Советская республика и капиталистический мир. Часть II. Гражданская война - Лев Троцкий

Наша обстановка сейчас лучше, чем три года тому назад, но она изменялась чрезвычайно медленно, медленнее, чем мы рассчитывали, и если бы нам тогда, три года тому назад, дали возможность заглянуть вперед, мы не поверили бы своим глазам. Мы не поверили бы, что через три года после пролетарской революции нам будет так тяжко, так сурово жить на этой земле. Но мы не поверили бы и тому, что после трех лет борьбы, которую мы провели, мы встанем тверже на свои ноги, чем когда бы то ни было. Мы все сильнее и сильнее будем расширять нашу территорию, территорию рабоче-крестьянской власти, на восток, на запад, на север и юг. За эти три года много пережито и много рассеяно детских иллюзий, но это не значит, что наша идея потускнела и наша воля и сила ослабли. Нет, мы стали тверже в нашей революционной уверенности. У нас нет того горячего полудетского энтузиазма, у нас есть глубокие рубцы и на теле и в душе, но эти рубцы являются свидетелями нашей несокрушимой воли к победе.

Читая донесение наших солдат, которых мы недавно наблюдали с тов. Каменевым, мы можем себе сказать, что великий революционный заряд, который был вложен в нашу историю рабочими Петрограда и Москвы, не мог быть израсходован. Крестьяне Воронежской, Архангельской губернии, крестьяне Сибири довершают дело рабочих Петрограда и Москвы. Я наблюдал их недавно, и несмотря на то, что с нашей стороны было много жертв, несмотря на то, что рабочие далеко не в блестящем положении, что солдаты далеко не снабжены всем, чем нужно, все-таки мы не падаем духом. Меня на ст. Мокрая окружили красноармейцы, показывая свои ноги: у некоторых на ногах были лапти, а некоторые просто обернули их мешками. Под шинелями у некоторых были летние гимнастерки, а на некоторых не было и рубах. И они, полушутя, поругивали кое-кого из снабженцев, поругивали и нас грешных, из центра. Но в них не было ни капли опасения, что мы можем быть разбиты врагами. Революция воспитала лучшие элементы для борьбы, и наша армия теперь проникнута духом рабоче-крестьянской революции, духом коммунизма. Сегодня вы могли прочитать во враждебном нам органе, в английской газете «Таймс», признание о том, что после трех лет борьбы Советская власть стоит перед нами, как они говорят, более сильной, чем она была в 1917 году. Мы не захлебнулись в потоке, который нахлынул на нас с 1917 года. Несмотря на все ошибки, мы укрепились, мы остались сильными и непобедимыми. Теперь мы здоровее и крепче, чем когда бы то ни было, потому что самая основа нашей власти крепка и здорова.

Теперь советская армия и наша страна стоят на том пути, который ведет вперед. Мы переступим не только через крымский порог: есть еще много порогов в Европе, в Азии и в Америке, через которые перешагнет стопа пролетарской революции. (Аплодисменты.) В этом походе не последнее место будет занимать питерский и московский пролетариат, и я, товарищи, не знаю другого лозунга, другого клича, которым вернее можно было бы помянуть третью годовщину нашей революции, как лозунг: «Да здравствует наш герой-рабочий Питера и рабочий Москвы!». (Аплодисменты.)

1920 г. Архив.

VI. На рельсы мирного строительства

Л. Троцкий. ФРОНТОВ БОЛЬШЕ НЕТ

(Речь на собрании секретарей московских ячеек 26 ноября 1920 г.)

В настоящее время фронтов уже нет, и приходится говорить не о военном положении, а о том, каково было положение в последнее время.

После разгрома Деникина у нас остался Врангелевский фронт. Этот фронт вырос из оставшихся армий Деникина, которые мы не сумели уничтожить ввиду усталости наших войск. Врангель засел в Крыму, и установилось состояние равновесия вплоть до войны с Польшей. Когда создался Польский фронт, Врангель вырвался из Крыма, овладел частью побережья и распространился на восток почти до Таганрога. Наши войска описывали почти правильный полукруг с радиусом в 120 – 125 верст. Врангель занимал центральное положение и бил нас по отдельным радиусам. Выгода его положения заключалась в том, что он мог держать свои силы в кулаке. Одно время была опасность, что Врангель соединится с Польшей; с другой стороны, были опасения, что он прорвется на Кавказ, где соединится с Грузией и Арменией и получит поддержку от Англии и Франции. Все это заставляло нас держать большие силы против Врангеля. Надо было нанести удар по кратчайшему направлению, а для этого надо было овладеть кусочком земли по левую сторону Днепра. Таким местечком был участок у Каховки, который мы и рассматривали, как место, откуда должен был быть нанесен удар. Там мы сосредоточили наши главные силы пехоты и 1-ю Конную армию.

