Фэнтези-2005 - Ирина Скидневская

Девчонка на носу чуть помешкала, пока бортовой компьютер листал справочник заявленных Капитанов, затем взметнула на него свои длинные ресницы:

— Ты — Ленн-Изгнанник? Ленн-Отступник? Принц, лишенный имени?

— Узнала… — усмехнулся Ленн. — Ну и как, очень я страшный?

Но Посредница, словно не услышав его вопроса, низко поклонилась ему:

— Кто же не узнал бы на моем месте Последнего-из-Древнейших?

— Можно войти и глянуть тебя внутри? — спросил Ленн.

— Входи, — чуть зардевшись, Посредница перекинула ему сходни.

Некоторое время Ленн осматривал пока еще небольшие, но удобные и рационально обустроенные внутренности Корабля.

Командирская рубка, навигационный отсек, ретрансляционный узел, машинный зал, двигатели, отражатели, безынерционные ускорители, инкубаторы и амниотические камеры — все содержалось тут в идеальном порядке и готово было немедленно вступить в эксплуатацию. Ленн не скрывал довольной улыбки. Девчонка нравилась ему все больше.

Проглядев все перечисленное, Ленн отправился в каюту Капитана. Он потянул за ручку резной двери, показавшейся до боли знакомой, шагнул внутрь и… очутился в Комнатке-для-Размышлений королевского Дворца на Ригеле VIII. Именно отсюда он был с позором изгнан совсем недавно, именно здесь объявили ему, проигравшему, свою волю жирные буржуа.

Ковры, мраморные колонны и пурпурные занавеси… Конечно, это лишь копия, не золото, не дерево, не бронза, а только раскрашенный пластикат. Но цветы — живые. И вазы стоят именно там, где он расставил их собственной рукой.

Он взял в руки статуэтку метателя диска и, задумавшись, помолчал. Сердце его колотилось. Над ним издеваются или напротив — хотят ему угодить?

— Когда ты все это успела? — вздрогнув, спросил он Посредницу, возникшую у него за спиной прямо из стены.

— Только что, мой господин.

— А что еще ты знаешь обо мне?

— Только то, что значится в справочнике заявленных Капитанов.

— Ну-ну… — протянул он и уселся в глубокое антикварное кресло, все в завитушках и изгибах, обитое бело-золотым узорным шелком. Он допускал, что в справочнике может быть описана обстановка всех его дворцов, он допускал, что существуют и голограммы интерьера… Но откуда она узнала, что именно эта — его любимая комната его любимого дворца на его любимой планете?!

Что-то еще водится в этом тихом омуте?

Ленн откинулся в кресле и щелкнул пальцами.

— Ну что ж… Пока ты показала себя неплохо. Пора посмотреть тебя в деле. Готова ли ты, крошка, познакомиться со мной поближе?

Посредница сверкнула на него глазами:

— Всегда готова служить моему господину!

— Давай-давай. — Ленн прошел в рубку управления и какое-то время ждал, пока компьютерные вводы прорастут в мозг и нервные узлы тела. — Но учти. Я задам тебе настоящую трепку, — приговаривал он, запрашивая разрешение на вылет и вводя в систему сложный маршрут и жесткие характеристики полета. — Я управлял Кораблями… Настоящими Кораблями.

Он шевельнул пальцами, и чуткий Корабль начал движение вперед, отчалив от берега и взяв курс в открытое море.

Пилотом Ленн был отменным. Решительным, быстрым, с отличной реакцией и чувством пространства. Но и Корабль оказался под стать ему, не уступал ни в чем.

Ленн несколько раз менял курс, носился и над, и под водой, выходил в стратосферу… Везде юное судно уверенно выполняло его команды. Ленн умышленно гонял его на предельных скоростях и перегрузках, но ни единого стона, ни единого сбоя в механизмах добиться ему не удалось.

Более того, Ленн испытал глубокое раздражение от того, что это судно обращалось с ним нежно и бережно, как с собственным яйцом, гася инерцию в максимальном режиме комфорта, словно у штурвала был не закаленный в сражениях воин, а какой-нибудь придворный шаркун…

И, несмотря на это, первым выдохся именно он, но, не показав виду, приказал Кораблю возвращаться в Яхонтовую бухту.

После приводнения и отсоединения гибких вводов Ленн приказал подать ему кресло и долго сидел в нем, задумчиво потирая подбородок. Наконец он вышел из транса и хлопнул в ладоши, призывая Посредницу:

— Детка!

Та тотчас выросла перед ним, сформировавшись из пола.

