ПОТОЛОК МИРА - А Гарри

Строилась гондола в цехах завода № 39. Ведущим инженером в производстве был Б. Ф. Ляпин, старый товарищ инженера Чижевского, окончивший вместе с ним в 1926 году Военно-воздушную академию. Много выходных дней т. Ляпин проводил в цехе, не говоря о том, что в рабочие дни он уходил домой поздно ночью.

Наконец гондола была построена. Наступил самый ответственный момент — испытание на герметичность. Из предосторожности первые испытания были произведены поздно вечером, во избежание наплыва любопытных. Давление увеличивали постепенно, опасаясь взрыва: сперва — 0,5 атмосферы, затем — 0,7 атмосферы, и так постепенно до — 1,7 атмосферы. После устранения ненадежных заклепок и подтягивания окон полная герметичность была достигнута.

Но инженеры только проектировали и руководили, а строили — рабочие. Галлерея этих героев строительства гондолы первого советского стратостата прошла перед нами в волнующие дни пуска. Вот — Иван Георгиевич Моисеев, который провел собственноручно наиболее ответственные работы по сборке каркаса, выколотке и подгонке обшивки, сборке и установке люков, лаза и окон, установке штурвалов, балластосбрасывателей и клапана к шару. Вот его биография.

Иван Георгиевич Моисеев происходит из крестьян, он до сих пор не порвал связи с деревней и состоит членом колхоза. Рабочий стаж его — 27 лет, беспартийный. С 1930 года состоит ударником и бригадиром, несет общественную нагрузку в качестве заведующего производственным сектором профгруппы в цехе. За время своей трехлетней работы на тридцать девятом заводе внес ряд ценнейших рационализаторских предложений и был пять раз премирован,

«— Мне и т. Волкову, — рассказывает т. Моисеев, — поручили сборку каркаса. Хотя работа эта и не очень сложная, однако ничего более трудного за всю мою работу на производстве мне не приходилось делать. Ведь каркас — это фундамент гондолы, на которой советским ученым нужно было завоевать стратосферу. Поэтому после скрепления отдельных частей приходилось долго ломать голову над вопросом о том, гарантирует ли это скрепление гондолы от каких-нибудь случайностей.

Поэтому мы проверяли каждое скрепление трижды. С гондолой стратостата я связан какими-то живыми узами. В течение долгих дней после окончания сборки каркаса я каждое утро навещал цех, где строилась гондола, и осматривал ее. Ежедневно я внимательно проверял по памяти все то, что я проделал в процессе работы над гондолой, и каждый раз я приходил к убеждению, что никаких случайностей или недоразумений с результатами моей работы быть не может. Меня нисколько не удивляет, что наша гондола с честью выдержала испытание. Ведь мы делали ее с такой любовью и ответственностью, что иначе и быть не могло».

А вот рабочий И. Ф. Волков, беспартийный, производственный стаж — 25 лет, рассказывает так:

«— Балластосбрасыватель сделан мною. О качестве работы можно судить по тому, что у наших стратосферщиков с балластом, впрочем, как и со всем остальным, недоразумения не было. Я, как и все рабочие нашего завода, приняв участие в изготовлении гондолы, работал прежде всего для себя, ибо всякое завоевание советской науки — это прежде всего наше рабочее завоевание»,

Мы глубоко убеждены, что в бессонные ночи, в самые трудные дни работы над гондолой рабочие и инженеры твердо верили в грядущую победу советского стратостата, потому что они верили в советскую власть, потому что эти люди были революционерами. И их вера, их пламенная любовь к своему делу не подвели их.

Есть любовь поэтов и прозаиков, воспетая в серенадах и в стихах, обессмерченная в художественных произведениях. Эта любовь вызывает сложнейшие жизненные коллизии, если верить некоторым буржуазным историкам, любовь приводила не раз к войнам и едва ли не к революциям. Говорят про такую любовь, что она сильней смерти. Есть так называемая любовь к родине, пошлейший дурман буржуазных филистеров, есть любовь к ближним, проповедуемая с испокон веков отцами церкви, — мало ли еще какая бывает любовь.

Любовь, о которой говорит рабочий Моисеев, — вещь совершенно иного порядка. Это-любовь строителей новой жизни к тому, быть может, и относительно небольшому делу, которое выпало им на долю. Такая любовь возводит в кубическую степень и преданность к делу, и трудовой энтузиазм, и самопожертвование, и героизм, В данном случае это-любовь к неодушевленному предмету, металлической гондоле, которой суждено было поднять молодую социалистическую технику на небывалую высоту и покрыть ее неувядаемой славой. И в этой своей любви рабочий Моисеев не одинок.

