Хроники странного королевства. Вторжение. (Дилогия) - Панкеева Оксана Петровна

Макс тихо выругался, стараясь не смотреть на Амарго.

— А в остальном все в порядке, — предпринял слабую попытку их утешить Толик. — Принц жрет, как маленький дракончик, и уже держит головку. Кира целыми днями торчит на тренировочных площадках и упорно отказывается верить, что ее чадо еще сто раз похорошеет и не останется на всю жизнь похожим на обезьянку. Уверена, что Шеллар страшно расстроится, увидев, что у них получилось, и очень по этому поводу страдает. Эльвира с видом великомученицы учится обходиться без служанки и все пытается разобраться, не беременна ли она. Твой пацан чудесно прижился среди варварских детей и уже ничем от них не отличается, кроме мистралийской чернявости. Стелла с Терезой торчат в местном лазарете и делятся опытом с коллегами — ну у них такая профессия, что без дела нигде не останутся. Аррау стенает, что ей надо домой, что муж без нее яйцо не высидит и вообще оставлять мужчину на хозяйстве больше чем на сутки — недопустимое легкомыслие, он непременно нажрется листьев, забудет о ребенке, загадит всю пещеру, полетит по девкам… Вот по этому вопросу мы все в непонятках — как нам поступить и что ей посоветовать? Теоретически добраться домой она может и своим ходом, без порталов, хоть это и займет какое-то время. Но по пути ей придется где-то садиться, чем-то питаться, опять же пролететь незаметно никак не получится. Вот вы, умники-интриганы, помозговали бы — что делать бедной дракоше? Как оно будет лучше для дела и для нее? Стоит ей лететь домой или лучше туда не показываться? Что там вообще у Хрисса, все ли в порядке с яйцом, не нужна ли помощь? Тебе Шеллар ничего полезного на эту тему не сообщал?

Макс выругался еще раз.

— Скажи Аррау, что у Хрисса все нормально. Сидит он в своей пещере, нянчит яйцо и ни о каких листьях не помышляет, потому что взять их негде. Еду ему пригоняют регулярно. Орден его пока не трогает. Шеллар популярно объяснил Харгану, почему этого делать не следует, а Шеллар, сам знаешь, объяснить умеет. До вылупления детеныша в пещеру никто не сунется, а после туда отправится сам Шеллар. Якобы разъяснить Хриссу текущие задачи. На самом деле задача там будет одна — дитя в зубы и драпать. Аррау туда прилетать нельзя ни в коем случае, все испортит. Одним из главных аргументов, навешанных на уши наместнику, было утверждение, что, пока дракон сидит на яйце, он не может никуда отлучиться из пещеры и потому на благо ордена его использовать никак нельзя. Если вдруг драконов станет два, одного тут же припашут для каких-нибудь карательных гадостей. А это не нужно ни нам, ни самим драконам.

— М-да… так что, пусть сидит в Таккате?

— А что делать… пусть сидит. Все равно она уже засветилась сама и всех, кого могла, засветила. Теперь в случае чего сама же и будет исправлять, что натворила.

— Не понял?

— Что непонятного? В случае какого шухера все наши бабы, дети и монахи быстро прыгают ей на спину и летят на север.

— А Дана?! — возмутился Толик.

— А Дана сама о себе прекрасно позаботится. Плохо ты ее знаешь, если спрашиваешь. Улыбка до ушей, парадная юрта, церемониальная простокваша, ой, здравствуйте, гости дорогие, ой, всегда рады помочь, ай-ай-ай, а мы и не знали, но уж теперь-то мы завсегда, если только они вернутся — так мы сразу же… Вот разве что тебе с этого крупный облом выйдет — твои зеленые уши по части экзотики ни в какое сравнение не идут с хвостом господина наместника. Сменяет тебя Дана на разноглазого демона, косу на отрезание даю.

— Ты серьезно? — Толик слегка опешил. — Ей что, правда может понравиться… такое?

— Если оно будет вести себя прилично, разумеется. Если не будет хамить и оскорблять. А что тебя удивляет, она от Шеллара в свое время была без ума, только он, балбес, этого не заметил. И с Торнгримом у нее был роман, а по Гиппократу она по сей день вздыхает, ибо никак, а интересно же.

— А, ну можешь свою косу сразу… — Повеселевший Толик изобразил пухлыми пальчиками ножницы. — Дождешься ты, как же, чтобы наш хвостатый диктатор не хамил и вел себя прилично, ага.