— Ты мне подходишь, — чуть растягивая слова, начал Ленн. — Хотя ты еще очень молода и неопытна… Но, повторяю, ты мне подходишь. Осталось решить, подхожу ли тебе я. Моя единственная цель сейчас — убраться отсюда как можно дальше, чтобы меня поскорее забыли. Характер у меня тяжелый, жизнь я прожил сложную, поладить со мною будет нелегко. И я не обещаю тебе ни прекрасного общества, ни большой семьи. Я собираюсь несколько лет пожить на окраинах и не высовываться оттуда. Если ты готова годами не видеть ни людей, ни Кораблей, терпеть мою хандру и перепады настроения и заниматься нудной работой картографа, поедем со мной. Будем скучать вместе.

В синих глазах Посредницы мелькнули искры. Люди иногда называют Посредниц душами Кораблей…

— Счастлива буду служить моему господину везде и всегда! — голос ее был ясен и чист.

— Подумай хорошенько, не торопись. Я даю тебе время до завтрашнего утра. Похоже, ты слишком хороша для того, чтобы пропадать на окраинах. Может, ты еще встретишь кого-нибудь помоложе и из хорошей семьи, кто обеспечит тебе большой Экипаж, обильное потомство Маток и быстрый переход в класс Лайнеров… Я же не могу тебе обещать ничего, кроме приступов дисфории. Поверь, я оправдаю твои самые наихудшие догадки на мой счет… Вот только кормить тебя я буду отменно… Это да.

— Готова принести моему господину клятву верности.

— Ну-ну, — процедил Ленн, качая головой. — Ты делаешь плохой выбор, детка… Но если до завтра ты не передумаешь, пришли мне бумаги в номер гостиницы. Если бумаги не придут, буду искать себе что-то другое.

— Я не меняю своих решений, мой господин.

Юная Матка полюбила своего недостойного Капитана с первого взгляда и на всю жизнь, что и доказала всей своей последующей судьбой. Ленн сразу же понял это и вел теперь игру лишь для того, чтобы не он ей, а она ему была вечно признательна за этот выбор, каким бы унижениям он ее ни подверг.

— Да-да, — махнул он рукой. — Не меняешь… Все вы, бабы, одинаковы — что полтора метра длиной, что полтораста… Рано или поздно природа свое возьмет. Для меня ты — не более чем средство. Отнюдь не цель. Заруби это себе на хвосте. Уж я-то испорчу тебе жизнь… Короче, поговорим завтра, — оборвал он себя. — Если, конечно, поговорим.

Бывший принц очень плохо спал в эту решающую ночь. Ленн никогда бы не признался в этом даже себе, но он волновался, он не находил себе места из-за девчонки, не имеющей даже имени… Какое решение она примет? А вдруг передумает? Вдруг он переиграл и впрямь отговорил ее?.. Его терзал страх, основанный на недоверии к людям вообще, а тем более к женщинам. Он по себе знал, сколь низким, коварным и лживым может быть разумное существо.

И в то же время перед его глазами то и дело возникали гармоничные линии Корабля и милое личико Посредницы. Безупречный экстерьер, мобильность и послушание в управлении… Она могла бы отлично послужить достижению его целей… И помочь ему осуществить… И тогда он вернется… Не как проситель, а как хозяин…

Когда наконец он забылся, навстречу ему из тьмы подсознания выплыли многотысячные вражеские эскадры, и он стрелял и стрелял по ним, сжимая, словно гашетки, нежные руки Посредницы…

Проснулся он рано, хмурый и разбитый. Побродил по комнатам гостиничного номера… Попереключал информационные каналы… Если бы не гордость наследного принца Идзубарру, он бы бегом побежал на причал…

Вот наконец-то зашипел приемник пневмопочты и выплюнул из щели капсулу. Ленн схватил ее, вскрыл дрожащими руками и достал оттуда несколько свернутых в трубочку листов пластиката. Он пробежал по строчкам глазами и в порыве страсти прижал листки к губам: это был подписанный Кораблем брачный контракт. Ленну оставалось только подписать его со своей стороны и заверить у нотариуса.

Но он тут же охладил свой порыв, заставив себя успокоиться: «Полно, Ленн. Стоит ли так торжествовать, заполучив то, что можешь подбирать десятками? Не сегодня, так завтра. Не эта, так другая. Какая разница?.. Кобылка хороша, но клином свет на ней не сошелся…»

Некоторое время спустя Капитан Ленн прибыл на борт судна 15–23. Развалившись в своем любимом кресле в древнем стиле рококо, он мечтательно и довольно разглядывал потолок каюты.

— Имя твое будет Иннанна — Утренняя звезда. Ты не возражаешь? Очень хорошо. Это родовое имя колдуний моего рода. А меня, если захочешь мне понравиться, зови не просто Ленн, а Ленн-из-рода-Гилежьяр…

Они лишили его имени, но он не забыл его.

— Слушаюсь, мой господин, — откликнулась Посредница, хотя прекрасно знала, что имя это запрещено под страхом уничтожения личности.