Поход Русов на Константинополь в 860 году и начало Руси - Сергей Цветков

— С. Ц.) и морями без пристаней (Азовское море, Каспий и северо- восточное побережье Черного моря. — С. Ц.)».

Фотий говорит о русах, что это «скифский народ, жестокий и варварский, выползя из самых предвратий города, будто дикий зверь объел окрестности его»{70}. Речь идет о том, что русы ограбили окрестности Константинополя. Во второй гомилии на нашествие росов, Фотий говорит о нападении, что «вовсе не похоже оно на другие набегы варваров», что оно было слишком неожиданным и невероятно стремительным{71}. Здесь же патриарх Фотий дает характеристику русам: «Народ незаметный, не бравшийся в расчет, народ, причисляемый к рабам, безвестный — но получивший имя от похода на нас, неприметный — но ставший значительным, низменный и беспомощный — но взошедший на вершину блеска и богатства; народ, поселившийся где-то далеко от нас, варварский, кочующий, имеющий дерзость (в качестве) оружия, беспечный, неуправляемый, без военачальника, такою толпой, столь стремительно нахлынул, будто морская волна, на наши пределы…»{72} В этом отрывке есть очень важный пассаж — что свое имя русы получили «от похода на нас», а это согласуется с известием ПВЛ, на что указывает и Кузенков{73}, а именно на то, что именно со времен Михаила «начася прозывати Русьска земля». Он так же отмечает, что «древнерусская традиция связывает выход Руси на историческую сцену с походом 860 г.»{74}. То есть впервые русы были выделены среди других восточнославянских племен, которые всегда именовались просто скифами. Здесь следует задаться вопросом, почему именно после этого похода появилось понятие Русская земля. Вполне очевидно, что русы были главенствующим племенем среди восточных славян, и именно их представители вели последующие переговоры с Византией, а поскольку до этого события империя, которой уже давно были хорошо известны другие славянские племена, видимо, мало что знала о русах, то после похода всех восточных славян так именовала — по главенствующему племени — русами (росами). О главенстве руси над соседними племенами Фотий пишет в знаменитом Окружном послании: «тот самый так называемый (народ) Рос, те самые, кто — поработив (живших) окрест них и оттого чрезмерно возгордившись — подняли руку на саму Ромейскую державу»{75}. Из этих текстов еще следует, что в Византии и до этого похода знали о русах, но не придавали этому народу должного значения: «народ незаметный, не бравшийся в расчет», народ, от которого никак не ожидали серьезной угрозы для Византийской империи.

Возможно, что русы совсем недавно подчинили себе соседние славянские племена, и, ощутив свое могущество после этого, решили продемонстрировать свою силу Византийской империи. Поскольку русы были известны византийцам в первую очередь в качестве торговцев, то они могли не придавать серьезного отношения людям, озабоченных лишь своими барышами. Да и прежние их нападения были известны лишь на периферии Византийской империи. О том, что другие славянские племена находились у русов в подчинении и платят им дань, сообщают и многие мусульманские писатели.

Здесь следует обратить внимание на слова Иоанна Зонары, византийского историка и правоведа. Вот что он пишет в «Сокращении историй»: «А скифский народ росов, что из числа народов, живущих вокруг Тавра, флотом совершали набеги на области Эвксинского Понта и стал помышлять о нападении на саму Византиду»{76}. Он же пишет и о заключении договора с народом росов императором Василием{77}. Иоанн Скилица так же пишет: «росы же — скифский народ, живущий близ северного Тавра, дикий и свирепый»{78}.

Не исключено, что более точное обозначение места, откуда пришли русы, связано с тем, что уже с X в. существовало Тьмутараканское княжество, хорошо известное византийцам, но которое вовсе не отделено от империи судоходными реками, о чем писал современник и очевидец событий патриарх Фотий. А скифами и тавроскифами византийцы называли русов постоянно. Другое дело, что напасть на Константинополь, минуя Крым и не делая там стоянки в одном из городов, можно считать большим достижением. Если бы они сделали остановку на этом полуострове, то византийцы наверняка были бы оповещены о грядущей угрозе. Трудно было бы собрать столь значительный флот и воинский контингент в Крыму, чтобы византийцы не обратили на это внимания.

