Том 3. Слово о смерти - Святитель Игнатий Брянчанинов

Документы, касающиеся земельных окладов и фактических владений служилых людей — ввозные грамоты на поместья, челобитные по спорным делам и приговоры по ним, — сосредоточивались в Поместном приказе. Большой удачей для изучения родословия Брянчаниновых следует считать публикацию В. Н. Сторожева материалов Поместного приказа по Вологодскому уезду, так как в них содержатся сведения об их служебном положении, родственных связях, взаимоотношениях, об истории их владений и т. д.

Всем Брянчаниновым, о которых идет речь в материалах, выпало на долю участвовать в тяжелейших событиях Русской истории периода Смуты и первых десятилетий после нее. Так, о «Кирилле, по прозванию Любаче, Борисовом сыне Бреньченинове» узнаем, что он в 1613 и 1615 гг. получил от царя Михаила Федоровича придачу к поместью «за Московский приход», другими словами это означает, что Любач Борисович участвовал в нижегородском ополчении Минина и Пожарского. Вологжане, как известно, одними из первых откликнулись на призыв нижегородцев идти спасать Москву. На примере Любача Борисовича можно судить об отношении служилых людей к своему долгу. Был он в это время весьма пожилым человеком: если учесть возраст его сыновей, ему в это время было уже за 60 лет. В 1615 г. Любач Борисович переписывал земли в Вологодском уезде. Оклад его был 500 четвертей, а выслуженное поместье 157 четвертей. Скончался он в 1617 году.

Женат был Любач Борисович дважды. От первой жены он имел трех сыновей: Петра, Ивана и Бориса. Вторая жена-Ирина Петровна Ушатова, от нее у него были сын Владимир (родился в 1615 г.) и дочери Понарьица (умерла в младенчестве) и Марфина.

Основным источником сведений о старшем сыне Любача Борисовича, Петре Кирилловиче Брянчанинове являются челобитные Государю в связи с разделом поместья между ним и его пасынком Матвеем Беседным. Из сделанной для прояснения вопроса выписки из Вологодской писцовой книги «письма и меры Ф. И. Измайлова и подьячего М. Бухарова 1620 г. на поместье Петра Кирилловича Брянчанинова» видно, что, кроме спорного поместья, «за ним же, за Петром, не меряно, написано по отдельным книгам, за приписью дьяка Луки Ефимьева, 84-го году (1576) — деревня Орефино на реке на Лухте, а в ней крестьян: во дворе Титко Гарасимов, во дворе Васка Гарасимов, двор пуст Истомки Кондратьева, сшол безвестно.., за Петром же по ввозной грамоте, за приписью дьяка Ивана Ефанова 118-го году (1609), а пашня в грамоте написана по писцовым книгам князя Офонасья Вяземского с товарыщи 93-го году (1585)». Таким образом, оказывается, что за Петром Кирилловичем были пожалования не только от царя Михаила Федоровича, но и более ранние, относящиеся к рубежу XVI–XVII веков.

Спорное дело закончилось в 1627 г. полюбовным соглашением спорщиков, утвержденным Государем. К этому времени назначенный Петру Кирилловичу оклад составлял 550 четей, а в дачах было 213 четей. Скончался он около 1630 года.

Из тех же челобитных можно узнать, что женился Петр Кириллович поздно, в 1611 г., на вдове «на Иванове жене Бехтеярова сына Беседного, на Анне на Григорьеве дочери», и было у них три сына: Василий, Моисей и Семен. Все трое были убиты в 1660 г. во время второй Польской войны при царе Алексее Михайловиче в сражении под Чудновым (Волынским). Причем у Василия и Семена осталось по одному сыну, а Моисей, по-видимому, жениться не успел. Последним из потомства Петра Кирилловича был его правнук Василий.

О втором сыне Любача Борисовича, Иване Любачовом сыне Брянчанинове, известно, что он «был под Смоленском», то есть участвовал в героической 20-месячной обороне Смоленска от польских интервентов в 1609–1611 гг. и в последующих боях вокруг него, в которых большую роль играли войска из выборных от разных городов служилых людей. В 1622 г. ему «за храбрость, проявленную в сражении против литовского короля… стоявшего под Москвой в 127 году (1618) с польскими, литовскими, немецкими людьми и с черкасы», дана вотчина с поместного его оклада 350 четвертей в Вологодском уезде Комельской волости. Здесь речь шла о новой попытке польского королевича Владислава овладеть московской короной. В 1618 г. он подступил к столице, но после безуспешного штурма вынужден был заключить перемирие и вернуться в Польшу. 24 января 1641 г. Иван Кириллович получил на эту вотчину новую грамоту взамен сгоревшей в 1639 году. В это время его оклад составлял уже 500 четвертей. В последний раз его имя упоминается в челобитной крестьян в 1654 году.

