Под Куполом - Стивен Кинг

В доме воняло, даже с открытыми окнами. Андреа замучил понос, а вода перестала спускаться. Она проголодалась, но есть не могла. Попробовала съесть сандвич, обычный сандвич с сыром, и ее вырвало через несколько минут после того, как он оказался в желудке. Она едва успела добежать до мусорного ведра. Ее это очень огорчило, потому что она затратила немало усилий, чтобы съесть сандвич. Андреа обильно потела — один раз уже переоделась, вероятно, ей предстояло проделать это вновь, но она не знала, хватит ли сил, — и ее ноги тряслись и подергивались.

Не зря это называется «дать пинка зависимости», подумала она. И я не смогу прийти на экстренное совещание нынешним вечером, если Джим надумает его провести.

С учетом последнего разговора с Большим Джимом и Энди, может, приходить ей и не следовало. Они вновь могли навалиться на нее. Заставить сделать то, чего ей совершенно не хотелось. Лучше ей держаться от них подальше, пока она не избавится от этого… этого…

— Этого дерьма. — Она смахнула влажные от пота волосы с глаз. — Пока это дерьмо в моем организме.

Избавившись от наркотической зависимости, Андреа смогла бы противостоять Джиму Ренни. С этим она припоздала. Но теперь собиралась это сделать, несмотря на боли в спине, несмотря на паршивое самочувствие (но не агонию, как Андреа ожидала, что стало приятным сюрпризом) — оксиконтин она принимать перестала. Расти хотел, чтобы Андреа заменила его метадоном. Метадоном, прости Господи! Героин под псевдонимом!

«Если думаешь, что легко отделаешься, не обольщайся, — сказал он ей. — У тебя будут судороги».

По словам Расти, на снятие физической зависимости уйдет десять дней, если пользоваться его рекомендациями, а она сомневалась, что сможет так долго ждать. С учетом того, что город накрыл этот ужасный Купол. И решила, что заканчивать со своей проблемой надо быстро. Придя к такому выводу, бросила все таблетки, не только метадон, но и несколько последних оксиконтинок, которые нашла в ящике прикроватной тумбочки, в унитаз. Дважды спустила воду, прежде чем бачок перестал наполняться, и теперь сидела, дрожа всем телом и пытаясь убедить себя, что поступила правильно.

Это единственный путь. И самый правильный.

Она попыталась перевернуть страницу, но ее непослушная рука задела «Майти брайт». Устройство для подсветки упало на пол. Луч света теперь бил в потолок. Андреа посмотрела на яркую точку над головой и внезапно почувствовала, что поднимается к ней. Причем быстро. Словно в невидимом лифте. Успела взглянуть вниз и увидела свое тело, еще на диване, беспомощно подрагивающее. Пенящаяся слюна стекала по подбородку. Заметила она и темное влажное пятно, расползающееся по промежности джинсов, подумала: Да… снова придется переодеваться, делать нечего. Если, конечно, я это переживу.

Потом она проскочила потолок, спальню на втором этаже, чердак, заставленный темными коробками и старыми торшерами, вырвалась в ночь. Млечный Путь раскинулся над ней, но не такой, как всегда. Млечный Путь стал розовым.

А потом начал падать.

И Андреа слышала, как где-то — далеко, далеко внизу — кричит оставленное ею тело.

13

Барби думал, что обсудит случившееся с Пайпер Либби по пути из города, но они по большей части молчали, занятые своими мыслями. И ни один не сказал, хотя мог, что испытал огромное облегчение, когда неестественно кровавый закат наконец-то начал меркнуть.

Один раз Джулия попыталась включить радио, не нашла ничего, кроме оглушающего «Все молились Тебе»,[112] и выключила приемник.

Барби заговорил лишь однажды. После того как они свернули с шоссе номер 119 и поехали по узкой Моттон-роуд, к которой с обеих сторон подступал лес.

— Я поступил правильно?

По мнению Джулии, он много в чем поступил правильно во время стычки в кабинете чифа — в том числе успешно вправил два вывиха, — но она знала, о чем именно говорит Расти.

— Да, это был исключительно неудачный момент для того, чтобы брать власть.

Он согласился, но ощущал усталость, разочарование и полную неготовность к тому, чтобы браться за работу, сущность которой представлял себе все более ясно.

— Я уверен, враги Гитлера говорили то же самое. Они говорили это в тридцать четвертом и были правы. В тридцать шестом, и были правы. В тридцать восьмом тоже. «Неудачное время, чтобы выступить против него». А когда поняли, что наступил удачный момент, протестовали уже в Освенциме или Бухенвальде.

— Это не одно и то же, — возразила Джулия.

— Ты уверена?

Она не ответила, но смысл поняла. Гитлер был оклейщиком обоев, или так гласила легенда; Джим Ренни торговал подержанными автомобилями. Хрен редьки не слаще.

Впереди яркие лучи просвечивали сквозь деревья. Гравировали тенями покрытый заплатами асфальт Моттон-роуд.

По другую сторону Купола стояли армейские грузовики, уже в Харлоу, и тридцать или сорок солдат деловито сновали туда-сюда. У каждого на ремне висел противогаз. Грузовик-цистерна с надписью на борту «ЧРЕЗВЫЧАЙНО ОПАСНО — ДЕРЖАТЬСЯ ПОДАЛЬШЕ» задним ходом подъехал чуть ли не вплотную к закрашенному спреем прямоугольнику на поверхности Купола. Пластиковый шланг отходил от крана на заднем торце цистерны. Шланг держали два человека. Его наконечник диаметром не превышал шариковую ручку «Бик». Этих людей облачили в скафандры, на спине каждого крепились баллоны со сжатым воздухом.

Со стороны Честерс-Милла за этим действом наблюдала только одна зрительница. Лисса Джеймисон, городской библиотекарь, стояла рядом со старомодным женским «швинном», над задним крылом которого крепился багажник-корзинка. Сзади корзинку украшала наклейка: «“КОГДА ВЛАСТЬ ЛЮБВИ ПРЕВЗОЙДЕТ ЛЮБОВЬ К ВЛАСТИ, МИР ОБРЕТЕТ ПОКОЙ” — ДЖИМИ ХЕНДРИКС».

— Что ты тут делаешь, Лисса? — спросила Джулия, вылезая из машины. Подняла руку, чтобы прикрыть глаза от ярких огней.

Лисса нервно теребила Ключ жизни,[113] который на серебряной цепочке висел у нее на шее. Она перевела взгляд с Джулии на Барби, вновь посмотрела на Джулию.

— Я катаюсь на велосипеде, если расстроена или встревожена. Иногда езжу до полуночи. Такие поездки успокаивают мою рпеита.[114] Увидела я свет и поехала на свет, — говорила она нараспев, и на мгновение отпустила Ключ жизни, чтобы нарисовать в воздухе какой-то сложный символ. — А вы что здесь делаете?

— Приехали посмотреть эксперимент, — ответил Барбара. — Если сработает, вы сможете стать первой, кто покинет Честерс-Милл.