатлениях.

Плантад был аккуратен и на вопрос начальника: «Нашли ли вы что-нибудь?», ответил:

— Да, я надеюсь.

— Что-нибудь важное?

— Может быть, но до сих пор я не могу еще ничего утверждать, так как донесение, на котором я основываю мои надежды, очень не полно.

— О каком донесении вы говорите?

— О донесении полицейского комиссара Баньоле.

— Что в нем содержится?

— Только следующие строки.

И Плантад прочел вслух:

«21 октября, утром, мы нашли в одной из трещин каменоломни, на холме патронного завода, тело молодой женщины, которую отправили в госпиталь».

— Это слишком неясно. Какая именно женщина? Смогли ли ее расспросить? Был ли это простой случай самоубийства или преступление? В какой госпиталь ее отправили? Об этом ни слова. Подобные донесения не могут ничего объяснить администрации. Комиссар, написавший его, получит строгий выговор. Но какое же заключение вы выводите?

— Ничего положительного, — ответил Плантад.

— Какая может быть связь между этим преступлением и делом фиакра номер 13?

— Заметьте, прошу вас, что тело молодой женщины было найдено 21-го утром, а похищение фиакра и пожар на холме произошли в ночь с 20-го на 21-е. Совпадение поражает меня…

— Вам надо увидеться с комиссаром Баньоле.

— Я отправлюсь к нему завтра.

Выйдя из префектуры, Плантад шел, опустив голову, погруженный в свои размышления, и не заметил, что за ним следовал какой-то человек шагах в пятнадцати.

Человеку этому казалось лет около шестидесяти. На нем было широкое пальто, делавшее его толще. Из-под шляпы с широкими полями виднелись пряди седых волос. На глазах были зеленые очки, а в руках — толстая палка.

Плантад перешел через мост, повернул по набережной, завернул на улицу Жи-ле-Кер и исчез в воротах дома номер 11.

Человек в зеленых очках ходил перед воротами минут десять; затем, в свою очередь, вошел во двор.

— Здесь живет господин Плантад? — спросил он привратника.

— Если вы хотите его видеть, то он дома.

— Нет, теперь я тороплюсь, но зайду в другой раз.

И в восторге, что знает адрес, человек в очках, то есть Тефер, спокойно удалился…

Встав рано утром, Рене и Этьен взяли экипаж и приехали в Монтрейль, когда лавки только что открывались.

Большая часть населения Монтрейля состоит из огородников, которые возят свои продукты в Париж.

Приехав в деревню, Рене и доктор вышли из экипажа, оглянулись вокруг и в двадцати шагах увидели лавку продавца вином.

— Мы найдем тут кого-нибудь, — сказал механик, — идемте.

Продавец, стоя на пороге, пил стакан белого вина за свое собственное здоровье, в ожидании обычных посетителей.

— Можете вы сказать, где живет господин Ришар? — спросил Рене.

— Торговец дровами?

— Да.

— В конце деревни, на большой улице. Вы увидите вывеску.

— Благодарю вас.

— К вашим услугам. Это все, что вы хотели знать?

— Не совсем. Будьте так добры, скажите, знаете ли вы некоего Проспера Гоше?

— Проспера Гоше? — повторил торговец, стараясь припомнить. — Нет, мне даже кажется, что я никогда не слышал этого имени.

Наши друзья сели в экипаж и приказали ехать по указанному адресу.

Настежь открытые ворота позволяли видеть большой сарай, наполненный вязанками дров; направо находился жилой дом и контора.

Этьен и Рене вошли в контору.

Человек лет тридцати что-то писал в книге.

— Что вам угодно? — спросил он.

— Мы хотим поговорить с господином Ришаром.

— Это я.

— Имеете вы дела с господином Проспером Гоше?

— Очень возможно, так как у меня много покупателей. Но я не помню этого имени. Где живет господин Гоше?

— Мы пришли к вам в надежде узнать это.

— Что он делает?

— Мы не знаем.

— В таком случае, почему же вы вздумали обратиться ко мне? — с видимым недоверием спросил торговец.

— Очень просто. По поводу одного наследства нам надо найти господина Проспера Гоше, адрес которого нам неизвестен, но мы знаем, что он недавно купил у вас дрова.

— Уверены ли вы в этом?

— Совершенно уверен, 20 октября вы доставляли ему дрова.

— Как вы узнали?

— Из счета, найденного на дороге.

— В Монтрейле?

— Нет, в Париже.

— У вас с собой этот счет?

— Вот он.

Торговец посмотрел бумагу, которую подал ему Рене.

— Да, — сказал он, — вот клеймо моего кассира, заказ был сделан в мое отсутствие, но я могу ответить, так как, без сомнения, он занесен в книгу.

Ришар открыл книгу заказов за 20-е число.

— Да, — сказал он, — действительно, господин Проспер Гоше покупал у меня дрова.

Рене и доктор переглянулись.

— Только, — прибавил торговец, — я не вижу адреса.

— Не может быть! — воскликнул Рене.

— Посмотрите сами…

— Однако вы доставили ему дрова?…

— Да, конечно. Но, вероятно, господин Проспер Гоше приказал погрузить дрова при себе и сам показал дорогу.

— В таком случае, тот, кто отвозил дрова, укажет нам этот адрес.

— К несчастью, он уехал в Жуанвиль и вернется не ранее как через два часа.

— Благодарю вас, мы придем через два часа.

Рене взял обратно счет и вышел вместе с Этьеном.

— Что нам делать? — спросил Рене.

— Вооружиться терпением и ждать, — ответил племянник Пьера Лорио.

— В таком случае, отошлем экипаж.

— Да, тем более что я еще должен предупредить моего шарантонского помощника, что не могу приехать сегодня в госпиталь. Я напишу телеграмму и попрошу кучера отдать ее на первой телеграфной станции; затем мы позавтракаем, чтобы убить время.

Молодые люди зашли в кафе.

Доктор написал депешу, а кучер, получив щедрую плату, охотно взялся отправить ее и исполнил поручение с примерной точностью.

В указанный час оба приятеля были снова у Ришара.

Работник, возивший дрова, вернулся.

— Жак, — сказал ему хозяин, — вот эти господа желают задать тебе несколько вопросов по поводу доставки, порученной тебе 20-го прошлого месяца.

— Доставки 20-го прошлого месяца? — повторил Жак. — Кому?

— Господину Просперу Гоше.

— Да, да, я припоминаю.

— Куда же вы отвезли дрова?

— Недалеко отсюда. На холм патронного завода, в Баньоле.

Спрашивавшие вздрогнули от радости и надежды.

— В частный дом?

— Да.

— Вы помните покупателя?

— Отлично.

— Опишите его!

— Их было двое…

— Двое!…

— Маленький толстяк и другой, высокий и худой.

Этьен и Рене снова переглянулись. Лакей в ресторане Ришфе также говорил о высоком, худом и о маленьком, толстом. Казалось несомненным, что оба эти описания относились к одним и тем же лицам.