Кстати сказать, о том, что греки называли восточных славян скифами, сказано и в Повести временных лет: «И жили мирно поляне, древляне, северяне, радимичи, вятичи и хорваты. Дулебы же жили по Бугу, где ныне волыняне, а уличи и сиверцы селились по Днестру, примыкая к Дунаю. Было их множество: расселялись они прежде по Днестру до самого моря, и сохранились города их и доныне, и называли их греки “Великая Скифь”»{79}. Другое дело, что имя руси в Константинополе узнали после похода 860 г., выделив их таким образом из общей массы восточнославянских племен (скифов и тавроскифов) и обозначив их главенствующую роль.

В более поздних, так называемых Венецианских хрониках, также описывающих этот поход, нападавшие названы норманнами. В «Хрониконе венетов» Иоанна Диакона (умер в начале XI в.) сказано: «В это время племена норманнов с тремястами шестьюдесятью кораблями дерзнули подступить ко граду Константинопольскому; но, поскольку никоим образом не имели они сил причинить вред неприступному городу, учинив жестокую войну в пригороде, беспощадно убили очень многих тамошних жителей, и так упомянутое племя с триумфом отступило восвояси»{80}. Ему следует «Хроникон венетов» дожа Андрея Дандоло: «В те времена племена норманнов на 360 кораблях к Константинополю; и вот они нападают на пригороды, многих убивают и со славою отходят»{81}.

Необходимо отметить, что итальянские хронисты под норманнами понимали все народы, живущие севернее них, о чем сообщал Луитпранд Кремонский: «Ведь на севере его соседями являются венгры, печенеги, хазары, руссы (Rusios), которых мы зовем другим именем, т. е. нордманами…»{82} Так что итальянцы считали норманнами даже хазар и печенегов.

Единственный, кто из средневековых историков считал, что поход совершили норманны через Средиземное море, это Блонд Флавий (1392–1463 гг.) в «Римской истории»: «В те времена, когда, как мы сказали, Карл Лысый принял власть над Римской империей, норманны, насытившись добычей, полученной в Аквитании и прочих галльских землях, привели флот из трехсот шестидесяти кораблей к Константинополю и, разграбив и предав огню его пригороды, вернулись в Британское море…»{83}

Необходимо отметить, что его сообщение опроверг еще венецианский историк Марк Сабеллик (1436–1506 гг.): «Удивляюсь Блонду в том месте, когда он касается норманнского похода, написав, как это племя враждебно устремилось к Византию с флотом из трехсот кораблей и, опустошив пригородные местности, вернулось в Британнское море, — каковая экспедиция, конечно же, должна была бы взбудоражить всю Европу, раз уж, окружив столь многие земли и отправившись через океан Галльский, Иберийский и Атлантический, а оттуда через внутренние моря, на глазах у всей Европы, обогнув необъятные берега, достигла она Константинополя; так что подозреваю, что сей вообще мудрейший муж ошибся по неведению тех мест…»{84}

Вот что пишет по этому поводу Кузенков: «Известно, что около 859–861 гг. датские норманны во главе с Бьерном (сыном Рагнара Лодброка) и Хастингом на 62 кораблях совершили успешный поход в Средиземноморье и взяли г. Луна (Луни) в Италии (викинги приняли его за Рим). Это нападение на западноитальянское побережье стало беспрецедентным по дальности похода для эпохи викингов и нашло отражение не только в западноевропейских хрониках, но и в исландских сагах. Ввиду этого сложно допустить, что в то же время какие-то западные норманны на 360 кораблях добрались до Константинополя, удачно разграбили его пригороды и вернулись с добычей — и при этом остались неизвестны. Тем более трудно обосновать совпадение по времени сразу двух морских нападений на Константинополь — с севера (описанного в византийских источниках) и с запада (упомянутого в венецианских хрониках)»{85}.

С этими выводами трудно не согласиться, тем более что их подтверждают и сами источники. Пора, наконец, признать: скандинавское присутствие в Восточной Европе было самым незначительным, а их участие в создании древнерусского государства и вовсе мифологическим.

2. Русский каганат и остров русов

Необходимо учитывать, что поход 860 г. не был обычным грабительским набегом русов. В.В. Седов считает, что поход русов на Константинополь мог быть подготовлен только в Русском каганате, который территориально располагался в Днепровско-Донском регионе. Он отвергает также возможность того, «что нападение на византийскую столицу было осуществлено норманнами из Скандинавии»{86}.