Тандор. Второй шанс (СИ) - Кобзева Ольга

Преодолев распахнутые настежь ворота, я бросилась к лесу. Дыма и пепла было все еще очень много, дышать становилось труднее с каждым шагом, легкие просто разрывались, но я упорно бежала дальше. Старалась держаться кромки леса, не углубляясь в чащу, чтобы не потеряться. Не заметив торчащий из земли корень, споткнулась о него и кубарем покатилась по земле. Видимо, я стукнулась головой обо что-то и потеряла сознание, потому что, когда открыла глаза, вокруг стояла непроглядная тьма. Рукой нащупала на голове внушительную шишку и запекшуюся корку. Подняться на ноги не смогла. Все тело затекло и не слушалось. Накатывала нестерпимая тошнота и просто чудовищная слабость. Дым немного рассеялся и дышать стало полегче, пепел вовсе перестал сыпать с неба, зато земля была им укрыта небольшим слоем. Это я поняла, потому что и сама была покрыта примерно сантиметровым слоем пепла.

В довершение к моим бедам начал накрапывать дождь. Я рассмеялась каркающим хриплым смехом в нервном припадке. В итоге лор оказался прав, вулкан затих, зато я сбежала из защищенного замка и теперь умру от холода и собственной дурости где-то в лесу. К тому же я не ела уже несколько дней, истощенный организм просто отказывался меня слушаться. Губы потрескались, из горла не вырывался даже писк, не то, что крик. Закрыла глаза, потому что все равно ничего не видно и, видимо, задремала.

В полусне показалось, что слышала рычание неподалеку, но сил пошевелиться не нашлось. Где-то внутри понадеялась, что возможный хищник сочтет меня мертвой и побрезгует есть. Я все-таки здорово головой приложилась, перед глазами мелькали пятна и мушки и даже лежа все кружилось и плыло, стоило открыть глаза. В таком состоянии я и встретила рассвет. Дождик, к счастью, в ливень не перешел. Намочил меня, конечно, но не слишком сильно. Когда небо немного посветлело я предприняла очередную попытку подняться на ноги. Вышло встать только на четвереньки. С трудом подползла к ближайшему дереву и села, опершись о ствол спиной. Ну вот зачем была нужна эта глупая голодовка? — корила я себя. Кому я что хотела доказать? Этому упрямому лору, который дальше своего носа не видит?

Все, что мне оставалось — сидеть вот так и ругать себя за глупость и опрометчивость. Пока, спустя несколько часов, я снова не услышала низкое глухое рычание и приглушенные крики.

— Лессиль! — с облегчением смогла различить я.

— Мия Лессиль! — первому голосу вторил второй.

— Я здесь! — попыталась было крикнуть я, только звук, издаваемый мной, вряд ли услышали. Горло отекло и болело, к тому же пересохло. Я могла только сипеть. Даже пары камней поблизости не оказалось, чтобы я могла их стуком друг о друга привлечь внимание.

— Мия! Где вы?

— Мия Лессиль!

Голоса приближались. И уже через несколько минут в зоне видимости показались два всадника на огромных ящерах. Несмотря на слабость я смотрела на необычных животных во все глаза. Пара мощных лап для бега и две короткие, вроде рук. На спине между зачатков крыльев закреплено седло, в котором и восседает наездник. Сам ящер вооружен двумя рядами острых клыков, на голове и длинном хвосте шипы. Звуки, постоянно издаваемые этими животными, больше всего походили на угрожающее шипение. Иногда ящеры хрипели и лязгали огромными когтями. Два вытаращенных глаза с желтыми вертикальными зрачками уставились на меня, высокие торчащие уши слегка подергивались, будто животное прислушивается к чему-то. Тела ящеров сплошь покрыты похожей на змеиную кожей.

— Мия! — прямо на ходу соскочил один из всадников и подбежал ко мне, оторвав от созерцания невиданного зверя. Второй подхватил повод его ящера, удерживая на расстоянии от меня. — Что с вами, мия? Вы меня слышите?

С трудом кивнула. Хотела ответить, что рада его видеть, но не смогла. А ведь и правда была рада. Меня спасут! Я получу очередной шанс. Я едва не лишилась и этой жизни по собственной глупости.

— Лор Танаис, мы ее нашли! — громко крикнул оставшийся в седле мужчина куда-то вдаль.

Первый же осторожно поднял меня на руки и шагнул к своему ящеру.