— А вот не разевай рот заранее. На этот счет Шеллар его строит так ловко, что тот сам не замечает.

— Однако морду он Шеллару расквасил.

— Ну, знаешь ли, такой стресс его в некоторой степени извиняет. Если бы у меня вдруг умер… ну, скажем, ты… я бы тоже расстроился и кому-нибудь по морде съездил.

— Макс! — ужаснулся Толик. — Не сглазь!

— Успокойся, глазят не так.

— Ага, Шеллару это расскажи. Знал бы он, что ты про его нос говорил!

— Толик, если он это узнает, я тебе твой собственный нос расквашу!

— Нет чтоб чего завлекательного пообещать за молчание, — принялся кривляться эльф, — сразу начинаются угрозы… Опасный бизнес у шантажистов, что ни говори…

— Перестань дурака валять, лучше послушай внимательно, я тебе важную вещь собираюсь сказать.

— Ну? — Толик охотно изобразил на рожице выражение готовности услужить.

— Чтоб в ближайшие три-четыре месяца тебя в Твери не видели!

— А что случилось? А как же папа?

— К папе ходи прямо в квартиру, и желательно, чтоб там гостей не было. А Саньке ни в коем случае на глаза не показывайся. И на улице не мелькай, мало ли.

— Да в чем дело-то? Что такого случилось? Кому я вдруг понадобился?

— Ты со страшной силой понадобился Кантору, который сейчас сидит дома у Витьки и ждет твоего появления, чтобы вернуться сюда. И ждать он должен до тех пор, пока я не скажу «можно».

— Понятненько… — Толик вдруг посуровел, подобрался и некоторое время изучал собеседника с откровенной неприязнью. — Ты опять за свое? Тебе прошлого раза мало показалось?

Амарго только вздохнул.

— Вот именно потому, что мне прошлого раза хватило с головой, — начал заводиться Макс, — я и не хочу повторения! Нечего делать на войне всяким депрессивным и утратившим смысл жизни! Нам нужны солдаты, а не страдающие барды с самоубийственными наклонностями! Кантор вернется домой только в том случае, если Дэн меня заверит как профессионал, что пациент адекватен и способен о себе позаботиться в экстремальной ситуации! Ты все понял?

— Да я-то что… — хмыкнул Толик, ничуть не удовлетворенный объяснением. — Я-то сделаю, как ты скажешь. Но спорим, что Кантор очень быстро сообразит, откуда вонь, сам найдет способ вернуться и очень на тебя обидится?

— Что до второго — могу поспорить. Или ты думал, я забыл заглянуть в посольство и предупредить Раэла?

— Да нет, — кисло усмехнулся инспектор. — Я думаю, что рано или поздно они с Санькой договорятся, и тогда… тогда мы с тобой узнаем о каких-нибудь новых способах перемещаться между мирами, о каких даже эльфы не слышали. Так на что спорим?

Мыш удовлетворенно оглядел результаты авральной уборки и бодро изрек:

— Вот видите, не так уж и сложно. Между прочим, все это можно было проделать и без магии, если приложить чуть больше труда и затратить немного больше времени. Теперь и гостей принимать не стыдно…

Тут его взгляд упал на Витькину застиранную майку и замызганные штаны, вобравшие в себя часть отмытой с пола грязи, и его энтузиазм несколько поутих. Уже не столь уверенно маг оглядел остальных, затем себя и огорченно охнул, обнаружив, что во время трудового свершения все они изгваздались по уши, и теперь вместо приличных людей в заросшей грязью хибаре мэтрессу Морриган будут встречать четыре чумазых поросенка в сверкающей чистотой комнате.

— Может, мы еще умыться успеем? — сочувственно предложил Жак. — Мэтр, да не огорчайтесь вы так, можно подумать, мэтресса никогда не видела вас грязным! Наверняка ведь во времена ваших геройских приключений вам доводилось щеголять перед ней и в пыли, и в грязи, и в крови, и в останках всяческих монстров.

— Это у вас что, профессиональное? — поинтересовался Кангрем, воздержавшись от злорадного напоминания, что он с самого начала был против этой дурацкой затеи с уборкой. — Вот только в понедельник мы выгребали из этой самой комнаты «останки монстров», которых нам от души навалил на пол ваш ушастый приятель…