Спасти шпиона - Данил Корецкий

– Алексей? – послышался в трубке смутно знакомый голос. Явно не майор Крушинский. – Извините, что так поздно звоню…

– Ничего, – прокашлялся Леший, а сам подумал: «Что за китайские церемонии?»

– Это капитан Евсеев. Хочу попросить вас кое о чем.

Евсеев вопросительно помолчал, затем продолжил:

– Надо просчитать наиболее вероятные выходы Керченца на поверхность. Вы не можете нам помочь?

Леший сел на кровати:

– Я думал, вы его уже взяли.

– Возьмем, – сказал Евсеев просто, без бравады. – Просто под землей-то никому работать не приходилось. А вы специалист.

Леший подумал для виду, почесал голый живот и сказал:

– Чего ж не помочь.

Чего там скрывать – распрощавшись с Зенитами, Мачо вздохнул с облегчением. Как будто гири от ног отвязали. Он вообще презирал агентов и не без оснований считал их предателями, хотя, разумеется, никогда этого не показывал, наоборот – как все оперативники, гладил своих помощников по шерстке, не скупился на комплименты, выражал восхищение их смелостью, ловкостью и удачливостью. Но раньше он никогда не видел их на грани провала. А теперь налюбовался! Легендарный Зенит, который нанес невосполнимый ущерб обороноспособности своей страны, наложил полные штаны, хотя и старался этого не показывать. А Зенитиха потеряла весь свой лоск и превратилась просто в опустившуюся бабу, истеричку, бомжиху, которой и положено лазать по канализации в драном брезентовом плаще… На миг мелькнула мысль об Оксане: а как бы она выглядела в подобных обстоятельствах? Но Мачо тут же ее отогнал.

Он перекинул похудевший рюкзак на грудь, чтобы не шкрябал о трубы, натянул шапочку поглубже и исчез в коллекторе теплотрассы. Мачо сделал свое дело, по крайней мере, на сегодня. Мачо может идти. Может даже бежать. И побежал бы, если бы не десяток километров тоннелей за спиной, полсуток напряженной адовой работы. Мачо был выжат как лимон. А осталось-то всего ничего, последний рывок, чтобы спасти свою задницу. Уже только свою, родную, не чью-нибудь еще. Ради такого случая можно и постараться.

Он не чувствовал вони, холода, усталости и страха. Он шел домой. Хотя обосравшийся Зенит навязал ему еще одно дело: завтра следует ликвидировать молоденького парнишку – но это задача несложная, надо просто определиться с методом… Мачо склонялся к игле. Короткий укол в автобусе или метро – и дело сделано, никто ничего не заподозрит…

Выйдя из теплотрассы в «канал», Мачо присел на корточки, прислушался. Ничего не услышал. Все спокойно, можно не волноваться. Сработано чисто!

Прошел еще с километр и повернул на первой южной развилке. Он решил выкинуться в районе Садового кольца, где-то ближе к Зубовскому бульвару. Метров через сто попалась еще одна развилка; из восточной трубы доносился гул падающей воды. Мачо завернул туда, дошел до водобоя и сбросил в колодец аптечку, запасной фонарь – короче, большую часть своей поклажи, оставив только очки-навигатор. Надо думать, кого-то из рыбаков на Москве-реке ожидает интересный улов. Он опять вернулся на свой маршрут и теперь уже никуда не сворачивал.

Если бы была граната, можно было еще поставить «растяжку», устроить прощальный фейерверк. Хотя лишний шум ни к чему. Лишние смерти тоже. Вот и Хорь был лишним, в том смысле, что Мачо не собирался его убивать, он только предупреждал. Но Хорь полез на рожон, это уже его дело – мог и не лезть. А люди, которые, возможно, пойдут по его следам, они профессионалы, спецы, это их работа, они не могут не идти, им деваться некуда. Здесь есть какой-то тонкий нюанс… хотя дело, скорее всего, не в нюансах. Просто необходимости такой не было.

Пройдя еще около километра, Мачо понял, что пора выбрасываться наружу. Силы были на исходе. Да и место подходящее: судя по показаниям навигатора, впереди колодец, который выходил в треугольник, расположенный между двумя девятиэтажками и детским садом.

Но что это?! Впереди раздавался лязг, скрежет, треск и сдавленная матерная брань. Похоже, там кто-то работает!

Значит, надо выходить через фонтан в тихом заброшенном скверике. Этот сквер Мачо лично осматривал накануне, как и другие места возможной выброски. Он свернул направо, в узкое ответвление. Пол здесь был сухим и шел с заметным уклоном вверх. Этот ход привел в довольно просторный бетонный подвал с несколькими электромоторами, ржавым насосом и уходящими куда-то вверх трубами.