Врангель пытался разбить нас по частям. У него было преимущество – центральное положение и великолепная разведка. Он имел связи всюду. (Князь Туманов писал, что они научились ставить разведку у немцев во время империалистической войны.) Благодаря этому Врангель бил нас наверняка по частям. Когда мы, можно сказать, зубами держались за Каховский плацдарм, Врангель бросился на восток, угрожая Донецкому бассейну. Южное командование хорошо поняло свою задачу и действовало в полном согласии с главным командованием. Базой Врангеля был Крым, и когда он бросался на восток или на запад, мы стремились отрезать его части от основной базы. Кроме того, мы также не хотели разбрасывать наши силы. И наша стратегия увенчалась успехом.

У входа в Крым нашим частям приходилось драться при невероятно трудных условиях. Кривошеин говорил в Константинополе, что наши части дрались геройски. Он говорил также, что мы развили бешеный артиллерийский огонь. Последнее не совсем верно; артиллерии у нас почти не было. Плохие дороги не позволяли нам подвезти тяжелую артиллерию, тогда как у Врангеля она была в достаточном количестве. Командир 30-й дивизии задумался, идти ли вперед с одной пехотой, с небольшой поддержкой легкой артиллерии; но когда была получена телеграмма о том, что 51-я дивизия подошла к Крыму, 30-я дивизия перешла на левый берег Днепра, и это решило исход кампании. Мы победили только натиском героизма и самопожертвования. Трофеи еще не все подсчитаны; зарегистрировано пока 52.000 пленных, 277 орудий, большое количество пулеметов, 7 бронепоездов, 100 паровозов, 32 автомобиля, 34 судна и 7 бронемашин.

Когда Врангель был фактически ликвидирован, явился Петлюра. Если Врангель был законным наследником Деникина, то Петлюра был незаконным подкидышем Польши. У него было 15.000 штыков и 9.000 сабель. Над Врангелем у нас был большой перевес сил, почти в два раза; против Петлюры у нас сил было меньше; но взятие нами Крыма оказало моральное влияние на нашу армию и придало ей бодрости. 15 ноября дивизии Петлюры были разбиты, остатки их подошли к польской границе и были поляками разоружены. И здесь нами взяты большие трофеи. После разгрома Врангеля и Петлюры банда Балаховича уже не имеет надежды на успех.

Теперь боевых фронтов у нас больше нет: сводки говорят об охране заводов, железных дорог и т. п. Как ни отрадно сознавать, что войны уже нет, но мы не имеем права убаюкивать себя надеждой, что передышка будет длительной. Мы мира не нарушим, но неизвестно, когда и с кем нам еще придется драться. Опыт, успехи и ошибки научили нас быть терпеливыми.

Международная революция не пришла так скоро, как мы хотели; до нее остались еще, правда не десятилетия, но и не недели. Через сколько времени настанет мировая революция – трудно сказать. Поэтому нельзя с уверенностью сказать, что кто-нибудь другой еще не попытается начать с нами войну. Местом, откуда нам может грозить новая опасность, является Батум. Полтора года тому назад велись переговоры с англичанами об аренде Батума. В аренду он не сдан, но Англия может попытаться взять его силой. Если эта политика увенчается успехом, Грузия превратится в плацдарм, куда будут брошены остатки армии Врангеля, и, таким образом, мы будем иметь нарыв на Кавказе. При всем нашем миролюбии, мы должны быть готовы к войне. Важен для нас не Батум, а Кавказский фронт. Наша дипломатия отчетливо сказала это; когда она в свою очередь запросила лорда Керзона о намерениях Англии по отношению к Батуму, то Керзон ответил нам вопросом, не думаем ли мы его занять. Что значит ответ Керзона? Мировая буржуазия была изумлена быстрым разгромом Врангеля, но после некоторого столбняка нашла новый лозунг для агитации, поставила ее на новые рельсы, распространяя слухи о новом нашем, якобы, покушении на Грузию.

Вообще на Кавказе наше положение не совсем благополучно. Греция Венизелоса была орудием Антанты против Турции; теперь при выборах партия Венизелоса получила меньшинство, и выдвигается партия германофильская, что нам более выгодно, так как она хотя и робко и неуверенно, но все же идет против Антанты. Англия и Франция при настоящих условиях не могут опираться на Турцию, но они могут пообещать ей Баку, т.-е. расплатиться с ней за наш счет. Таким образом, ясно, что на Кавказе мы идем навстречу опасностям. Но при небольшом напряжении сил мы можем подготовить этот фронт и застраховать себя в отношении Батума и Баку.