Антология советского детектива-38. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Азольский Анатолий

Гусаров сделал несколько глотков и проговорил сухо:

- Суд отклоняет ваш вопрос, как заданный не по существу… Лучше поговорим о деле.

В свою очередь сделав глоток, Клямин поставил стакан:

- Что ж, поговорим… Какой суммой вы оплачиваете мне этот спектакль?

- Двадцать тысяч единовременно. И по сто рублей ежемесячно на весь срок заключения.

- Мало, - произнес Клямин.

Гусаров достал платок, прикоснулся им к уголкам губ.

- Хорошо. Тридцать тысяч. И клянусь вам, Антон. Это последняя цифра, которую разрешили вам выставить.

Клямин почувствовал - не врет.

- Аккордную сумму вам лучше получить завтра - успеете распорядиться… Кстати, позаботьтесь о ликвидации личного имущества. Не исключено, что у вас все опишут. Если не удастся снять эту меру пресечения.

- А когда меня возьмут?

- В любое время. Поэтому я и вызвал вас сюда срочно… Но лично мне кажется, что тремя днями вы можете располагать. Я сообщу вам, если проскочим завтрашний день. Неожиданностей не будет, Клямин.

Гусаров слов на ветер не бросает - Клямин это знал.

- А вот кому пересылать ежемесячно сто рублей - вопрос серьезный. Вы ведь одинокий человек, Антон. Впрочем, можно переводить вашей тетке. Москва, Спиридоньевский переулок.

Клямин откинул голову и, с удивлением посмотрев на Гусарова, усмехнулся. Этот белобрысый тюфяк, кажется, завел на него досье! Действительно отличный работник.

- Я это обдумаю, Виталий, - проговорил Клямин. - Итак, у меня никакого выхода, кроме тюрьмы…

- В данной ситуации, Антон Григорьевич, можно рассматривать три основных варианта, что ли. - Гусаров приподнял бутылку и добавил себе еще коньяку. - Вариант первый. Вы отправляетесь следом за старым приятелем, горбоносым Михаилом. Сделать это несложно. Но те ребята сразу поймут, что, поскольку вы погибли, когда закрутилось дело, стало быть, это не случайно. Выходит, существуют заинтересованные люди. И их надо найти. В каком направлении они поведут работу, одному богу известно… Вариант второй. Вы, Антон Григорьевич, завтра ударяетесь в бега. Тогда вас начнут разыскивать. И не только официальные органы, но и другая сторона. Ибо вы представляете потенциальную опасность для организации. И поверьте, ваша судьба будет решена в тот момент, когда вы покинете городскую черту… Вариант третий. И самый удачный. Вы отсиживаетесь в тюрьме, взяв на себя всю вину. Пар, как говорится, выпущен. Все довольны. А вам обеспечена спокойная старость. Посудите сами - разве это не разумный выход? А главное, бескровный. Организация вообще избегает крови, поверьте. Вы спросите: «А как же горбоносый Михаил?» Отвечу! Я с вами веду разговор начистоту. Собственно, вы и сами догадались… Да, Михаил решил заявить на организацию. Сам. Совесть, мол, проснулась. Пожару не дали разрастись. История не перешагнула черту нашего доброго города. Не произошло то, что произошло с вами, Антон, в результате этой аварии…

- Ну… а если суд не поверит бывшему сифилитику и свидетелю-уголовнику?

У Гусарова сейчас было благодушное настроение, как у человека, сделавшего свое дело.

- Вам, Антон Григорьевич, надо доказать, что вы ничего не знали о характере перевозимого груза. Доказать! А это сложно. Показания свидетелей не в вашу пользу. Макееву терять нечего - отсидит, выйдет человеком, обеспеченным до конца своих дней. Сколько ему там останется? Вы получите полную катушку - гривенник строгача и пять по рогам. - Гусаров сделал паузу. Пальцы его мягко постукивали по дереву табурета. - К тому же, Антон, кто знает… Можно и не дотянуть до приговора в связи с кончиной обвиняемого. Если на карту будет поставлена судьба организации.

Клямин опустил плечи и напоминал теперь тощую птицу, сидящую в пустой клетке. Сквозь толстые стены донесся приглушенный шум трамвая. За все время шум возникал много раз, но именно сейчас Клямин обратил на него внимание. И на ветер, что ворчал в переплетах оконной рамы. Потом что-то мягко стукнулось о стенку - вероятно, голая ветка. Или кошка прыгнула на подоконник.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Отходил ко сну его город. Клямин приехал сюда уже взрослым, уволясь из армии. Но его считали здесь коренным жителем. Он полюбил этот город. И так не хотел с ним расставаться…

Гусаров сидел прикрыв глаза. Устал, бедолага, выдохся.