Вот что рассказывает, — например, Алексей Павлович Зотов, рабочий, беспартийный, производственный стаж-20 лет.

«— По профессии, — говорит т. Зотов, — я — котельщик. Специальность моя заключается в производстве непроницаемой клепки. Клепку гондолы стратостата доверили мне, и я горжусь этим доверием. Уверенно приступил я к этой необычайной работе. Все было проделано обдуманно и с расчетом, а ведь работа была очень сложной. 50 тысяч заклепок произведено в металл, толщиной в четыре миллиметра. При этом не было испорчено ни одного места. Точно так же как в процессе работы не было забраковано ни одной детали. С уверенностью могу заявить как специалист, что работа такого качества может быть произведена только на советском заводе, где хозяевами являются сами рабочие. Ни за какие деньги такой работы в буржуазном мире, пожалуй, не купишь. Я когда клепал, все время думал о том, как мои клепки подымутся выше, чем когда-либо поднималась буржуазная клепка, — где уж тут было зевать!»

Буржуазные, корреспонденты, производившие сравнительную оценку качества гондолы Пиккара и стратостата «СССР», поражались, что советская работа оказалась более надежной и прочной буквально по всем линиям. Как же могло быть иначе, когда рабочий т. Моисеев «связан был с гондолой какими-то живыми узами», а клепальщик т. Зотов видел свои клепки уже в стратосфере! Работа над гондолой была работой наверняка, ибо она была насыщена полноценным политическим содержанием, ибо процесс освоения каждой детали был поднят на необычайную принципиальную политическую высоту.

Рабочий В. П. Костюков, беспартийный, с двадцатилетним производственным стажем, действовал не менее сознательно.

«— Когда мы проводили работу по оборудованию стратостата, — рассказывает т. Костюков, — мы помнили, что он предназначен для высотного полета, быть может, до 20–25.000 метров. Параллельно с работой мы изучали литературу высотных полетов. Мы знали, что в стратосфере очень низкая температура. Вот почему изоляция проводов вызывала у нас серьезные опасения. Нужно было предвидеть все. Изолировав провода чаттертоном, мы произвели испытание под давлением в полторы атмосферы. Тут мы сразу обнаружили, что изоляция трескается. После этого мы испробовали резиновые шланги в качестве изоляции. Этот опыт дал положительные результаты: под давлением в четыре с половиной атмосферы изоляция выдержала.

Мы не слепо выполняли работу. Вместе с конструкторами и инженерами мы обменивались опытом и мнениями. Гондола — наш коллективный труд. Мы болели душой за успех полета, и мы добились успеха. Хоть мне полетать и не пришлось, но я волновался на земле наверное не меньше, чем экипаж стратостата — в воздухе!»

От стариков не отставала и молодежь. И комсомолец т. Шаффе, 23-летний юноша, токарь, производивший обработку деталей люков, переживал те же чувства, что и старые производственники, работавшие бок-о-бок с ним.

«— Мы отдавали себе полный отчет, — говорит т. Шаффе, — какую ответственную работу нам доверили. Поэтому мы сугубо внимательно контролировали предлагаемое нам сырье. Работу мы выполнили с исключительной точностью, в строгом соответствии с чертежами. Так как эту работу мы производили впервые и станки нужно было специально для этой цели приспособить, нам пришлось проявить много изобретательности для того, чтобы выпустить детали вовремя. Мы работали не покладая рук, не считаясь со временем, потому что, как мы, молодежь, так и старики, твердо верили в будущую победу советского стратостата и знали, что эта победа в значительной степени будет зависеть от качества нашей работы».

Молодежь и старики, рабочие и инженеры, — все были объяты одним и тем же чувством: во что бы то ни стало справиться со всеми трудностями, во что бы то ни стало победить. В общей сложности над строительством гондолы работало свыше двухсот человек. Это был на редкость спаянный коллектив: люди знали, во имя чего они трудятся.

«— Моя основная работа, — рассказывает старший инженер ЦКБ завода № 39, т. Левин, — сводилась к созданию непроницаемого для воздуха вывода управления из гондолы. Управление стратостатом состоит из двух агрегатов: управление клапаном и управление балластом.

Опыта по конструированию таких выводов почти не имеется ни в СССР ни за границей, если не считать приспособления, сделанного Пиккаром, которое, кстати сказать, как известно, в высотных условиях работать отказалось. Мною был применен совершенно новый принцип для создания такого вывода. Пришлось начать с опытного экземпляра вывода (сальника), который был испытан на воздухонепроницаемость при повышенном давлении и при сильных колебаниях температуры.