Он сел в угол и застыл то ли заснув, то ли впав в забытье. Наконец, пришел в себя и снял комбинезон. Тот блестяще выдержал испытание: одежда под ним была чистая и почти сухая – только пропотевшая. Свернул его как можно туже, засунул под мотор: интересно, кому достанется? Под другой мотор зашвырнул навигатор, перцовый баллончик и нож. Пистолет он спрятал под куртку, а иглу положил во внешний карман, чтобы была под рукой.

До тошноты хотелось есть – это первое, что он сделает. Нет, второе. Первое – сменить одежду. Это здесь она хорошо выглядит, а на поверхности будет вонять, как спецовка ассенизатора. В центре должны быть ночные магазины. Потом поужинать, потом снять номер в хорошем отеле – там не бывает облав и не так придирчивы к документам. Поспать, а утром сделать последнее дело – и прямиком домой…

Мачо подошел к тонкой металлической двери, рванул несколько раз, определил, где находится замок, и выстрелил – раз, другой… Удары пуль о металл и щелканье гильз о бетон перекрыли уханье глушителя. Он ударил дверь ногой, замок вывернулся, и дверь распахнулась.

На периферии, где-нибудь в Кунцево, Долгопрудном и Чертанове, Москва уже погрузилась в сон, а в районе Садового кольца жизнь кипела, похожая на веселое суматошное дефиле. Сновали прохожие – их средний возраст ближе к полуночи таинственным образом снижался, приближаясь к отметкам «тридцать плюс-минус»; сновали автомобили, украшенные белыми шапками недавнего снегопада, – их средняя стоимость к полуночи, напротив, становилась выше. На этом праздничном, слегка нетрезвом фоне как-то по-особому выделялись хмурые озабоченные люди стандартной служебной наружности, явно ищущие здесь не развлечений, а чего-то другого. Более скучного, чем стриптиз или рулетка, но и более важного для государственной безопасности страны.

Таких людей в эту ночь было немало, больше, чем обычно, – практически весь оперсостав столичного управления ФСБ и в придачу к ним сотрудники милиции: уголовный розыск, участковые, ППС[28] и гаишники на своих карнавальных машинах…

После того, как Юра Евсеев написал рапорт о задержании Мигуновых и высказал свои соображения по дальнейшему розыску, – а его соображения вдруг резко возросли в цене, и к ним стал прислушиваться даже срочно прибывший в Управление генерал Ефимов, в дислокации заслонов, рейдовых групп, патрулей и постов стали происходить перестановки. Невидимая рука теперь расставляла всех вдоль линий подземных коммуникаций, лучами расползающихся из Сивцевого Вражка. Эфэсбэшники заняли места у точек возможной выброски, коих насчитывалось не менее сотни, а «приданные силы», срочно снабженные фотографиями Мачо, патрулировали этот район.

Но Юра не обольщался масштабами развернувшегося действа. Он знал, что поставленный невод был дырявым. Только «отпускные» цены возросли в пять раз.

Герой сегодняшней операции, обласканный начальством, находился у себя в кабинете. Ремнев и Кастинский, тоже попавшие в число героев, дремали в своих креслах, а диковато выглядящий в строгих интерьерах ФСБ Леший разглядывал карту центра Москвы и напряженно сопел, источая густой алкогольный запах.

– Думаю, скорей всего здесь, в Пионерском сквере, – наконец сказал он, ткнув пальцем с обкусанным ногтем. – Или здесь. А может, здесь…

И на вопросительный взгляд Юры пояснил:

– Это самые удобные места для выброски. Люк, фонтан и подвал. Они на одной ветке, в одном квадрате. Люк – слишком наглядно. Подвал… Не знаю, может, его сейчас запечатали. А вот фонтан – в самый раз. Там из «канала» узкий лаз в насосную, а оттуда выкинуться – раз плюнуть!

– Сто процентов? – спросил Евсеев.

Леший покачал головой.

– Ста процентов вообще никогда не бывает. Но я, если бы устал и чувствовал опасность, выкидывался бы через фонтан.

Юра позвонил дежурному.

– У нас есть свой резерв?

– Откуда? – недовольно отозвался тот. – Уже всех выгнали на улицу. Можем милиционеров перебросить.

Евсеев задумался.

– Не надо, – наконец сказал он и пояснил Лешему: – У меня свой резерв есть.

Бывший сотрудник Службы НН Алексей Семенов смотрел телевизор и все больше наливался раздражением.

– Итак, Анджела, какой, по-вашему мнению, реактор более эффективен: с вертикальным расположением урановых стержней или с горизонтальным? – лучезарно улыбаясь, спросила ведущая у кукольной блондинки с большим бюстом.

И нараспев закричала:

– На-а-по-о-минаю – в моей передаче знаменитая Анджела Бриллиантова-а-а! Сейчас она пытается выиграть миллион рублей! И я, Серафима Яхонтова, надеюсь, что ей повезет! Звоните в прямой эфир и принимайте участие в нашей замечательной игре! Итак, Анджела, ваше слово!