Улан. Трилогия - Василий Панфилов

   По поводу же грядущего мира выглядело всё не лучшим, но и не худшим образом. 'Голуби' были достаточно умеренные и из земель готовы были поступиться только Румынией и частично - своими позициями на Кавказе. Уступка серьёзная, что ни говори, но не так уж и страшно. Северный Кавказ оставался за Россией - где-то как часть страны, где-то - как вассальные территории. Ну а Закавказье... Там 'гулял' Суворов, наводя панику и громя гарнизоны с такими смешными потерями, что даже Румянцев только крутил головой при очередном известии о победе. В общем, турки будут до беспамятства рады, когда полководец уйдёт. Так что пусть в регионе территориальных приобретений не предвиделось - помимо Северного Кавказа, но и это - совсем немало. Да и многочисленные Договоры о торговле обещали дать казне лишнюю копеечку.

   Если с территориальными приобретениями всё было неплохо, то в с контрибуцией дела обстояли заметно хуже и шансов 'отбить' затраченные на войну средства были минимальные. Не лучшим образом дела обстояли и таможенными/торговыми Договорами. На Кавказе - да, неплохо, но там серьёзных денег в ближайшие годы не ожидалось в принципе. А вот в на европейской территории всё было скромнее и ожидать каких-то таможенных преференций не стоило. Собственно говоря, даже проход русских кораблей через контролируемый османами Босфор оставался под большим вопросом.

   С Балканами тоже намечались проблемы - 'голуби' вознамерились 'сдать' позиции. Но тут на дыбы взвился Павел и сам Рюген - регион был крайне важен и чем крепче будут там позиции у страны, тем проще будет влезть туда в будущем. Предательство же могло обернуться большими проблемами в дальнейшем. 'Голуби' скривились, но согласились, что заступаться за православных необходимо - раз уж страна позиционирует себя как оплот и центр православия. Ради этого Грифичу пришлось пойти на контакт с церковными иерархами и где уговорами, а где лестью и шантажом заставил их влезть в решение данного вопроса.

   После Рождества начались мирные переговоры, закончившиеся на удивление быстро. Турки были готовы к очень серьёзным уступкам, русские же дипломаты были проинструктированы 'голубями' и тоже готовы к уступкам. В итоге, торга практически не получилось и через десять дней был заключён мир.

   Само-собой разумеется - Рюген постарался разрекламировать Павла и себя самого, как заступников балканских народов. Дескать, только из-за них восстания окончились удачей и турки не станут применять карательных мер. Интересы принца на Балканах были скорее теоретическими, но в будущем хорошее отношение могло пригодиться.

  Мир заключили, но в силу подписанные документы пока не вступили. Для полноценного договора требовалось соблюсти массу условий - обеими сторонами, разумеется. И пока они не будут выполнены до конца, война может вспыхнуть в любой момент.

   Понимая это, Рюген старался поторопить свою армию, идущую скорым маршем в сторону Петербурга. Понятное дело, что торопил он не приказами, а старался создать наиболее комфортные условия на пути следования - арендовал телеги, закупал провизию, организовывал стоянки и так далее. Увы и ах, но расстояние всё равно было слишком велико, да и погода была далека от идеальной, так что 'Суворовского марша' просто не вышло. Впрочем, в таких условиях он бы не вышел и у 'чудо-багатырей': одно дело двигаться 'на форсаже' несколько дней и совсем другое - недели. Не выйдет.

   В итоге, когда Мекленбург всё-таки решился на объявление войны, померанская армия была ещё на территории России и защищаться Померании предстояло только силами трёх пехотных полков, ополчением из лояльных юнкеров, и силами милиции.

   Ещё более неприятным известием стало, что Пруссия и Австрия вместе с англо-французскими союзниками выдвинули ультиматум, в котором говорилось, что они не потерпят вторжение русских войск на территорию германских княжеств. И пусть Мария-Терезия почти тут же прислала письмо, в котором по большому секрету заявляла о своём нейтралитете в возможной войне, австрийскую армию всё равно приходилось учитывать.

   Канцлер и вдовствующая императрица прятали глаза, когда отказывали герцогу в военной помощи. Но муки совести, если таковые и были, ничего не значили - воевать предстояло в одиночку.

Глава шестая

   Война началась, но Рюген не спешил домой. Да, это был бы красивый поступок - с саблей наголо, на лихом коне... И совершенно идиотский.

   Вместо этого принц прилагал все силы, чтобы армия двигалась как можно быстрее, но в меру - так, чтобы она сохраняла боеспособность, а не превращалась в сборище инвалидов. Помимо этого он вёл активнейшую дипломатическую переписку в властителями-соседями, переписывался с агентурой, арендовал корабли для десантирования...

