Железный город - Вячеслав Шалыгин

– Дамы и господа, прошу на выход! – прозвучало, наконец, из открывшихся стеклянных дверей. – Добро пожаловать в идеологический центр Великого Порядка, на борт космического города Эйзен!

Толпа гостей и вернувшихся восвояси жителей «идеологической столицы» оттеснила приветливого администратора и деловито протопала в «свободную» зону Железного города.

Офицер ГСП встретил обоих экспертов буквально в десяти шагах от зоны досмотра. Как он умудрился одновременно выудить их из толпы, понять было трудно. Наверное, у ГСП имелись для этого специальные методики.

– Профессор Нейман, доктор Хирш! – офицер козырнул. – Старший инспектор Краузе, к вашим услугам! Прошу следовать за мной.

Он любезно указал обоим гостям на ближайший служебный лифт-экспресс. Эксперты молча обменялись рукопожатиями, не преминув при этом бросить взгляд на цвет РЭА-кольца коллеги. Цвет внушал уважение, и вообще оба выглядели солидными учеными мужами. К тому же оба прибыли по личному приглашению комиссара Штрауха, а это говорило о многом.

Гости послушно вошли в лифт, но с отправлением случилась небольшая заминка. Инспектор Краузе на миг задержался у дверей, чтобы поздороваться с выходившим из зоны досмотра человеком в штатском. Судя по одежде – типичным гражданином Юнкера. Это не ускользнуло от внимательных взглядов гостей по двум причинам: инспектор был явно удивлен, а цивильный растерян. Видимо, он не ожидал встретить Краузе в погранзоне. Не ожидал настолько, что теперь не знал, как поступить. Возможно, он даже задумался о бегстве с Эйзена домой, от греха подальше, хотя определенно только что прилетел с родной планеты одним из «сто двенадцатых» рейсов. В одной руке мужчина держал небольшой чемоданчик, а в другой сжимал документы. Едва открылись дверцы соседнего лифта, цивильный бросился в кабину, будто получил хорошего пинка. Наверное, он понял, что улететь на родной Юнкер без визы ГСП теперь не сможет и решил просто поскорее исчезнуть из поля зрения Краузе. Что все это означало, оставалось гадать.

– Какие-то проблемы, старший инспектор? – поинтересовался Нейман.

– Нет, – после некоторого колебания, ответил Краузе. – Всё в порядке. Если не возражаете, господа, мы отправимся сразу на место, в карантинный сектор. По пути я введу вас в курс дела. Начну с общего описания ситуации и формальных данных, которые предоставил сотрудник компании-судовладельца Мартин Фогель…

– Простите, инспектор, – перебил Альфреда профессор. – Фогель из «Юнкер-Д»? Эксперт по эксплуатации маломерных судов?

– Теперь он представитель фирмы на Эйзене.

– Делает карьеру, – Нейман усмехнулся. – Кажется, я его знаю. Не с ним ли вы только что поздоровались?

– Да, это был он.

– Мне показалось, вы не ожидали встретить его в этом секторе?

– Да, это так. Герр Фогель обещал не покидать Эйзен до окончания следствия, но, как видите, нарушил данное обещание.

– Арестуете его? – исподлобья взглянув на инспектора, спросил доктор Хирш.

– За что? Никаких официальных клятв герр Фогель не давал. К тому же он улетал всего на ночь и вернулся точно к началу рабочего дня. Хотя, что за необходимость лететь домой всего на одну ночь, я не понимаю. Но с этим мы разберемся позже, господа. Не стоит отвлекаться на такие мелочи.

– Нарушение порядка на Эйзене считается мелочью? С каких пор? – профессор Нейман покачал головой.

Краузе промолчал, лишь состроил многозначительную гримасу. Видимо, она должна была означать, что офицер благодарит гостя за подсказку и здоровую критику, но одновременно просит не лезть в чужие, к тому же совершенно секретные дела.

Нейман понял инспектора правильно. Во всяком случае, от реплик в дальнейшем воздержался. Доктор Хирш тоже не раскрыл рта до самого прибытия в карантинный сектор.

– Вот наши подопечные, господа, – когда делегация прошла в палату, сказал Краузе. – Матрос Юрген Крафт, программист Катрина Вильгельм и фройляйн Ева Меркер, юная пассажирка трагического рейса. Как видите, все трое пока не в лучшем состоянии. Не так ли, доктор Хирш?

– Чтобы это понять, не обязательно быть доктором, – пробурчал Хирш.

Он вынул из чемоданчика маленький фонарик и молоточек, подошел поочередно к каждому пациенту, осмотрел, проверил рефлексы и, наконец, удовлетворенно причмокнул.

