Кремлевский туз - Николай Леонов

– Ну спасибо, что предупредил, – кратко сказал Гуров. – Уже.

– Что уже? – вытаращил глаза Крячко.

– Уже сорвали маску, – сообщил Гуров. – Зря ехал в такую даль.

– Ты серьезно, что ли? – все еще не верил Крячко.

– Вот попали на ровном месте да мордой об асфальт! – покаянно сказал Гуров.

Крячко в сердцах стукнул себя кулаком по колену.

– Ах, едрит твою! – с чувством сказал он, сочувственно глядя на Гурова. – Неужели уже разоблачили? Здорово… Опоздали, значит… Да, понимаешь, все наша система. Пока согласовали, пока все уладили… Все ведь в последний момент решалось. Жалко! И как же ты теперь?

– А я откуда знаю? – сердито бросил Гуров. – Я вообще ничего не знаю. Наши коллеги из Интерпола тоже, кажется, до последнего момента раскачивались. У них даже состав пассажиров не проанализирован. Тут в Новороссийске какая-то интересная группа товарищей погрузилась – так вообще неизвестно, кто такие… Весь расчет на подсадной утке строился, а с нее, видишь, маску сорвали. Получилась не утка, а селезень.

– Что, так плохо? – спросил Крячко.

– Да бог его знает! – махнул рукой Гуров. – Может, обойдется, но вряд ли. Великанов меня в баре узнал, при большом скоплении народа. И не нашел ничего лучше, как объявить это во всеуслышание. Расчувствовался мужик. Он сильно подшофе был. Я, конечно, не сознался, да что толку – репутация подмочена. Если предполагаемый заказчик за этой сценой наблюдал, у него неизбежно сомнения должны возникнуть.

– Даже если и не наблюдал, – заметил Крячко. – Слухи могут просочиться.

– В том-то и дело! – с досадой сказал Гуров. – Я, конечно, сам виноват. Надо было предвидеть такую возможность.

– Всего не предусмотришь, – философски отозвался Крячко. – Будем надеяться, что рассосется. В крайнем случае отдохнем со вкусом, не расстраивайся! Лично я на это дело именно так и смотрю – сквозь призму прагматизма.

– Тебе хорошо сквозь нее смотреть, – проворчал Гуров. – Ты небось у старика и отпуск выпросил. А я все-таки человек казенный.

– Ты – засыпавшийся агент, – безжалостно констатировал Крячко. – Тебе теперь только и остается, что оттянуться на казенные деньги и сбежать в каком-нибудь порту.

– Ну все! – решительно заявил Гуров. – Ты – отпускник, я – работаю. Мне трепаться некогда. Так и порешим. Занимай свою каюту, а от меня держись подальше. Хватит с меня и одного Великанова. Кстати, не слишком умно было тебя посылать с предупреждением – Великанов и тебя узнает, и тогда уж у него никаких сомнений не останется.

Крячко, раскрыв рот, посмотрел на него и растерянно почесал в затылке.

– Оба-на! – потерянно сказал он. – А ведь ты прав, Соколиный Глаз! Как-то мы об этом не подумали… Хорошая мысля, как говорится, приходит очень опосля. Так что же мне теперь делать – за борт прыгать?

– Не знаю, – жестко ответил Гуров. – Можешь оставаться. Только на палубу не выходи. Притворись больным.

Крячко с испугом посмотрел на него.

– В самом деле, что ли? – робко проговорил он. – Я же все сбережения… Я подзагореть хотел… На Грецию посмотреть – Акрополь, там…

– Я тебе открытку куплю, – пообещал Гуров. – Короче, без моего приказа из каюты ни шагу! У тебя какой номер?

– Девяносто шестой, – упавшим голосом сказал Крячко. – А может, я буду иногда выходить? Когда Великанов спать пойдет?

Гуров немного подумал.

– По ночам – гуляй! – великодушно разрешил он. – Только там, где поменьше света.

– А питаться как же? – грустно спросил Крячко.

– Вообще-то тебе похудеть не помешало бы, – заметил Гуров. – А в принципе, наверное, можно договориться с организаторами, чтобы тебе, как больному, в каюту подавали…

– Ничего себе круизик получается! – горько усмехнулся Крячко. – И надо было мне к тебе заходить! Знал ведь, что ничего человеческого в тебе не осталось. Нет ведь – поперся, хотел из самых добрых побуждений.

– Ладно, не жми на жалость, – перебил его Гуров. – Лучше расскажи, чего вы с Петром, кроме этого дурацкого списка, выяснили. Контакты Кузмина в Москве не определились?

– Ни-че-го! – по слогам сказал Крячко, сразу делаясь серьезным. – Ни единой зацепки, представляешь? С кем встречался, где встречался, кто документы делал, кто билеты в туристическом агентстве брал – ничего не известно. Похоже, здесь очень влиятельные и очень аккуратные люди действуют. Все через третьих лиц и абсолютно чисто. Думаю, это неспроста. Не для того, чтобы Кузмина в Европу на кораблике прокатить.