— Срочно нужен лекарь, — сообщил он очевидную вещь.

— Пусть лор решает! — осадил его второй.

Прибывший буквально через пару минут Танаис смотрел на меня абсолютно ледяным взглядом, чешуйки покрывали все его лицо, даже веки на глазах и губы, это пугало.

— Давай ее сюда! — резко обратился он к держащему меня на руках парню. Меня осторожно усадили в седло перед лором, и мы тронулись в обратный путь.

За всю дорогу Танаис не проронил ни слова. Я, понятное дело, тоже. От лора исходил трескучий холод, буквально обжигающий даже на небольшом расстоянии. От тряски у меня снова невыносимо разболелась голова. К счастью, дорога не заняла много времени, бежала я гораздо дольше. Въехав в замковый двор, лор осторожно передал меня ожидавшему на земле мужчине, а спешившись, снова взял на руки и сам внес внутрь.

Меня разместили в отдельной комнате, где уже ожидал лекарь. Высокий, как и все здесь, взрослый мужчина с непривычными темно-синими волосами и такими же чешуйками на лице. Так близко мне еще не доводилось разглядывать кого-то, кроме лора, особенно когда лекарь наклонялся ко мне. Раздевать меня он не стал, осмотрел рану на голове, после приложил к ней руку, а другую опустил на живот. Вдруг стало щекотно, но все быстро закончилось. После ощупал руки-ноги, думаю на наличие переломов. Уже заканчивая, лекарь положил ладонь мне на горло, будто к чему-то прислушиваясь.

— Позовите дону Стефавию, — сказал он кому-то за дверью. — Мия Лессиль, откройте рот, я должен осмотреть ваше горло.

Послушно выполнила требуемое. В это время в комнату вплыла довольно тучная женщина, не понравившаяся мне с первого взгляда. Что-то в ней вызывало жуткое отторжение и неприязнь.

— Бедная деточка, — притворным тоном заголосила дона. — Ничего, дона Стефавия о тебе позаботится. Лер Симитрий, может, ей теплого молочка?

— Дона Стефавия, юную мию следует кормить осторожно, понемногу. Начать лучше с теплой воды и размягченного кусочка хлеба, если мия сможет проглотить, у нее очень воспаленное горло. После каждый час кормить очень небольшими порциями. Можно бульон, теплое молоко, травяные настои. Никакой тяжелой пищи мие пока нельзя. Искупать ее можно, как только она немного отдохнет, пока достаточно обтирания теплой водой. Вы все поняли? Нужные лекарства я принесу сам, как только подготовлю все необходимое. И еще, дона Стефавия, у юной мии травма головы. Ей нельзя самой вставать, пытаться ходить, и лучше вообще лишний раз не двигаться. Абсолютный постельный режим. Не отходите от нее ни на шаг! Иначе лор с нас всех голову снимет. — Это лекарь пробормотал уже себе под нос.

Симитрий ушел, а Стефавия снова закудахтала надо мной. Причем я не верила ни единому ее слову! Нисколько ей меня не жалко, по-моему, все, что она испытывает — это досада, что вынуждена ухаживать за какой-то девчонкой. Прошло всего несколько минут, как в комнату заглянула молоденькая служанка. Она принесла поднос с хлебом и теплой водой. Воды я попила, от хлеба отказалась. Горло болело просто нещадно, даже пить было очень больно. Хотелось спать. Еще все тело зудело от налипшей в лесу грязи и пепла, хотелось искупаться и переодеться в чистое, но вряд ли мне это светит в ближайшее время.

Стоило мне только задремать, как дверь снова отворилась. Вернулся лекарь. Принес несколько горшочков с мазями, и настойками. Дал мне выпить несколько ложек какого-то горького лекарства, намазал чем-то горло прямо поверх толстого слоя грязи и замотал все колючей тканью. Голову тоже чем-то смазал и наконец оставил в покое.

Но стоило мне только задремать, как дона Стефавия, будто издеваясь, стала меня тормошить, чтобы я поела. Начинаю чувствовать себя как в пыточной камере. Неужели не понятно, что мне нужен отдых? С трудом сделала несколько глотков бульона и откинулась на подушки. Очень хочется попросить, чтобы меня оставили в покое, но голос пропал, горло кажется опухшим и внутри, и снаружи. Я постаралась расслабиться и закрыла глаза.