Камни раздора - Николай Иванович Леонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я как-то не думал, какая одежда была на ней. Но сейчас, когда вы спросили, стал вспоминать — и вспомнил, что нет — она была одета иначе. На прогулку она вышла в брюках и джемпере, сверху накинула еще кофту. А здесь, в гостиной, она стояла в вечернем платье. У нее есть такое бледно-голубое длинное вечернее платье. Она была в нем…
— Значит, она сказала, что знает, что вы сделали. Как вы понимаете эти ее слова?
— Не знаю, как их понимать. Ведь я ничего не делал! Клянусь, я не толкал ее, даже не говорил ничего резкого, обидного…
— А еще она обещала сообщить вам какой-то секрет, касающийся Юрия. Как вы думаете, о чем идет речь?
Вадим Егоров быстро взглянул на сына и твердо заявил:
— Понятия не имею! Я уверен, что в жизни Юры нет ничего такого, что было бы для меня неприятным секретом.
— И эта женщина, которую вы видели, стала подниматься по лестнице?
— Да, она шагнула на первую ступеньку. Но почему вы так выразились: «женщина, которую я видел»? Вы что, считаете, что это была не она, не Юля?
— А что еще я должен думать, Вадим Александрович? — спросил Гуров. — Ваша жена вчера погибла. Она упала с высоты 56 метров на острые камни, а затем доползла до воды и утонула. Мертвые, как известно, не ходят и не говорят. И не делают угрожающих намеков, не пугают людей, у которых слабое сердце.
— То есть вы считаете, что все это мне не почудилось? Что Юля… или кто-то похожий на Юлю вошел в дом и говорил со мной? Но ведь входная дверь была закрыта!
— Открыть дверь — не такое большое дело, как кажется законопослушным людям, — отвечал сыщик. — Проделать фокус с «призраком» — штука похитрее, но тут все вопросы тоже решаемые. Поэтому я думаю, что капитан Соловьев вчера поспешил, когда заявлял, что случай ясный и расследовать здесь нечего. Событие, о котором вы рассказали, ставит перед нами множество новых вопросов, заставляет взглянуть на все случившееся по-иному. Да, скажите еще одну вещь. А во что была обута эта женщина, которую вы видели?
— Обута? — удивился Егоров. — Понятия не имею. Мне кажется… да, мне кажется, что она вообще не была обута, что шла босиком.
— Так я и думал, — кивнул сыщик. — Значит, вы говорите, что она очень была похожа на вашу жену?
— Она была не просто похожа, — отвечал Егоров. — Ночью я был убежден, что вижу Юлю. Сейчас, после ваших слов, я уже не так в этом уверен. Сейчас я уже не знаю, что и думать.
— Мне кажется, правильно будет думать, что вас пытаются запугать до смерти, — сказал Гуров. — Может быть, хотят вынудить вас к определенным действиям. К каким, пока не знаю. Пока что я хотел бы осмотреть то место в гостиной, где стояла эта женщина. Вы можете мне его показать?
— Да, сейчас я чувствую себя лучше. Пойдемте, я покажу это место, — сказал Егоров-старший.
Они вместе с Юрием вышли из спальни и спустились в гостиную. Егоров огляделся и указал сыщику место на ковре.
— Вот, пожалуй, то самое место, — сказал он.
Гуров опустился на корточки и внимательно осмотрел ковер. Он осматривал его внимательно, сантиметр за сантиметром. И в одном месте остановился и воскликнул: «Ага!» Тут он пожалел, что с ним нет лупы. Затем пробормотал: «Ладно, приедут эксперты, они решат» — и продолжил осмотр пола. Затем он осмотрел запоры входной двери. На них не было никаких царапин, следов насильственного проникновения. После этого Гуров сказал хозяину дома, что тот может располагать собой как угодно и что лучше всего ему будет отправиться на прогулку вместе с сыном. А сам обошел всех людей, живших в усадьбе, — управляющего Безрукова, его дочь Ксению, горничную Клаву, повара Егора Трубникова, садовника Николая Щеглова — и со всеми побеседовал о ночных событиях. Он спрашивал всех этих людей, во сколько они легли спать, не слышали ли ночью каких-то звуков. Особый интерес у него вызывали слуги, жившие на первом этаже, — горничная, повар и садовник. Их сыщик расспрашивал с особым тщанием. Но все говорили примерно одно и то же — что ночью спали нормально и не слышали никаких особых звуков до того момента, когда в третьем часу ночи услышали чей-то страшный крик. Обе девушки — Клавдия и Ксения — от этого крика вскочили и побежали выяснять, что случилось. Управляющий и повар никуда не побежали, а повернулись на другой бок и продолжали спать. А садовник, как он заявил, даже крика не слышал. Это вызвало у Гурова некоторое удивление, но сейчас ему некогда было заниматься крепким сном садовника Щеглова, и он решил вернуться к этому вопросу позже.
К моменту, когда отец и сын Егоровы вернулись с прогулки, сыщик уже закончил свои расспросы и ждал их на лужайке возле дома.
— Вот что я вам хочу сказать, Вадим Александрович и Юрий Вадимович, — начал он. — Я все еще не знаю, что здесь происходит, но знаю, что вам обоим угрожает опасность. И я рекомендовал бы вам на время расследования уехать из этого дома. Правильнее всего было бы вернуться в Москву.
— Уехать? — удивился старший Егоров. — Но как же так? А Юля? Ее тело должны найти, и тогда надо организовать похороны… вызвать родных… Нет, я не хочу уезжать.
— В таком случае, может быть, вы согласитесь на это время переселиться в село Рыбкино? — предложил сыщик новый вариант. — Или в дом вашего друга и соседа, Кости Приходько? Я уверен, что он и его жена согласятся на такой вариант.
Однако Егоровы не согласились и с этими предложениями Гурова.
— Это наш дом, — твердо заявил Юрий. — И мы не позволим кому-то выжить нас отсюда. И потом, если вы считаете, что опасность достаточно серьезная, то почему она подстерегает нас только в нашем доме? Разве нам не будет опасно гулять по лесу? Купаться? Если задуматься, то там еще опасней, чем дома. Так что же, вообще не жить? Нет, мы с отцом на это не согласны. И потом, вы не можете нам сказать, от кого или от чего исходит эта опасность. От моей умершей мамы? Или от каких-то злодеев?
— Да, пока что я не могу сказать ничего определенного, — согласился Гуров. — Я только чувствую, что опасность сгущается. Хорошо, я не буду настаивать на вашем отселении из дома. Живите в нем. Но только, прошу
