Тьма египетская - Михаил Попов

   — А там внизу, — прошептал свесившийся через высокий борт ладьи мальчик, — Вавилон!

   — Ты угадал! — удивлённо вскрикнул Апоп. — Это Вавилон. Самый большой из городов и самый рыхлый, беззащитный из них. Он, как золотой слиток, манит всякого вооружённого негодяя, блуждающего под небом. Мы всегда берегли Вавилон, как зримую доступную мишень для всяческого мирового недоброжелательства. Так мы отводили злую мысль и ядовитый клинок от сердца Авариса. Вся наша тончайшая политика заключалась, в конце концов, в том, чтобы, возбуждая повсюду ненависть к Вавилону и зависть к его богатствам, удерживать врагов от нападения на него. Оставляя при этом Аварис в тени. И однажды всё пошло прахом. И знаешь, по чьей вине? Как это не постыдно для нас, по вине женщины. Причём если к стенам Илиона мелких ахиявских разбойников привела, по легенде, хотя бы молодая красотка, то тут роковую роль сыграла вздорная хеттская старуха. Но, послушай, а как ты догадался, что это именно Вавилон?

   — Я узнал его.

   — Что значит узнал? Ты разве бывал в Вавилоне?

   — Нет. Но я узнал его.

Царь вдруг неприятно задумался, стоя взглядом на Meриптахе. Мальчик говорил что-то непонятное и ненужное.

   — Тогда объясни, как ты сумел?!

Мериптах поёжился:

   — Мне кажется, что я всё это уже видел. Вот так, вроде бы сверху.

Апоп недовольно усмехнулся, как человек, думающий, что его хотят обмануть.

   — Ты хочешь сказать, что бывал здесь? Провинциальный мальчик, без моего ведома... Только мои «друзья» и «братья» могут сюда войти, да и то большинству никогда не оказаться тут, наверху, в моей ладье. Даже если тебя тайком привозили в Аварис... Нет, глупость! Кто?! Зачем?! Может, ты сказал наугад? Увидел самый большой город внизу и решил сказать, что это Вавилон, ибо про Вавилон знают все?

Мериптах смущённо улыбнулся и показал пальцем за левый борт.

   — Там, немного сзади, Сузы. Четыре кольца стен. А там, впереди, Тир, на камне у берега. А на острове — Кносс, как морская звезда... Там Хаттушаш и Васугани.

Хозяин ладьи тяжело молчал. Не видя объяснения чуду, он испытывал к нему отвращение.

   — Тебя выучили этому в «Доме жизни»?

   — Когда я был мёртв, я узнал это.

Апоп молчал. Продолжалось медленное скрипучее путешествие.

Как бы отвечая на молчаливое недоверие небесного своего спутника, Мериптах продолжил:

   — Когда я был мёртв, я был нигде, но со мною были голоса. Не совсем со мною, сами по себе, но я мог их слышать. Они приходили непонятно откуда и потом уходили. Они говорили о многом, но не всё было понятно. Кажется, они были вверху, надо мной, хотя я не знал тогда ни верха, ни низа. Теперь я понимаю, они были как бы в лодке, как мы сейчас. Вверху. А я, мёртвый, плыл там, внизу, по реке.

Мериптах ткнул пальцем в пустоту под ладьёй.

   — Там сейчас Нил, — сказал царь, оставаясь весь недоверчивое внимание.

Мальчик перегнулся. Пригляделся.

   — Что это за город, как ты думаешь, а? — спросил медленно царь, явно думая какую-то неожиданную мысль.

Мальчик молчал, держась обеими руками за край борта и тихо дыша.

   — Это не Аварис, — прошептал он.

   — Правильно, но об этом догадаться нетрудно. Нет башни, нет внутренних стен, которые ты мог видеть.

Ноздри мальчика продолжали раздуваться.

   — Что же ты, Мериптах, это ведь Мемфис!

   — Да?

Зазмеились губы длинного рта:

   — Да. Только пирамид Хуфу и Хафра нет поблизости. Они мне лично отвратительны, эти памятники загробного самодовольства, поэтому я велел не увеличивать их, как все прочие постройки. Они там есть, но в свою подлинную величину, и ты можешь сам убедиться в их ничтожестве. Их бы ты, разумеется, узнал, когда бы с ними поступили так же, как с зиккуратами межречья.

Мериптах смотрел то вниз, то на Апопа.

   — Может быть, ты мне покажешь, где Фивы?

Мериптах стал водить головой направо-налево, повернулся спиной к движению ладьи. Раздвинул коричневые руки. Помахал кистью левой:

   — Там.

