Полдень в пути - Николай Тихонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Где-то в душном Камеруне…»
Где-то в душном КамерунеЕсть съедобная земля,Сохнут там колосья втуне,Там заброшены поля.
Там прекрасной синей глинойНабивают люди ротИ, запив водой невинной,Водят голый хоровод.
Но моя земля не хуже,Чем не лакомый кусок:Море синее на ужин,Сосны, вереск и песок.
И не в смысле переносномПутник жадно норовитУплетать холмы и сосны,Больно вкусен этот вид!
Запивать струею чистой,Ковш подняв над головой,Чуть соленой, чуть шерстистой,Темной влагой стиховой!
«На улице, как на поляне…»
На улице, как на поляне,Темно, а спички не горят,Падучих звезд летят сиянья,Как отсыревших спичек ряд.
Как будто там гигант нескладныйСвоих шагов замедлил ходИ перед женщиной громаднойЗа спичкой спичку — звезды жжет,
Или с усмешкою нескромной —Былых страстей — в полночный часСледит за нами призрак темныйИ передразнивает нас.
«Всю ночь огни играют мной…»
Всю ночь огни играют мной,В глаза вонзая блески льдинок,Над морем буйный дух земнойМеня зовет на поединок.
Лучом прожектора настигИ рвется в дом слепящей птицей,Ошибся домом ты, старик,—Я не хочу с тобою биться!
Не притворяйся маяком,Фортов сигналами глухими,Я помню мертвых моряков,Я помню все — я не таков,—Я дал земле другое имя!
ПТИЦЫ
Вечер мрачен, словно инок,И зудит, как старый овод.Телеграфных линий ряд,Где похожи на сардинок,Что наколоты на провод,Птицы малые сидят.
Птицы малые — сардинки,Что скрипите под сурдинкуТелеграфных жалоб вы?Что ваш коготь сердцу вынет:Лета легкие поминки,Мирной осени крестины,Зелень долгую травы?
Или быстрых вьюг похмелье,Кровожадное весельеНаскрипели вы тягуче —Темных кодов разговор,И теперь вас жалость мучит,Оттого вы так и селиНа меня смотреть в упор?
«Рассказы все рассказаны…»
Рассказы все рассказаныПод кленами ль, под вязами.Дорожки все исхожены,Следы дождями скошены.
Осеннею метельюВсе листья облетели,И только память зелена,И ей стареть не велено.
«Давно такой хорошей осени…»
Давно такой хорошей осениМоя душа не знала,Не то чтоб в небе много просиниИль хмури в жизни мало,—
Но всюду здесь, где осень кружится,Сквозь темный лик осеннийСквозит мне тонкий облик дружескийРодным души весельем!
«Сквозь ночь, и дождь, и ветер, щеки режущий…»
Сквозь ночь, и дождь, и ветер, щеки режущий,Урок суровый на ходу уча,Уходит лондонец в свое бомбоубежище,Плед по асфальту мокрый волоча.
В его кармане — холодок ключаОт комнат, ставших мусором колючим.…Мы свой урок еще на партах учим,Но снится нам экзамен по ночам!
МОРСКАЯ БАСНЯ
Над морем дым столбом стоит —Ты думаешь найти гиганта вид,Берешь бинокль и видишь: пароходик,Дымит вовсю замызганный уродик.
…Так человек дымит не по тоннажу,—Ты ищешь дел — находишь только сажу.
ПРУД
Обиды все и неудачиСложить в один мешок большойИ написать углем горячим:«Все это звалося душой!»
И бросить в пруд, не размышляя,Но над прудом висит печатьИ надпись грозная, глухая:«Прошу прудов не засорять!»
МАВР
Закручивал Дездемоне рассказыО войнах, путешествиях, морях,И слушала, не подымая глаза,Девическая синяя заря.
Лукаво улыбалась, как немая,Глаза блестели в мира полутьму,Дездемону еще я понимаю,Но Мавра вот никак я не пойму!
ОДИССЕЙ И ВЫ
Девушке,
изучавшей древнегреческий
Он отлюбил, отпьянствовал,Отпел и отсражался,Он клялся постоянствомПутей, какими шлялся.
До умопомраченияОн приключенья сеял,Такое дней верчениеЗовем мы одиссеей.
Мне же не в волнах агатовых,В эгейской пены выческах,Внимать словам пиратовымИз ваших губ девических.
Вы просто в тихой комнатеСтрофу на память вспомните,И станут древних вечера,Как будто было все вчера.
СОН
Мне снилось: листьев колесница,Листа о землю синий стук,Никто не мог уж веселиться,А листья падали вокруг.
Пускай те листья были немы,—Они звучали, как поэмы,Но листья жили, как уста,Чья речь сердечная проста.
Пускай еще, еще приснитсяТакая листьев колесница.Пусть будет осень хоть в аду —Я в этот ад за ней приду!
ПАЛАТКА ПОД ВЫБОРГОМ
Виссариону Саянову
Мне снились юность, снег,Друзей далеких тени,И нежность лиц во снеБыла, как снег и пенье.
Проснулся я впотьмах,Вскочил одним движеньем,Я вспомнил: я в горахПред новым восхожденьем.
Палатки узкий вход,Закат алел громадой,Порозовевший лед,И грохот камнепада.
Все было наяву,Все ощутимо грубо —И то, что я живу,И холод ледоруба.
И все было не так.И все в другом порядке:Вечерний бивуакПод Выборгом в палатке.
И не закат горел,А Выборга руины,Не камнепад гремел,А ряд орудий длинных.
Не ледоруба сталь,Винтовки ствол морозный,Мне юности не жаль,Мне изменяться поздно.
В своей стране роднойЯ знал покой и счастье,И вражий надо мнойВал огневой не властен.
Ничто не страшно мне,И я за все ответил,Как эти сны во сне,Как две палатки эти.
ПАМЯТИ ПЬЯНКОВА
На той дороге фронтовойОт ближних зарев снег был розов,И лед на касках голубойВставал щетиною морозной.Заледенев, на лбу коней,Дымясь, позвякивали челки,И на боках и на спинеЛежал узор попоны колкой.То пота липкого струиЗамерзли, превратясь в узоры…Все это видели твоиЛьдом застилаемые взоры.
Снег взвихрив, вырвал яму тол,В ночном лесу, в земле гранитнойПривал последний ты нашел,Наш скромный друг неименитый.Что в том, что дружбе году нет,Мы счет иной ведем сердцами,И поднял командир планшетОкаменевшими руками.Пока стоявшие вокругС тобой прощалися по-братски,Занес на карту он, как друг,Твой бугорок земли солдатской.И кони тронулись опять,Таща орудья в снежной пыли,Опять хрипеть и громыхатьВ ту ночь, когда тебя убили.
В ту ночь я видел, что и ты.Такой же лес, дорогу, пушки,Весь мир походной маеты,И вьюгу, словно повесть, слушал.Как будто повесть о тебе,Простую, русскую, ночную,О долге, родине, судьбе……С нее свой завтра день начну я.
МЫЗА ХУМАЛА