   Организацией сопротивления занимался Алекс Николич, который оставался 'на хозяйстве'. Лужицкий серб был великолепным офицером - куда как лучше самого Владимира. Но... всё та же 'сакральность' - властитель страны, особенно столь мелкой и 'свежеиспечённой', в качестве полководца воспринимался солдатами заметно лучше, чем человек с происхождением едва ли не крестьянским. Только недавно, после адовой работы по формированию армии, где Николич был, наверное, главным действующим лицом, его начали воспринимать всерьёз. Для этого же Рюген и оставлял его в Померании в качестве командующего - чтоб привыкали. Ну не всё же время самому 'впереди, на лихом коне'...

   Под началом у Алекса было три полка пехоты - чуть больше полутора тысяч человек; около семисот выздоравливающих из разных полков; около пятисот юнкеров с драгунским 'образованием' - и совершенно разрозненных, не 'обкатанных' в качестве единого подразделения. Были ещё и милиционеры с ополченцами, причём численность последних была достаточно солидной. Вот только на большую половину надежды не было - многие бюргеры шли в милицию исключительно за привилегиями и могли повоевать разве что против контрабандистов - при солидном численном преимуществе со своей стороны... Но и то хлеб.

   Война разворачивалась исключительно от обороны - объединённый* Мекленбург выставил армию чуть более двадцати тысяч человек - огромная цифра для небольшого государства. Собственно говоря - непосредственно армией было около восьми тысяч человек - то есть примерно столько же, сколько у самого Грифича. Было ещё около пяти тысяч наёмников, а кроме того - герцоги выставили охочих юнкеров, призвав последних приходить со слугами...

   Звучит нелепо, но у многих помещиков были всевозможные егеря, гайдуки**, приживалы... Многие из которых весьма уверенно владели оружием и были лично преданы своим хозяевам. В мелких конфликтах они нередко играли достаточно значительную роль, а в более серьёзных случаях их могли использовать для охраны обоза или лагеря, поставить в качестве пехоты - не в поле, разумеется, а за каким-то укреплением. Феодализм, да... Но Мекленбург и был этаким островком Средневековья.

   Война началась грязно - с насилия над мирными жителями. Юнкера совершенно не скрывали своих намерений: грабёж, новые крепостные-рабы, которых они угоняли к себе в поместья... Всё та же средневековая философия. Не понадобилось даже пускать в ход пропаганду - наёмники и юнкера со слугами сами были лучшей пропагандой в пользу Рюгена. Буквально за три дня они напугали бюргеров и крестьян до усрачки и... Кто-то затаился, а кто-то взял ружьё, нацепил медные и бронзовые перстни с соревнований и подался в Сопротивление.

   В общем, всё бы хорошо и было понятно, что армия вторжения заметно поредеет ещё до прихода законного хозяина с основным войском. Но не всё было так гладко. Прежде всего - мекленбуржцы так активно принялись грабить, насиловать, поджигать и разрушать, что удар по экономике был нанесён мощнейший. Во вторых - были серьёзные опасения, что если не выбить их в кратчайшие сроки, причём образцово-показательно, то Рюген лишится части своих владений и не факт, что меньшей...

   Но пока... пока Рюген подтягивал армию и собирал флот, начать десантную операцию он смог только через неделю. Принц возносил хвалу всем богам, что хотя бы флот Мекленбурга 'связан' Савватеем Вороном. Бывший... авантюрист воевал весьма лихо, совмещая методы 'классической' морской войны с откровенно пиратскими и попросту не дал мекленбургскому флоту выйти на оперативный простор. Метод был выбран нетипичный, никаких решительных сражений: налёт, короткий обстрел с повреждением такелажа или попытка подвести брандер***. Судно повреждено и в течении нескольких дней или недель не сможет принимать участие в боях? Ну и достаточно - всё равно судьба Померании будет решаться на суше.

   Наконец, всё было готово и переправа началась. Несколько сот кораблей и корабликов, среди которых было немало даже рыбацких шхун, отправились в плавание. Конец января на Балтике - время для такого путешествия далеко не идеальное и к моменту прибытия в Штральзунд большая часть солдат нуждалась в отдыхе. Сочетание сильного и крайне неприятного волнения на море в течении нескольких дней с постоянным холодом и сыростью, сделало своё дело... Мало того, войска прибывали не сразу, а в течении двух дней: некоторые суда оказались слишком тихоходными.