Женат он был на Марфе, и было у них два сына: Герасим и Денис. Второй погиб в 1656 г. под Ковно. А о Герасиме Ивановиче известно, что в 1662 г. он был Пошехонским воеводой. В 1686 г. его имя упоминается в челобитной крестьян из его поместья Архиепископу Гавриилу, в которой они просят прислать им нового попа вместо прежнего, «съехавшего безвестно». У Герасима Ивановича было пятеро сыновей, из них Матвей записан как жилец, а Федор в 1672 г. был полуголовой московских стрельцов, а в 1704 г. — Романовским воеводой. Последним потомком Ивана Кирилловича был его правнук Дмитрий Матвеевич — вахмистр в 1782 году.

Третий сын Любача Борисовича, Борис, станет прародителем трех наиболее известных линий Брянчаниновых, о нем речь пойдет впереди. А четвертый сын, Владимир, скончался в 1639 г., не успев проявить себя и не оставив потомства.

О двоюродных братьях Любача Борисовича, Василии и Иване Максимовичах Брянчаниновых, известно только из материалов Поместного приказа: ни они сами, ни их потомство не названы в родословных росписях Брянчаниновых. Объясняется это тем, что к моменту подачи росписей на рубеже XVIII-ХIХ вв. эта ветвь рода уже угасла. Но в XVII в. они участвовали в государственной жизни не менее активно, чем сыновья и внуки Кирилла Любача Борисовича.

О военной службе Василия Максимовича, проходившей в XVI в., ничего не известно. Но уже на склоне лет, в 1617 г., он был дозорщиком в Сямской волости, а в 1623 г. был переписчиком дворов и лавок в Вологде. Можно предполагать, что был он человеком грамотным и уважаемым, если ему поручалось ответственное дело, Указ по которому гласил следующее: «Писцам по сему государеву наказу на Вологде на посаде и в слободах посацкие живущие тяглые и нетяглые дворы, и дворовые места, и огороды, и лавки, и онбары, и скамьи, и шелаши, и кузницы описати и про всякие угодья сыскивати правду, по государеву крестному целованью; живущих дворов в пусто не писати, и со всяких оброчных угодий никаких государевых доходов не по делу не складывати, и от тово у посадцких и у всяких людей посулов и поминков не имати, ни у кого ничего никоторыми делы, а не по делу ни на ково ничего лишка в сошном письме и оброкех не прибавливать, и искати во всем государю прибыли, как бы государевой казне было прибыльнее, а посадцким бы людем вперед государевы подати платить было возможно. А книги писцовые для береженья держать за своими печатьми».

Приходилось Василию Максимовичу бывать и свидетелем в спорных делах. Так, в 1630 г. на допросе и очной ставке вдовы его двоюродного брата Любача Борисовича, Ирины Петровны с ее пасынком, боярским сыном Борисом, Ирина Петровна «шлется из виноватых в то именье на дядю двоюродного Бориса, на Василья Максимова сына Брянчанинова». В том же году Василий Максимович вместе со своим сыном, сидельцем Федором Васильевичем выступали свидетелями поступной записи Елизарья Денисьего сына Беседного: «А у подлинной записи назади пишет рука сидельца Федора Брянчанинова, …да назади ж пишет: Василей Брянчанинов руку приложил».

В челобитных родственников от 1617–1630 гг. упоминается также родной племянник Василия Максимовича, Воин Иванович, о котором известно, что поместьями он владел еще до 1613 г., что в 1615 г. получил к ним придачу от царя Михаила Федоровича и что к 1620 г. его оклад составлял 300 четей, а в дачах было 100 четей. В Писцовой книге г. Вологды за 1629 г. значится также: «Двор пуст Воина Иванова сына Брянчанинова в длину 10 сажень, поперечь тож».

У Василия Максимовича Брянчанинова было шестеро сыновей, о которых можно узнать из челобитных Государю, в связи с их спором из-за поместий с братьями Олешевыми. Дело началось в 1621 г., когда Шестунка Олешев обвинил старшего брата Брянчаниновых, жильца Петра Васильевича, в незаконном захвате части его поместья. В ответной челобитной Петр Васильевич пишет, что его оклад составляет 450 четей, а поместья на Вологде и на Белеозере — 113 четей, «а не дошло в его оклад 337 четей». Он просит его пожаловать, «велети ему в тот недоход дата на Вологде в Комельской волости из нетчиков из Семенова, да из Борисова, да из Игнатьева поместья Григорьевых детей Олешовых деревню Кривудино да пустошь Облубки…» Он обосновывает свою просьбу тем, что «Семен Олешов по отпискам воевод князя Д. М. Черкаскова в нетех из под Смоленска прошлого 122-го году (1613) декабря в 21 день, а того не написано збежал или нет». Между тем в «приговоре» о наказании таких «нетчиков» указано: «которые дворяне московские, и жильцы, и дворяне, и дети боярские розных городов под Смоленском не бывали, и у тех поместья взять половина… а которые быв да збежали, и у тех поместья взять в треть и в роздачу роздати бесповоротно».