Твои ровесники - Глеб Комаровский

— Том Гобсон! Тринадцать долларов двадцать центов… Распишись.

Когда Томми отошёл от кассы, Фил сказал:

— Пошли.

Все двинулись за ним. За воротами подождали хромающего Томми. Фил свернул в переулок.

На пустыре между недостроенным гаражом и угольным складом мальчики остановились. Фил посмотрел по сторонам и тронулся дальше.

Шли долго. Джим, опустив голову, покорно шагал за Филом.

— Здесь…

Джим поднял глаза. Он никогда не был в этих местах. Заводские стены остались сбоку и еле вырисовывались сквозь мелкую пыль. Впереди широкая канава пересекала бугорчатую поляну без травы.

Город напоминал о себе отдалённым гулом.

Мальчики окружили Джима. Все с любопытством смотрели на него, ожидая, что он будет делать.

Джим непонимающе переводил глаза с одного на другого. Сначала ему показалось, что они хотят отнять у него деньги, и он подсчитал, что на каждого придётся около двух с половиной долларов. Но они давно бы могли это сделать…

Что они хотят? Почему они медлят? Зачем Фил снимает с себя куртку? Может быть, это одна из тех его шуток, смысл которых иногда бывает трудно понять?

Но вот Фил идёт к нему. Он заложил руки в карманы и не торопится. Вот он подошёл к нему вплотную. Фил почти вдвое крупнее Джима. Не хочет ли он драться?

Фил достал сигарету, закурил, подождал, когда спичка сгорит до основания, и солидно, по-взрослому откашлялся:

— Слушай внимательно, Джим…

Он говорил сейчас просто, никому не подражая, и это было плохим признаком. Но ещё страшнее было то, что Фил называл его не так, как повелось в их компании — Красноголовым Дятлом, — а сухо, по имени.

— Слушай внимательно, — повторил ещё раз Фил, произнося слова с расстановкой, — потому что много нам говорить не придётся. Ты получил за неделю двадцать семь долларов. Это хороший заработок для новичка…

— Я старался, — пробормотал Джим.

— Да, ты старался, — согласился Фил, — мы все это видели. Но ведь Томми тоже старался, однако его оштрафовали на три доллара.

— Но я работаю лучше, я рассчитал каждый удар, это все знают — и мистер Люс и все…

— Верно. Коротконогий ставит тебя в пример. И он отнимает у Томми три доллара и отдаёт их тебе.

Джим стал сердиться:

— Я не виноват, что Томми не может равняться со мной!

— А он виноват? А ты? Виноват ли ты был, когда тебе недодали два доллара и семьдесят центов? Ты забыл?

— Я делаю доллары, как могу, — нерешительно возразил Джим.

— Кому ты делаешь деньги? Себе? Нет… Ты делаешь их для Коротконогого… Для чего ты усердствуешь? Для того, чтобы Томми выбросили с завода? А так будет! Я это знаю… И многих выбросят, а наберут таких, как ты…

Джим ничего не понимал.

— Чего ты от меня хочешь?

— Слушай. Во-первых, ты должен вернуть Томми его три доллара…

Джим дёрнулся.

— Погоди… Во-вторых, ты дашь нам здесь слово не выпячиваться, не стараться быть лучше всех…

— Я не сделаю этого, — твёрдо сказал Джим.

Фил вздохнул:

— Подумай… Ведь мы  б ы л и  товарищами. — Фил подчеркнул слово «были».

— А если я этого всё-таки не сделаю?

Фил ничего не ответил. Он отошёл в сторону. Его окружили мальчики.

Джим стоял один и думал:

«Какое мне дело до этих мальчишек? Разве когда я обивал пороги, искал работы, они помогли мне хотя бы одним центом? Верно — Томми слабенький, хромой, его, действительно, могут выбросить с завода… Но я-то здесь при чём? Почему я не должен стараться заработать как можно больше? Потому что этого хочется Филу? Глупости! Каждый думает о себе… А если они попробуют что-нибудь со мной сделать, я завтра же пожалуюсь мистеру Люсу. Пусть пеняют сами на себя!»

Фил подошёл к Джиму. Мальчики окружили его плотным кольцом.

— Вот что, — сказал Фил: — ты сейчас же отдашь Томми его три доллара.

— Нет! — закричал Джим.

— Ты отдашь Томми три доллара. И завтра же прекратишь свои штучки!

Томми заглянул Джиму в лицо:

— Ты получил мои деньги, Джим.

Фил начал горячиться:

— Оставь его, Томми! Ты не знаешь, кто перед тобой стоит… Ведь это же мистер Люс-младший! — Фил не выдержал и толкнул Джима в плечо. Он задыхался. — Выкладывай деньги!

— Никогда!

— Мы отнимем их у тебя, червяк!

— Отнимайте… Бандиты!.. Но завтра…

— Завтра мы выбросим тебя с завода.

