Ричард Длинные Руки — виконт - Гай Орловский

В его глазах что-то изменилось, после паузы проронил:

— У меня дома жена, две дочери. Я не могу лишить их средств к существованию.

— Думаю, сторгуемся, — ответил я холодно. — Я тоже понимаю кое-что в экономике. Даже в политической, хоть ее преподают в старших классах. Итак, сдаетесь?

Он прошептал:

— Да… Но будь я проклят, если когда-нибудь мог предположить, что доживу до такого позора!

— Мордой к земле, — скомандовал я. — Руки за спину!

Достаточно умело, словно всю жизнь вязал пленных, я сорвал с него перевязь и жестко стянул руки за спиной. Он с трудом повернулся, сел, на лице — искреннее изумление.

— Разве мало моего слова чести?

— Вы из другой формации, — напомнил я, — поклоняетесь Желтому Дьяволу. Вам насрать на слово, если не заверено юристами в двух экземплярах. И если не подтверждены санкции в случае нарушения. Я же сказал, в экономике разбираюсь!

На его лице проступило негодование, патетическое изумление, но вместе с тем я заметил нечто вроде уважения, словно я чаянно или нечаянно попал в самую точку: что стоит нарушить слово, данное противнику-дикарю? Все равно если бы наши заокеанские герои таким же образом ускользнули из вьетнамского или иракского плена! Дома еще и медаль бы дали за «военную хитрость».

— Покажите руку! — потребовал я.

Он повернулся спиной, на пальцах связанных рук блеснули кольца и перстни. Я ухватил одной рукой за кисть, другой с силой стащил массивный перстень с фамильным гербом раньше, чем герцог опомнился.

— Это грабеж, — вскипел он. — Вы не рыцарь, а разбойник!

— Не вам говорить о рыцарской чести, — напомнил я. — Мне кое-что рассказали о вас… Не только о женщинах, которых вы бесчестили. Так что не надо.

Он стиснул челюсти, в глазах гнев и в то же время мучительный вопрос: раз уж собрался грабить, почему не отобрал остальные кольца?

Храм окружала ликующая толпа. По призыву настоятеля монастыря люди опустились на колени и начали молиться, чтобы Господь был милосерден и принял для суда этих проклятых еретиков. После молитвы в нашу сторону направилась группа всадников. Во главе едет король без шлема, к нему подбежал один из монахов и протянул золотую корону. Мне показалось, что лицо короля горит как солнце, а вокруг головы полыхают протуберанцы.

Он на ходу выровнял сильными пальцами вмятину от удара, который раскроил герцогу Ланкастерскому череп, надел на голову. У храма ликующе закричали.

Я перестал гладить Пса, встал. Король остановил коня, взгляд его скользнул по разрумянившейся Фриде, остановился на связанном пленнике.

— А, герцог Валленштейн… Вот уж не думал, что падете до такого… Не отпирайтесь, мне все известно.

Герцог хмуро промолчал. Король обратил пылающий взор в мою сторону.

— Сэр Ричард… мы многим обязаны вашему участию. И тому, что все вернулось на круги своя. Злодеи повержены, невинность восстановлена, ангелы да возрадуются на небесах. Пока мне не начали подсказывать, как поступить с вами, я… помня, что вы пока что без титула, жалую вас виконтом.

Герцог Валленштейн пренебрежительно фыркнул. Король пристально смотрел в мое лицо.

— Что скажете, сэр Ричард? Даже губы не дрогнули от обиды. Почему?

— А что стряслось? — поинтересовался я.

Он пояснил тише:

— Любой негодовал бы, что жалую не графом, а то и герцогом, — всего лишь виконтом.

— Я не любой, — ответил я многозначительно.

Он кивнул, взгляд стал очень серьезным.

— Чувствую. И то, что титул виконта для вас ничего не значит. Но не хочу, чтобы вы думали обо мне плохо.

Я широко ухмыльнулся.

— Не надо объяснять, Ваше Величество. Дураку ясно, что дали так мало… из симпатии. Вы ведь не последний дурак, Ваше Величество, в вашем королевстве есть и подурнее. Более того, их много. Начнут завидовать, что из простого рыцаря скакнул так высоко. Начнутся козни… А вам меня так жалко, так жалко! Вы ж такой добрый, вон чуть слезу чугунную не выронили.

Он смотрел внимательно, в глазах росло удивление. Глубоко вздохнул.

— Что за человек, все разгадываешь!.. Даже неинтересно. Ты прав, хоть я все еще не верю в твою искренность. Ничего, что на «ты»? Да знаю, что против, ну тогда я по праву убеленного сединами. Пусть лучше спрашивают, почему дал всего лишь виконта, и ругают за скупость, чем скажут, что из грязи да в князи… со свиным рылом. Поживи чуть, пусть привыкнут, что виконт, а через пару лет, клянусь, дам графа. Вместе с графством!

От турнирного поля ковылял, хромая и опираясь на меч, сэр Смит. Его жутко раскачивало, словно идет по палубе кораблика в открытом море, доспехи выглядят так, словно по ним с неделю лупили кувалдами крепкие молотобойцы. Кровь стекает по левой щеке, громадный кровоподтек под правым глазом, а разбитые губы безобразно распухли. Фрида с трудом удержала Пса, что готовился дружески прыгнуть рыцарю на грудь.

— Сэр Ричард… — прохрипел он. — Сэр Ричард… Мы… победили!

— Поздравляю! — сказал я с чувством.

Он пошатнулся, его подхватили с двух сторон.

— Сэр Ричард, — сказал он виновато, — судьи признали победителем турнира… меня.

— Поздравляю, — повторил я. — Теперь у вас Золотой Шлем?

— Сегодня вручат… но, сэр Ричард…

Он запнулся, я подошел, обнял, но лечить не стал, хоть и христианин, но не настолько, чтобы падать без чувств, передав здоровье другому.

— Значит, — подытожил я, — у вас есть пропуск на Юг. Это хорошо. Возможно, еще увидимся.

Он опешил, глаза стали круглыми, как у птицы.

— Но… а как же вы…

— У меня есть тоже, — ответил я скромно. — Уже есть.