– Тем более что он из этой Европы и приехал, – согласно кивнул Гуров. – Видишь как – дело серьезное, а я так несерьезно прокололся!

– Бывает, – сочувственно откликнулся Крячко. – Не бери в голову. И раньше прокалывались, а победа все равно оставалась за нами. Может, все не так серьезно. А насчет Великанова у меня мысль есть. Я, пожалуй, сам с ним поговорю! У него в Москве казино? Вот и прекрасно – он у меня будет молчать как рыба!

Гуров сделал протестующий жест.

– Что ты еще задумал? – возмущенно сказал он. – Хочешь, чтобы на корабле каждый юнга знал, кто мы такие? Я запрещаю тебе вступать в контакт с Великановым!

Крячко глубоко задумался, а потом серьезно изрек:

– По-моему, на таких судах нет юнг… А насчет Великанова ты зря беспокоишься. Я умею разговаривать с такими ребятами. Вот увидишь, он завтра же будет как шелковый, а тебя не узнает, даже если ты предъявишь ему свое удостоверение… А пустить все на самотек гораздо хуже. Если ты взглянешь на это дело непредвзято, то будешь вынужден со мной согласиться. Если не принять мер, этот фрукт будет ловить тебя по всему кораблю и шагу не даст ступить.

– Ладно, я подумаю, – буркнул Гуров. – Наверное, ты прав. Только мне хотелось бы обсудить этот вопрос с подполковником Барановым, который плывет вместе с нами. Кстати, он собирался в Ялте сойти на берег – связаться с центром, запрос сделать насчет неизвестной компании.

– Никого не видел, – уверенно заявил Крячко. – Я ведь не с пирса садился – или как это у них называется… Меня на катере к борту доставляли. «Гермес» на рейде стоит и, по-моему, в порт заходить не будет. Так что наврал твой Баранов. Кстати, он не один плывет. Их тут четверо. Это в порядке уточнения. Сам я их ни разу не видел – мне Петр объяснил. Кстати, он тебе передает горячий милицейский привет и советует полагаться больше на свои силы. По-моему, он не слишком доверяет посторонним структурам.

– Какие же они посторонние, когда они эту кашу и заварили? – недовольно сказал Гуров. – Впрочем, я и сам не жду от них никаких чудес. Но посоветоваться все равно придется.

– Ты – босс, – уважительно заметил Крячко. – Но я бы тебе все-таки не советовал. Кто знает, как обернется все это в дальнейшем? Вдруг они захотят раздуть этот инцидент, чтобы самим предстать в выгодном свете? Лучше сделать вид, что ничего не произошло, это же козе понятно! Положись на меня, и я все улажу. Уж меня-то ты не первый день знаешь!

– Вот именно поэтому… – ворчливо начал Гуров, но потом улыбнулся. – Ладно, будем полагаться на свои силы! Все равно теперь терять вроде нечего. А ты не в курсе… – он смущенно посмотрел на друга. – Мария из Петербурга не звонила?

В отношении жены Гуров всегда проявлял трепетную щепетильность, и его очень мучило, что пришлось исчезнуть, ни о чем ее не предупредив.

– Можешь считать, что все в порядке! – снисходительно сообщил Крячко. – Звонила Мария. На твой собственный мобильник. С ней Петр, естественно, разговаривал. Просил тебе передать, что вопрос улажен и тревожиться не о чем. Мария здорова, передает тебе привет и жаркий поцелуй. Если хочешь, я могу попробовать этот поцелуй изобразить.

– Как-нибудь в следующий раз, – с иронией сказал Гуров и тут же совсем иным тоном добавил: – Ну, слава богу, значит, с ней все в порядке… Ты знаешь, с тех пор как мы женаты, это первая такая разлука – чтобы и она, и я уехали одновременно. Хотя, сам понимаешь, идеальным наш брак не назовешь. Жена – актриса, муж – мент. Она на гастролях, я на операции. И все равно, теперь совсем по-другому – как будто в два раза дальше.

– Это потому, что в тебе бродят неосознанные желания, – авторитетно заявил Крячко. – Круиз предполагает различные безумства. Подсознательно тебя к ним тянет, но высокий моральный уровень не дает тебе развернуться по-настоящему. Происходит внутренний конфликт – ты поневоле чувствуешь себя виноватым и одиноким… Я об этом в одном журнале читал.

– Ты у нас еще и журналы читаешь? – удивился Гуров. – Ну, уж ты-то не собираешься доводить дело до конфликта, я думаю? Ты-то намерен развернуться по-настоящему, я угадал?

Крячко сокрушенно вздохнул.

– Есть одно маленькое обстоятельство, – признался он, – которое может помешать мне в моих благородных начинаниях. Народ тут в основном плывет состоятельный, а моих сбережений, понимаешь, хватило только на то, чтобы рейс оплатить. Так что теперь и пыль в глаза пустить нечем. Придется обаянием брать.