Дюна: Дом Атрейдесов - Брайан Герберт

Фенринг взялся за край полотенца, которым были прикрыты сладкие изгибы тела девушки, и потянул полотенце на себя. На лице юной наложницы отразились страх и удивление. Фенринг дернул полотенце, при этом обнажилась одна грудь блондинки.

Грера вспылила:

— Прекрати эти глупости, Фенринг. Мы — императорские наложницы, и только один император имеет право прикасаться к нам.

— Счастливые… — Фенринг посмотрел на Шаддама, стоявшего в противоположном конце комнаты.

Кронпринц неохотно кивнул:

— Она права, Хазимир. Если хочешь, я могу поделиться с тобой одной из моих наложниц.

— Но я не трогал ее, друг мой, я только немного придержал ее за полотенце. — Он отпустил девушку, и она снова закуталась в полотенце. — Но император пользовался твоими… ххммм-а, услугами в последнее время? Мы слышали, что у него недавно отпала одна очень важная часть. — Фенринг посмотрел на Греру, которая как башня возвышалась над Хорьком на целую голову.

Она взглянула на Шаддама, ища у него поддержки и помощи, но не нашла ни того, ни другого. Его холодные глаза смотрели мимо нее. Взглянув в эти глаза, она подумала, интересно, каким бы любовником был этот императорский наследник, обладай он былой сексуальной сноровкой своего отца. Но этот человек был похож на снулую треску, а такие мужчины хуже, чем самый истощенный старик, лежащий на смертном одре.

— Старушка, ты пойдешь со мной, и мы потолкуем немного о шутках. Может быть, даже обменяемся несколькими, — приказал Фенринг. — Я иногда бываю забавен.

— Сейчас, сэр? — Пальцами свободной руки женщина указала на картановое полотенце, в которое она была закутана.

Сверкающие глаза Фенринга опасно прищурились.

— Человек моего сана и положения не может ждать, пока женщина оденется. Конечно, сейчас! — Он схватился за шелковистую ткань полотенца и с силой потянул женщину на себя. Она пошла за Фенрингом, стараясь, чтобы полотенце не упало с ее плеч. — Вот так. Пошли, пошли.

Шаддам вяло последовал за ними, когда Фенринг потащил Греру к дверям.

— Император узнает обо всем! — запротестовала женщина.

— Говори громче, он плохо слышит. — Фенринг улыбнулся так, что Грера чуть не сошла с ума. — Да и кто ему скажет? Бывают дни, когда он не помнит даже собственного имени, так станет ли он вспоминать о такой старой карге, как ты?

От такого тона по спине Греры пробежал холодок. Другие наложницы столпились за ними, растерянно и беспомощно взирая, как их гранд-даму так бесцеремонно тащат в коридор.

В этот ранний час в коридоре не было видно ни одного придворного, в углах стояли только солдаты сардаукарской гвардии. Но в присутствии кронпринца сардаукары предпочитали ничего не видеть и не слышать. Грера посмотрела в их сторону, но они отводили взгляды или смотрели словно сквозь нее.

Поняв, что ее заикающийся от волнения голос раздражает Фенринга, Грера решила, что самое безопасное в таком положении — помолчать. Хорек, конечно, ведет себя очень странно, но она императорская наложница и может не опасаться какого-то Хазимира Фенринга. Этот робкий человечек не осмелится сделать ничего серьезного, во всяком случае такого, что причинило бы ей серьезный вред.

Оглянувшись, она увидела, что Шаддам куда-то исчез. Наверно, ускользнул потайным ходом. Она осталась наедине с этим порочным и злым человеком.

Фенринг прошел через барьер безопасности и втолкнул Греру в какую-то комнату. Она, споткнувшись, ступила на черно-белый пол из мраморного плаза. Большая комната. С одной стороны всю стену занимает громадный камин. Когда-то это была комната для гостей, но сейчас в ней совершенно не было мебели. Пахло свежей краской и давней заброшенностью.

Оставшись стоять на месте, стараясь казаться гордой и бесстрашной, хотя на ней было только полотенце, Грера тем не менее старалась выглядеть одновременно полной уважения и не проявляла упрямства. За много лет службы при дворе она поняла, как постоять за себя.

Дверь закрылась. Они были одни, Шаддам так и не пришел. Чего хочет от нее этот коротышка?

Из внутреннего кармана кителя Фенринг извлек зеленый, украшенный драгоценными каменьями овальный футляр. Хорек нажал на кнопку, и из футляра вылетело длинное зеленое лезвие, сверкнувшее в свете плавающей лампы.

— Я привел тебя сюда не для того, чтобы о чем-то спрашивать, старая карга, — сказал он вкрадчивым тоном. — В действительности мне просто надо испытать вот эту штуку. Это новый образец, и кроме того, мне никогда не нравились некоторые куски ходячего мяса императора.

Фенринг не чуждался убийства и умел убивать голыми руками, по крайней мере делал это так же часто, как устраивал несчастные случаи или платил наемным убийцам. Иногда ему нравилась кровавая работа, хотя в других случаях он прибегал к хитростям и дипломатическому обману. Когда-то, будучи совсем молодым (тогда ему было лет девятнадцать), он вышел из дворца и ночью убил двоих гражданских слуг. Просто для того, чтобы доказать себе, что он может это сделать. С тех пор ему постоянно нужна была практика, чтобы не терять форму.

Фенринг знал, что обладает железной волей, необходимой для того, чтобы совершить убийство, но иногда он сам удивлялся тому, сколько удовольствия он получает от убийства. Убийство бывшего кронпринца Фафнира было его величайшим триумфом. Во всяком случае, до сих пор. Когда умрет старый Эльруд, то это будет новое перо в его охотничьей шапочке. Я не мог бы прицелиться выше.

Надо было, однако, идти в ногу со временем и не отставать от прогресса в этой области. Никогда не знаешь, что может подвернуться и какие будут при этом условия. Кроме того, нейронож так интересен, так интригующе красив…

Грера посмотрела на сверкающее зеленоватое лезвие расширенными от ужаса глазами.

— Император любит меня! Ты не посмеешь…

— Он любит тебя! Навязшую в зубах старую наложницу? Да он все время стонет и плачет по безвременно покинувшей его Шандо. Эльруд настолько стар, что никогда не узнает о твоем исчезновении, а все твои подружки будут только счастливы повысить свой ранг.

Прежде чем Грер успела выскочить из комнаты, Фенринг, проявив молниеносную быстроту, свалил ее с ног и уселся на нее сверху.

— Никто не станет оплакивать твой уход, Грера Кари. — Он поднял пульсирующее зеленоватым светом лезвие и, блестя глазами, несколько раз ударил Греру в корпус. Картановое полотенце слетело на пол, и удары светящегося лезвия пришлись по умащенному благовониями голому телу.

Наложница вскрикнула от страшной боли, потом еще раз, потом начала кататься по полу в судорогах, которые охватили ее извивающееся тело. Вот она затихла. Никаких ран, никакой крови; только воображаемые мучения. Сплошная боль, но никаких признаков убийства — нет ран. О таком оружии может мечтать любой убийца. Найдется ли что-то лучше?