Академия - Анна Кондакова

Всё поглотил огненный шторм.

Выросли десятки воронок-смерчей, они понеслись по земле, пожирая и сжигая всё живое, поднимая пламя в небо, дымя и наполняя воздух гулом и рокотом.

Те ниуды, что не погибли от взрыва сразу, вспыхивали магическим пламенем и умирали более страшной смертью. Казалось, вместе с их воплями стонет и рыдает сама земля, и без того чёрная и обугленная.

Адская картина.

Мне померещилось даже, что мой полёт замедлился, но это, конечно, было не так. Просто зрелище завораживало настолько, что заставляло смотреть и смотреть на себя, распахнув глаза до боли и забыв обо всём, даже о собственном дыхании.

Всё, что творилось дальше, я почти не видел, потому что начал падать.

У меня имелось не больше двух-трёх секунд, чтобы приземлиться и выжить. Знак «стрела вниз» моя рука нарисовала уже перед самой землёй. Последний штрих был сделан, когда до столкновения оставались считанные метры.

Меня резко притормозило — воздух вокруг уплотнился, будто превратился в невидимую вязкую вату, и смягчил приземление, а потом, и вовсе, придержал меня от падения.

Я встал на ноги прямо посреди огненного хаоса.

С саблей в правой руке и со щитом на левой.

Полыхающие ниуды, вопли, крики — всё для меня смешалось в дикую мешанину. Но ничего ещё не закончилось. Наступило время сражаться в ближнем бою. Это понимал не только я, но и остальные — те, кто выжил в верхолёте.

Один за другим, они вылезали из покорёженной и перевёрнутой машины.

Первыми показались Мичи и Горо.

Парни отшибли остатки выживших ниудов от верхолёта, и тварей оттащило назад вместе с ледяными копьями и щитами.

Потом вылез, а лучше сказать выполз, Ючи Хамада.

Он не просто читал молитву — он её орал. И продолжал ползти прямо на ниудов, грязный, раненый и злой. Рядом с Хамадой еле-еле шагала Джанко. Она сильно хромала и держалась за окровавленный бок, но упорно шла вперёд, выставив ладонь с зелёным свечением Длани Исцеления.

Ниуды отошли ещё, чтобы в них не попала атака Жреца и Целительницы.

Затем из покорёженного верхолёта выкарабкались Грич и Кика Гамзо.

В руках у них было по бомбе, и увидев это, ниуды чуть не дрогнули, это было видно, но что-то заставило их остаться на месте.

Последней выскочила Мидори, а вместе с ней — та самая сумка с бомбами. Целительница показала ниудам содержимое сумки и прокричала:

— Это бомбы!!! Такие же, как та, что всё тут взорвала! У нас их ещё много, ублюдки!!! Сюрпри-и-и-из! Валите отсюда, или мы спалим все ваши Котлованы нахрен! Уносите ноги, твари! Уходите!!!

Мидори блефовала с таким искренним и опасным лицом, что даже я бы ей поверил, если бы не знал наверняка, что бомбы недоделаны.

Богиня Дезинформации надвигалась на ниудов, заставляя тех отходить назад шаг за шагом.

Она мастерски применяла своё самое главное искусство — умение врать без зазрения совести. Её глаза блестели гневом и обещанием смерти, а на губах играла улыбка превосходства.

Для пущего эффекта, она вынула из сумки первую попавшуюся бомбу, подняла её над головой и снова заорала, срывая голос:

— Тогда готовьтесь, твари! Сейчас вы сгорите заживо!!

Она убрала улыбку с лица, став серьёзной и сосредоточенной, сделала ещё шаг и остановилась, потом выдержала паузу и вдохнула полной грудью.

А затем замахнулась, будто собираясь кинуть бомбу в ниудов.

Этого хватило, чтобы те побежали.

Рванули так, будто им дали пинка. Понеслись через хаос, мимо огненных смерчей и умирающих сородичей, чтобы спрятаться в разломах и подземных тоннелях Котлованных Земель.

А Мидори смотрела им вслед, продолжая держать бомбу над головой.

Рядом с ней встали остальные ребята.

Горячий ветер трепал их волосы и грязную одежду, вокруг трещало и гудело пламя, умирали и выли подземные твари, полыхал в огне переломанный верхолёт, а они просто стояли. Стояли, готовые сражаться ещё, если придётся.

— Не отступать! Доби-и-и-и-ть! — прорычало откуда-то сбоку. — Прекратить отступление!! Не отступать!!!

Никаких сомнений — голос принадлежал командиру ниудов.

Именно этим голосом тут отдавались приказы.

***

Среди дыма и огня мелькнула синяя мерцающая броня, украшенная длинной накидкой из человеческой кожи.

Высоченный гориллоподобный ниуд был сильно ранен и обожжён, но не потерял желания доделать начатое.

Половина его морды превратилась в кровавое месиво, и смотрел он одним глазом — оплывшим и красным. А вот шлем на его голове даже не запачкался, как и остальная броня, из чего я сделал вывод, что защита командира восстанавливается магией, а значит, сделана изо льда.

Возможно, это был панцирь особой прочности, недоступный ниудам ниже рангом, поэтому броню командира не пробило даже взрывом и не сожгло огнём.

Еле передвигая ногой, ниуд шёл через дым, рычал, хватал убегающих солдат и рывком отправлял обратно.

— Не отступать, тр-р-р-русы! Доби-и-и-ть! Добить людишек! Это всего лишь де-е-ети!! Они блефуют! Вы детей испугались, тр-р-русы!! Доби-и-и-ть!

И солдаты подчинялись.

Нехотя, но разворачивались, чтобы «добить людишек». Нужно было срочно убрать командира, пока он не повернул всех выживших ниудов обратно.

С саблей наперевес я рванул прямо на него, надеясь только на одно — внезапность. Сейчас командир был слишком занят отступлением своих солдат, чтобы обращать внимание на мельтешение вокруг. К тому же одним глазом много не разглядишь.

Дым и пламя стали мне прикрытием.

Командир заметил меня лишь тогда, когда я был уже рядом и сделал замах. Ниуд успел отшатнуться, но это его не спасло.

Я ударил тварь по единственному незащищённому бронёй месту. Моя сабля рубанула его по правому запястью — туда, где тонкая прожилина льда крепила наручи к перчатке.

Бить выше не имело смысла.

Торс, голову, плечи и шею командира защищала мерцающая броня. Ледяные щитки плотно облегали ноги. И то, что ниуд был босиком, как и остальные, не давало мне особых преимуществ.

Лучше лишить его руки, чем ступни, ведь этот волосатый парень создавал лёд именно руками.

В свой удар я вложил всю силу, что ещё осталась.

Брызнула кровь. Полилась на дымящуюся землю. Отрубленная кисть в перчатке упала к ногам ниуда. Тот взвыл и кинулся вбок, но сориентировался быстро, даже адская боль ему не помешала.

Обрубок правой руки он моментально заморозил.

Несколько ниудов кинулись на защиту командира, но тот, увидев, что при мне нет бомб, только сабля и маленький щит, рявкнул солдатам:

— Не-е-т! Он мой! Добейте остальных!

В его распоряжении осталась лишь левая рука, а за правую он собирался мне отомстить примерно тем же