   — Правильно. Но в твоём распоряжении была река, мною уже названная, и ещё прежде я сказал тебе, где восток. По виду очертаний ты бы Фив не узнал. Да, они там, где ты показал, на юге. Мой маленький Нил изгибается в том месте, прежде чем ринуться к дельте. Там же, у кирпича, обозначающего крепость Дендеру, выставлено целое скопище человеческих фигурок в белых набедренниках. Видишь? Отсюда, пожалуй, и разглядеть трудновато. Это армия доблестного, но дубиноголового Яхмоса. Далее только речные пороги, кушиты и стада бегемотов.

Царь закрыл глаза с облегчением — он нашёл разгадку.

   — Ты не узнал родной город только потому, что тебе никто его не описывал так же, как Вавилон или Сузы. Ты не видел его «сверху».

Царь длинно вздохнул:

   — Ты не был мёртв, Мериптах. Тебя укусила змея, и ты заснул и во сне слышал чьи-то разговоры. Могу даже предположить чьи. Это не боги загробного мира шептались между собой. Был только один человек, который мог столько рассказать о тайном царстве Авариса. Твой предатель-отец. Мегила не раз и не два путешествовал в этой ладье. Ему по должности было положено знать главные города со всех точек зрения. Кому он это рассказывал? Это определить сложнее. Может быть, даже и невозможно теперь. Впрочем, почему же невозможно? Наверняка он выдавал секреты Авариса Аменемхету в обмен на что-то. Только жрец Амона достаточно богат для того, чтобы оплатить такие сведения. Можно даже предположить, что Мегила просил за своё предательство. Твою жизнь. Ты лежал рядом усыплённый, с замедленным сердцем, но не мёртвый, и твой слух был открыт. Не могу не заметить, что оценил он тебя высоко. В обмен за тебя он готов был отдать целый мир.

Апоп зевнул:

   — Нет, Мериптах, нет никакой загробной темноты и засевших там богов. Всё разрешимо простыми силами человеческого разума, и для рассудка нет непроницаемого. Взгляни, как легко я, пользуясь только поворотами умозаключений, проник в суть события, происходившего не в моём присутствии и в полнейшей, надо думать, тайне. Отвыкай от этих сказочных чудес, когда вокруг столько чудес подлинных, настоящих, сотворённых руками умного человека.

Мальчик молчал, провалившись спиной в самый нос ладьи, как будто загнанный туда силою неотразимой царской мысли.

   — Хотя бы эта ладья. Ведь ты до сих пор считаешь, что мы, и правда, медленно летим над картой, что насыпана внизу. Просто летим по воздуху.

Мериптах повёл глазами вправо и влево, как бы удостоверяясь, что его чувства до сих пор ему не лгали. Выражением лица он подтверждал — да, считаю, что летим. Что тут ещё может быть?

   — Люди до сих пор больше верят в волшебство, чем в науку. Рассказ о таком полёте, какой мы совершаем, вызовет больше доверия и понимания, чем то, что я тебе сейчас покажу. Посмотри на меня внимательно. Посмотри, неужели ты ничего не видишь?

Последовав этому повелению, мальчик присмотрелся и увидел, что Апоп стоит не просто так, но опирается спиной на что-то чёрное, на какую-то мачту, уходящую из днища ладьи вверх, прямо в чёрное небо. А в этом небе... Мериптах похлопал ресницами, очищая взгляд от слишком сильного света, набравшегося в зрачки от факелов там, внизу... В небе была протянута чёрная, толстая струна, к которой и крепилась длинная, тоже чёрная мачта ладьи. Струна немного просела под весом судна. Увидеть её, особенно отрываясь взглядом от мощно освещённого дна, не было никакой возможности. Чёрная на чёрном, беззвёздном небе, она была практически невидима. Да и кто станет высматривать какие-то тёмные тени над головой, когда внизу открываются такие картины.

Царь громко хлопнул в пухлые ладони:

   — Смотри, Мериптах.

Немного повыше того места, откуда ладья Апопа отправилась в свой путь, осветилась вдруг явившимися огнями большая каменная ступень, нависающая над живой картой. И Мериптах увидел там массивные деревянные колеса с торчащими из них толстыми ручками. Колеса вращались, потому что на этих ручках повисали, тащили на себя и уминали вниз многочисленные человеческие руки. Рядом стояли с воздетыми факелами стражники. Чёрная струна, выходя из неба, наматывалась на барабан колеса, заставляя ладью ползти по небесам. На другом конце чаши имелось такое же колесо. Оно принимало на себя другую сторону мощной нити, удерживающей ладью.

   — А теперь посмотри вниз.

Внизу тоже произошло перестроение огней, отчего открылись прежде невидимые конструкции. Оказалось, что ручьи текут навстречу друг другу не сами по себе, а потому, что скрывающиеся в тёмных углах специальные люди постоянно наполняют водою большие глиняные резервуары на юге и севере мира. Бесшумные вереницы пробегающих и опрокидывающих кожаные ведра теней. Немыслимая слаженность и тишина.