Крах Третьего рейха - Сергей Яковлевич Лавренов

Таковы были самые известные военачальники СС.

xx

Глава 3.

На пороге «холодной войны»

x

Недоверие политиков

Сражения Второй мировой войны на Европейском театре уже закончились. Союзники по антигитлеровской коалиции — СССР, США, Великобритания и Франция — праздновали Великую Победу.

Долгий и тяжкий путь к этой победе пришлось пройти народам мира, многие жертвы и лишения пришлось перенести на этом пути. Но в те майские дни 1945 года народы всех стран мира были счастливы: война закончилась. Возрождались надежды и мечты простых людей о мире, счастье, достойной человеческой жизни.

Великая Победа в великой мировой войне ассоциировалась в сознании народов всего мира с именами лидеров трех ведущих держав антигитлеровской коалиции — Сталина, Рузвельта и Черчилля. Личные встречи этих деятелей, деловая атмосфера конференций «большой тройки» имели огромное значение для совместных усилий сторон в разгроме фашистской Германии.

На Ялтинской встрече лидеров СССР, США и Великобритании в начале февраля 1945 года Уинстон Черчилль, которого нельзя заподозрить в симпатиях к Советскому Союзу, клялся в любви к Сталину:

«Я не прибегаю ни к преувеличению, ни к цветистым комплиментам, когда говорю, что мы считаем жизнь маршала Сталина драгоценнейшим сокровищем для наших надежд и наших сердец. В истории было много завоевателей. Но лишь немногие из них были государственными деятелями, и большинство из них, столкнувшись с трудностями, которые следовали за их войнами, рассеивали плоды своих побед. Я искренне надеюсь, что жизнь маршала сохранится для народа Советского Союза и поможет всем нам приблизиться к менее печальным временам, чем те, которые мы пережили недавно. Я шагаю по этому миру с большей смелостью и надеждой, когда сознаю, что нахожусь в дружеских и близких отношениях с этим великим человеком, слава которого прошла не только по всей России, но и по всему миру».

Это были не единственные добрые слова английского премьера в адрес советского лидера. 14 апреля 1945 года, когда советские войска уже начали разведку боем накануне последней решающей операции Второй мировой войны в Европе, Черчилль послал телеграмму в Москву, где, в частности, отметил:

«Я должен воспользоваться этим случаем, чтобы поблагодарить Вас за все любезности, которыми Вы окружили мою супругу во время ее пребывания в Москве, и за все заботы о ней в ее поездках по России. Мы считаем большой честью награждение ее орденом Трудового  Красного Знамени за ту работу, которую она проделала, чтобы смягчить ужасные страдания раненых воинов героической Красной Армии. Денежные суммы, которые она собрала, может быть, невелики, но это проникнутые любовью пожертвования не только богатых, но главным образом пенсы бедных, которые были горды тем, что еженедельно делали свои небольшие взносы. От дружбы масс наших народов, от взаимопонимания наших правительств и от взаимного уважения наших армий зависит будущее всего мира».

Госпожа Клемми Черчилль находилась в СССР более месяца и в день Победы была в Москве. Английский премьер-министр поручил ей выступить от своего имени с обращением к советскому народу, в котором он отмечал:

«Я шлю вам сердечные приветствия по случаю блестящей победы, которую вы одержали, изгнав захватчиков с вашей земли и разгромив нацистскую тиранию. Я твердо верю, что от дружбы и взаимопонимания между британским и русским народами зависит будущее человечества. Здесь, в нашем островном отечестве, мы сегодня очень часто думаем о вас, и мы шлем вам из глубины наших сердец пожелания счастья и благополучия. Мы хотим, чтобы после всех жертв и страданий мы теперь, связанные верной дружбой и взаимными симпатиями, могли бы идти дальше под сияющим солнцем победоносного мира».

Был ли Черчилль искренен в своих словах?

Наверное, нет. И фактов, подтверждающих это, множество. 24 апреля он дает инструкции своему министру иностранных дел Идену:

«Добиваясь, как я это делаю, прочной дружбы с русским народом, я вместе с тем уверен, что она может основываться только на признании русскими англо-американской силы. Я с удовольствием отмечаю, что новый президент не позволит Советам запугать себя».

Справедливости ради следует заметить, что говорить о полном доверии между лидерами трех великих держав  на протяжении всей войны нельзя. Показателен в этом отношении инцидент с переговорами англо-американской стороны с немцами в Швейцарии за спиной Советского Союза в марте 1945 года. В Вашингтоне и Лондоне не считали и не считают проводившиеся в Берне переговоры с высокопоставленными нацистскими военными руководителями сепаратными, называя их словами Черчилля «попыткой проверить полномочия генерала Вольфа». В ответ Молотов 22 марта заявил, что во всем этом «Советское правительство усматривает не какое-либо недоразумение, а нечто худшее». Сам Черчилль назвал комментарии Молотова «грубыми и оскорбительными».

3 апреля 1945 года американский президент Рузвельт получил от Сталина телеграмму, которая сильно его разгневала. Это были первые симптомы зревших в отношениях между союзниками противоречий и недоверия. В словах Сталина слышались нотки горечи и обиды, но он был крайне жесток в своих выводах:

«Получил Ваше послание по вопросу о переговорах в Берне.

Вы совершенно правы, что в связи с историей о переговорах англо-американского командования с немецким командованием где-то в Берне или в другом месте «создалась теперь атмосфера достойных сожаления опасений и недоверия».

Вы утверждаете, что никаких переговоров не было еще. Надо полагать, что Вас не информировали полностью. Что касается моих военных коллег, то они, на основании имеющихся у них данных, не сомневаются в том, что переговоры были и они закончились соглашением с немцами, в силу которого немецкий командующий на западном фронте маршал Кессельринг согласился открыть фронт и пропустить на восток англо-американские войска, а англо-американцы обещались за это облегчить для немцев условия перемирия.

Я думаю, что мои коллеги близки к истине. В противном случае был бы непонятен тот факт, что англо-американцы  отказались допустить в Берн представителей Советского командования для участия в переговорах с немцами.

Мне непонятно также молчание англичан, которые предоставили Вам вести переписку со мной по этому неприятному вопросу, а сами продолжают молчать, хотя известно, что инициатива во всей этой истории с переговорами в Берне принадлежит англичанам.

Я понимаю, что известные плюсы для англо-американских войск имеются в результате этих сепаратных переговоров в Берне или где-то в другом месте, поскольку англо-американские войска получают возможность продвигаться в глубь Германии почти без всякого сопротивления со стороны немцев, но почему надо было скрывать это от русских и почему не предупредили об этом своих союзников — русских?

И вот получается, что в данную минуту