Фил рванул Джима за воротник и швырнул на землю. Кто-то набросил на него куртку…

Джим прижал к щекам кулаки и стиснул зубы. Он ожидал удара. Но удар почему-то задержался. Джим полежал ещё немного и осторожно приподнялся. Ребята спешно удалялись. Они оставили его одного…

Когда Джим, пошатываясь от непонятной слабости, подходил к дому, над городом, стирая звёзды, уже ширилась бледная полоса рассвета. Отец сидел на ступеньках. Джим забыл купить ему табаку. Отец не обиделся. Джим рассказал ему всё.

Отец вздохнул:

— Да, Джим, ты поступил нехорошо…

Джим поднялся со ступеньки. В голове что-то гудело. Воздух сделался красным.

Джим хотел шагнуть — ноги поднялись, как ватные, и он мягко упал на руки отца…

Ёжась под одеялом, Джим мечтал о беспощадном наказании для своих врагов. Отец положил ему на горячую голову мокрую тряпку. От невыразимой тяжести на сердце Джим заплакал…

— Мальчику совсем нехорошо. Надо сообщить на завод.

7. ФИЛ ОТКАЗЫВАЕТСЯ ОТ КУРЕНЬЯ

«Чёрный Том» не любил резких отклонений от заведенного жизненного распорядка. Обеспокоенный, недовольный, он сидит на вершине пыльного шкафа и разглядывает своего постоянного противника.

Джим лежит на широкой деревянной кровати, по подбородок укрытый одеялом. Одно это обстоятельство может вызвать тревогу — обычно Джим спит на сундуке в кухне.

Кроме того, в этот час место на кровати принадлежит не людям, а ему, Тому, — здесь он отдыхает после ночных приключений. Это правило вошло в жизнь с той далёкой поры, когда Том был малым котёнком, и ни разу не нарушалось.

Том не может сидеть на месте, волнуется, не выдерживает и прыгает на пол.

В квартире тишина. Отец сидит за столом. Он водит пальцем по клеёнке, будто рисует. Потом стирает рисунок ладонью и опять начинает выводить замысловатые узоры.

Так сидит он, почти не поднимаясь, со вчерашнего утра, когда потрясённый Джим возвратился домой.

Том идёт на кухню.

Мать Джима сидит на постоянном своём месте, около плиты.

Щемящей тоской веет на Тома из всех углов.

Молчаливо стоят кастрюли. Мисочка, из которой Том ест, пуста. Он подходит к женщине и трётся об её ноги. Она не замечает этого. Том решительно идёт к постели и прыгает на одеяло, давно утратившее свой цвет. Насторожённо глядит он жёлтыми глазками на своего хозяина и мучителя, подходит к его лицу и осторожно нюхает подбородок.

Джим открывает глаза и тихонько дует коту в ноздри. Тот отступает и укладывается в ногах хозяина. Здесь Том исподтишка поглядывает на Джима. Он не возражал бы даже против возни, хотя за последнее время не любит, когда его тискают, — староват стал. Но сейчас он готов на любую жертву, лишь бы разогнать тягостное состояние, нависшее над этим домом.

Джим закрывает глаза. Он хочет перейти хотя бы на минуту в тот мир, где ему, Джиму, куда интересней жить, где он всегда является героем и победителем… Но это не удаётся.

Он мучительно напрягает воображение, представляет себя героем, могучим, непобедимым, но вместо этого отчётливо видит во всех подробностях то, что произошло в действительности…

Джим думает об одном и том же:

«Как же я должен был поступить? Отдать Томми три доллара? Работать хуже, чем научился? А вот я завтра пойду на завод и буду работать ещё лучше… Посмотрим, кто кого одолеет. Конечно, они будут рады выбросить меня с завода. Как бы не так!.. Но почему же они не отняли у меня деньги? Не взяли даже трёх долларов, что принадлежат Томми. А ведь, пожалуй, верно, что эти деньги принадлежат ему…

Мысли Джима путаются. Он еще раз пытается вызвать в себе злобу к товарищам, но перед ним появляется смеющееся лицо Фила.

«Эх, Фил, — думает Джим, — почему ты не сказал мне всего этого раньше?..»

Фил подмигивает Джиму и скрывается.

«Подожди… Куда ты?», — ужасается Джим, но вместо Фила перед ним на краю постели сидит мистер Люс. Он размахивает перед носом Джима деньгами.

«Возьми их, Рыжий, — говорит Люс. — Я вычел с каждого по три доллара… Мы с тобой славно делаем доллары…»

Он кладёт пачку под подушку и склоняется над постелью. Джим хочет крикнуть, но Коротконогий расплывается в облако грязного дыма.

Джим открывает глаза. Кот принимает это за приглашение и вразвалку шагает по одеялу, прямо к лицу Джима. Кот обнюхивает его, щекочет усами и долго укладывается. От его облезлой шкуры пахнет уличной пылью.