– Пока никто из троих не может быть вам полезен, герр Краузе, но надежда есть. Думаю, за неделю мы сумеем вернуть их в реальный мир. Всех троих. Сначала матроса, затем девочку. С фройляйн Вильгельм будет сложнее, но вернем и ее. Главное, чтобы нам никто не мешал.

– Я гарантирую абсолютную изоляцию, доктор, – заверил старший инспектор. – Только достаньте мне всех тараканов из их черепушек.

3. Февраль 2299 г., Эйзен – Земля

Конфликт на посту у входа в карантинный сектор разгорался, как пожар на складе горюче-смазочных материалов. Его не сумел погасить ни командир взвода охраны, ни даже опытный в таких делах Найдер. Когда оба офицера расписались в собственном бессилии, а «источник возгорания» раскалился, грозя поджечь не только пост, но и весь сектор, Альфреду пришлось принять непростое решение. Он собрал в кулак всю силу воли и буркнул «Пропустить». Краузе отлично понимал, что совершает очередную крупную ошибку, но ничего не мог поделать. Остановить корреспондента государственной информационной компании«Heereszeitung» [9] Грету Нессель можно было только пулей. Нет, если задуматься, теоретически ничто не мешало тому же Фрицу или охране арестовать Грету за нарушение порядка в режимной зоне, но кроме виртуальной теории существовала реальная практика. В суровой реальности фрау Нессель занимала внештатную должность информатора отдела собственной безопасности ГСП. Обычно она не афишировала свою принадлежность к ГСП и совала нос в дела секторов исключительно под прикрытием журналистского удостоверения, но в крайних обстоятельствах… И уж если кто-то вынуждал Грету прибегнуть к секретному оружию, мало ему впоследствии не казалось. Фрау Нессель могла обеспечить провинившемуся как легкую «идеологическую головомойку», так и неприятности покрупнее. Кроме удостоверения сотрудника ГСП у Греты, верной жены замминистра вооружения Теодора Несселя, имелись широкие бедра, высокая грудь и, в связи с этим, неплохие личные связи в высших эшелонах власти. То есть, ее возможности были обширны, даже без учета связей мужа. Поссориться с фрау Нессель безусловно означало sich in die Nesseln setzen [10].

В этот раз обошлось без предъявления секретных удостоверений и звонков наверх, но Альфред все равно чувствовал крайнее раздражение. На самом деле раздражение Краузе было вызвано не столько вмешательством посторонних в служебные дела, сколько личными мотивами. Появление прессы было некстати, но будь на месте Греты, например, Ганс Майер, инспектор Министерства пропаганды, Альфред отнесся бы к задержке в делах философски, как к полезной паузе. С Гансом было приятно поговорить, отвлечься, и затем с новыми силами взяться за прерванное расследование. Энергия же фрау Нессель была деструктивной, и после ее интервью каждый раз приходилось собирать мысли в кучу, а уж потом возвращаться к делам. На это уходило слишком много драгоценного времени. Особенно скверно было то, что Грета считала себя неотразимой и строила интервью на базе безудержного кокетства. А между тем у нормальных молодых мужчин она не вызывала никаких эмоций. Может быть, пожилые министры и западали на сомнительные прелести фрау Нессель, но такие, как Краузе, вряд ли. Во всяком случае, повторно. Среди знакомых Альфреда, не раз сталкивавшихся с напористой журналисткой, упоминание о Грете вызывало, как правило, стоны и чертыхания. А еще иронические ухмылки и реплики в адрес Краузе.

Однажды, работая молодым инспектором в складском секторе, Альфред не разобрался в специфических методах работы фрау Нессель и принял ее кокетство за искренний интерес к собственным мужским достоинствам. Чем всё это закончилось, Краузе безуспешно пытался забыть вот уже года три или больше. Таким идиотом он не чувствовал себя никогда в жизни. Мало того, что, не справившись с неуемным сексуальным аппетитом Греты, он заработал снисходительное обращение «мой милый неопытный мальчик», так эта хитрая стерва еще и прозрачно намекнула, что об их случайной связи может узнать муж. Он, конечно же, простит взбалмошную молодую супругу, но непременно накажет ее любовника. То есть, во избежание неприятностей, впредь Альфреду следует быть покладистым и предоставлять Греете любую информацию по первому требованию. Неудивительно, что с тех пор от Греты инспектор шарахался, как от огня.

– Мой милый Альфред, – Грета раскрыла объятия.

Краузе представил зев печи крематория и невольно отшатнулся.

– Здравствуйте, фрау Нессель. Слышал, вы были в отъезде? – «И дернул вас черт вернуться!» – мысленно добавил он. – Чем могу быть полезен?