- Знаешь, Параграф, о чем я думаю? - Клямин растягивал слова в мягкой интонации, так свойственной старожилам этого веселого города. - Я думаю, что ты бы многое отдал, чтобы оказаться на моем месте. А, Параграф?

Гусаров приподнял веки и окинул Клямина печальным взглядом. Потом он приподнял стакан и взболтнул его, так и не решаясь выпить.

- И еще больше отдал бы ты, Параграф, чтобы забыть, кто такой Серафим Куприянович Одинцов со всей этой кодлой. Да? Чтобы они тебе приснились, как страшный сон в новогоднюю ночь.

По тяжелому молчанию Гусарова Клямин понял, что попал в самую точку.

Двор по-прежнему казался отсеченным от большого шумного города. И даже тихие далекие звезды, что падали в колодезный раструб теснившихся стен, казались случайными огоньками.

Клямин придержал ворот рубашки. Цепочка, на которой висел брелок, тронула пальцы металлической прохладой. Закурить бы. Но Клямин вспомнил, что оставил сигареты наверху, - не возвращаться же обратно. Хватит, он уже нагляделся на Гусарова досыта…

И тут слабый шорох привлек его внимание. Клямин повернул голову. Он заметил, как от стены отделилась фигура человека. Клямин вгляделся:

- Ты, что ли, гундосый?

- Я, - подтвердил Макеев. - Дозыдаюсь тебя, Антоска.

Клямин молчал. Он вдруг почувствовал какую-то жалость к этому мятому человечку.

Макеев сделал несколько шагов. Жеваный пиджачишко падал с его тощих изломленных плеч.

- Плости меня, Антоска. Плости, будь милостив. Подлец я. Млазь земная.

- Что это ты так себя? Курить есть?

Макеев торопливо похлопал себя по карманам. Достал пачку и протянул Клямину.

- Хоть польза какая-то от тебя, лжесвидетеля. - Клямин закурил.

- Плости, Антон. Ведь я тебя на кол своими луками сажаю.

- Ладно, Жора. Всплыву я еще.

Клямин удивился себе - не ослышался ли он? - назвал пляжного коршуна по имени. И Макеев это учуял, приободрился.

- Не мог я тебя не доздаться, Антон. Вся жизнь моя сейчас пеледо мной плошла… Э-хе-хе… Ведь я всю войну в танке… А сейчас? Все она, водка плоклятая. Все из-за водки полетело. Семья была, жена была, Катя. Блосила меня, поганого. И сын… У меня ведь сын есть. Тебе под стать. Инзенел!

- Главный инженер? - Клямин вспомнил встречу с Макеевым у соседа, старика Николаева.

- Не смейся, Антон.

- Ладно, Георгий. В суде все про себя расскажешь. И про меня.

- Не буду я плотив тебя выступать. Клянусь сыном!

- Ладно, ладно. Ступай, родимый, - усмехнулся Клямин. - А то Параграф засечет тебя со мной. Премии лишит.

- А ну их в зад! Подлецов этих. - Макеев взмахнул руками. - Не боюсь я их. Как спустился во двол сюда, понял - не боюсь… И вот тебе сказу. Земля у них под ногами голит. Под Селафимом и его длузьями. Я тосно знаю. Потому они и хотят тобой заклыться. Вот-вот Селафима забелут. Многих из его длузьев уже алестовали. И у нас тут, и на Кавказе…

Клямин и сам понимал, что неспроста Серафим сулит ему такие откупные за отсидку. Видно, все у них прахом пошло, настигли их. Потянуть бы немного, исчезнуть, переждать, пока их не переловили. Но в следующее мгновение он уже думал о том, что и сам загремит с Серафимом. Не в стороне же он стоял от дел их нечестных. Да, куда ни кинь - всюду клин, западня. А чего он ждал? На что надеялся, глупец?..

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Ладно, Георгий… Всем нам в кутузке сидеть… А пока дай чистым воздухом подышать, ворота не заслоняй.

И Клямин поспешил на улицу.

6

Телефонный звонок пробивался на площадку сквозь дверь.

Ключ цеплялся бородкой за бортик скважины, вызывая у Клямина неистовство.