Танец для двоих - Виктория Клейтон

Когда Лалла призналась, что падает в обморок от голода, Ники великодушно предложил нам шоколад. Позднее к нам присоединился Джереми. Он пытался найти в кладовой остатки соленого печенья. Было время, когда Джереми на дух не переносил подобные закуски, но сейчас готов был съесть все, что попадется под руку.

— Проблема в том, — произнесла Лалла, — что каждую неделю кухарка получает приличную сумму на покупку продуктов. Никто ее не контролирует. Это значит, что она имеет возможность кормить нас гнилыми обрезками и проросшей картошкой. Таким образом она экономит деньги для себя. Кроме того, она любительница выпить. Хаддл вынужден запирать подвал.

— Никто не может назвать меня слишком привередливой, — сказала я, — но у вашей новой кухарки довольно грязные привычки.

— Дай мне конфету, Ники! — простонал Джереми. — Ты ведь не хочешь, чтобы твой старший брат околел от голода.

— Эта конфета называется «Пурпурное сердце», — сказала я.

Ники с интересом разглядывал сладости, которые я привезла.

— Почему конфеты действуют возбуждающе?

— Не знаю. Клянусь, это обычные конфеты, а не амфетамины.

— Они совсем не пурпурные, — протянул Ники разочарованно. — Скорее бледно-розовые. И вкусом конфеты напоминают зубную пасту. Конфеты очень вкусные, — быстро добавил Ники, чтобы не ранить мои чувства.

— Мне все равно. Подай-ка пакет! — Джереми отправил в рот горсть сладостей, за ней другую.

Мы последовали его примеру, несмотря на то что конфеты действительно походили по вкусу на сладкую зубную пасту.

Над нашими головами навис Хаддл. В руках он держал поднос, на котором стояла бутылка шерри и несколько стаканов.

— Здравствуйте, Хаддл. Как ваши дела?

Хаддл уставился на меня. Он старательно держал паузу, обдумывая, что сказать.

— Боже мой! Неужели это вы, мисс Хотуи? — Хаддл нащупал в кармане очки. — Я не узнал вас сразу, мадам. Я чувствую себя неплохо, лучше, чем можно было ожидать. Жаркая погода сотворила чудо с моим артритом. Весь секрет в том, что я сплю теперь в сухой постели. Правда, мне трудно вставать. Для того чтобы выбраться из кровати, мне нужно не менее двадцати минут.

Лалла застонала.

Я поднялась в комнату леди Инскип. Она крепко обхватила меня, когда мы вошли в гостиную. Я заранее предупредила Джереми и Лаллу о ее приходе. Лалла села рядом на диван и позволила держать себя за руку. Джереми забрал у Хаддла бутылку шерри и угостил леди Инскип шоколадкой, которую отнял у Ники.

— Шерри и шоколад, как мило, как оригинально! — восторженно воскликнула леди Инскип.

— Что здесь происходит? — В гостиную вошел сэр Джеймс. В руке он держал сигарету. Весь его вид говорил о том, что он вне себя от раздражения. — Что ты делаешь здесь, внизу, Милли? Я думал, что мы договорились: тебе лучше оставаться в тишине наверху.

— Но, Джеймс, мне здесь так хорошо. В моей комнате слишком скучно. К тому же Тинкер постоянно ворчит на меня.

— Хорошо, только не обвиняй меня потом в последствиях. Где это чертово шерри? Разве я хочу слишком много? Найдется ли глоток алкоголя в этом сумасшедшем доме?

Леди Инскип выглядела абсолютно подавленной. Она села, опустила голову на грудь и стала пережевывать конфету. Ее глаза ничего не выражали, мысли блуждали где-то далеко.

Поначалу ужин тянулся без видимого успеха. Мы изо всех сил старались вовлечь леди Инскип в разговор, но в присутствии сэра Джеймса она была не в состоянии реагировать на реплики. Лалла, Джереми и я пытались вести беседу между собой, но нам было нелегко блистать остроумием перед лицом того, кто угрюмо молчал и нарочито отводил взгляд.

— Что за черт?! Что это такое? — прорычал сэр Джеймс, прерывая монолог Джереми, разглагольствовавшего о сложностях театрального освещения. — У меня во рту все горит!

— Это перченый фазан, — ответил Хаддл.

— Фазан? Но сейчас только июль.

Сэр Джеймс замолчал. Он поглядывал по сторонам с видом человека, который волею судьбы оказался в очень странном месте.

— А где Френсис и Сюзан? — спросила я, чтобы заполнить паузу.

— Они сегодня ужинают у епископа, — ответила Лалла. — Бедняги. Вряд ли ты поверишь, что еда у епископа еще хуже, чем у нас. Клецки из почек и все такое прочее. В прошлый раз жена епископа умудрилась разделить жареную утку между восемью гостями. Кроме того, перед тем как насадить на вилку кусок хрящеватого мяса, ты должна будешь выслушать, как епископ полчаса завывает молитву. Надеюсь, что, когда я умру, Господь избавит меня от компании этих скучных, ограниченных религиозных фанатиков, которые шастают вокруг его престола, распевая унылые псалмы.

— Арабелла, прекрати богохульствовать за столом! — вмешался сэр Джеймс.

Сегодня, как никогда, его нос был похож на хобот. Поразительное сходство между сэром Джеймсом и портретом Инскипского борова бросалось в глаза. Солнце заливало лучами портрет. Боров ни капли не выиграл оттого, что купался в солнечном свете. Его маленькие злобные глазки светились красным светом, в углах рта застыла слюна. Я сидела за столом рядом с леди Инскип. Рассматривая портрет под новым утлом, я уловила нечто новое в выражении лица Борова. Мне показалось, что я разглядела некоторую ранимость.

Когда сэр Джеймс отвернулся, Лалла показала ему язык. Ее язык был ярко-розового цвета. Я высунула свой. Мы тайком стали сравнивать окраску наших языков. К этому моменту все уже оставили попытки разобраться с так называемым фазаном. Хотя справедливости ради стоит заметить, что на вкус фазан был не так уж плох. Удивительно, что столь глупое времяпрепровождение так подняло всем настроение. Особенно веселилась леди Инскип. Ей доставляло огромное удовольствие то, что она объединилась с детьми за спиной у сварливого мужа.

— Я хочу знать: почему все так веселятся? — Сэр Джеймс оторвал взгляд от тарелки. Он заметил, как Лалла хохотала над попытками Джереми разглядеть свой собственный язык. Внимание сэра Джеймса отвлек Хаддл, который приближался к столу шаркающей походкой. — Какого черта, Хаддл, что еще? Убери эту дрянь со стола. Если это фазан, то я герцог Веллингтон. Более того, в соусе плавает песок. Я хотел швырнуть тарелку на пол. Скажи кухарке: это самый худший ужин, который мне приходилось есть.

— Боюсь, сэр, что она не в состоянии услышать ваши комментарии.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

— Она находится за пределами понимания, сэр. В эту минуту она лежит на кухонном полу, засунув голову в ведро с углем. — Хаддл говорил мрачным голосом, но в его глазах плясали чертики. Я заметила, что он наслаждался ситуацией.