Визитатор - Светлана Белова

— Ну ладно, ладно, не время обижаться, — нетерпеливо махнул рукой Матье де Нель. — асспроси монахов, уносивших тело — они-то должны знать.

— Уже спросил, думаете, я совсем пустоголовый, — проворчал Жакоб. — Монахи показали мне место, куда ее выбросили, но там веревки не оказалось. Они и сами диву дались. В общем, мы обыскали все возможные и даже невозможные места, но злополучной веревки так и не нашли.

— Очень интересно, — протянул Матье де Нель, следя за бешеным танцем огня в камине. — Итак, что же получается? Пономарь сломал себе шею из-за того, что оборвалась веревка, привязанная к языку колокола. Тебе приходилось слышать нечто подобное? — он повернулся к Жакобу.

— Нет, святой отец, — рассеянно ответил тот, копаясь в складках рясы. Лицо его выражало серьезную озабоченность, но, скорее всего, не пропажей злополучной веревки.

— Конечно, само по себе это не может служить доказательством умышленного злодеяния, — продолжал рассуждать Матье де Нель, соединяя кончики длинных пальцев, — однако исчезновение веревки, подтверждает обоснованность моих подозрений. Следовательно, никакого несчастного случая не было и в помине, а было заранее подготовленное убийство. — Викарий замолчал, возня Жакоба отвлекала. — Ты что-то потерял?

— Уже нашел!

Широко улыбаясь большим ртом, Жакоб вытянул руку. На его ладони лежал не совсем чистый, но увесистый кусок козьего сыра.

— Неужели ты станешь есть эту гадость? — брезгливо поинтересовался викарий.

— Очень даже стану! — воскликнул Жакоб, соскребая налипшие на сыр соринки. — И вовсе это не гадость, просто я его нечаянно обронил. А знаете, святой отец, кто мне дал этот славный кусочек? — Жакоб в последний раз поскреб ногтем сыр и откусил.

— Верно, на помойке нашел, — викарий поморщился.

— А вот и нет! — засмеялся Жакоб, отправляя в рот остатки сыра. — Мне его дал повар, чтоб выведать, остались вы довольны кухней или нет. Я его немного постращал, сказал, что вы в тот же вечер жаловались в письме Его Преосвященству, а он, представьте себе, поверил, — Жакоб утер рот рукавом рясы и оседлал сундук.

— Неудивительно, — викарий покачал головой. — Откуда ему знать, что ты неисправимый плут, враль, а теперь еще, оказывается, и мздоимец.

Жакоб открыл рот, чтобы по своему обыкновению возразить, но Матье де Нель взглядом пресек эту попытку.

— На чем бишь я остановился?

— На заранее подготовленном убийстве, святой отец, — с готовностью подсказал Жакоб.

— Ах да, верно. Знаешь, почему я в этом так уверен? — спросил викарий и тут же сам ответил: — Потому что конец веревки был слишком аккуратно оборван.

— Аккуратно? Как же такое возможно? Разве веревка рвется аккуратно? — Жакоб недоверчиво покачал головой.

— В том-то и дело, что нет, — усмехнулся викарий. — Оборванный конец, как правило, неровен и растрепан, не так ли? А вот конец веревки зажатой в руках покойного пономаря был, скорее всего, аккуратно подрезан.

— Но ведь больше никто на это не обратил внимания, — продолжал сомневаться Жакоб. — Не может быть, чтобы из стольких монахов, толпившихся утром у тела, никто этого не заметил.

Матье де Нель встал и подошел к окну. Небо было плотно затянуто свинцовыми тучами, готовыми в любой момент выплеснуть на землю новую порцию дождя. Цветное стекло витража вовсе не скрашивало унылую картину осеннего дня за окном, напротив, делало ее еще более безрадостной.

— Во-первых, откуда ты знаешь, что никто не заметил? — спросил викарий, наблюдая за медленно ползущей по стеклу каплей. — от я, к примеру, заметил, но и словом не обмолвился при всех. Разве не мог поступить так же еще кто-нибудь? Более того, «чудесное» исчезновение веревки, говорит о том, что я был не одинок в своих наблюдениях. — Викарий повернулся и скрестил руки на груди. — Во-вторых, большинство монахов, разумеется, были шокированы увиденным, а в таком состоянии мало кто будет замечать детали. Вот скажи мне, Жакоб, кто из монахов этим утром был обут не по уставу?

Жакоб фыркнул.

— Да, откуда ж мне знать? До того ли было!

— Вот видишь! — викарий бросил на него красноречивый взгляд. — Ты, как и большинство, был под впечатлением происшедшего и не обращал внимания на детали. Кстати, не знаешь как зовут того рыжего монаха, у него еще все лицо и руки в мелких веснушках?

— Нет, но если нужно, то узнаю.

Викарий в раздумье прошелся по комнате, остановился у камина и протянул озябшие пальцы к огню.

— Теперь, дорогой Жакоб, представь себя на месте убийцы.

— Вот уж чего не могу, того не могу! И не просите, святой отец, — Жакоб замотал головой, отодвигаясь на край сундука.

— Отчего же не можешь? — приподнял брови Матье де Нель.

— Да как же я могу себя представить тем, кем никогда не был? — В свою очередь удивился Жакоб.

— Экий ты, право, педант. Ну, да ладно, — викарий пожал плечами. — Итак, некто вознамерился отправить пономаря раньше времени к праотцам. Первый вопрос, который должен был решить убийца, каким образом осуществить задуманное, ибо то, что случилось этим утром, несомненно, было продумано и подготовлено заранее.

Жакоб заерзал на сундуке.

— Святой отец, я вот все думаю, зачем было убивать пономаря во время визитации? Чудно все это. В любом аббатстве из кожи вон лезут, чтобы показать все с лучшей стороны, а тут, получается, все наоборот?

— Браво, Жакоб! Здесь есть над чем подумать, не правда ли? Но прежде я намерен удовлетворить свое любопытство, поэтому сейчас мы поднимемся на колокольню и осмотрим место, где все произошло.

***

На колокольне, продуваемой всеми ветрами, викарий поежился от промозглого воздуха. Летом, да еще в хорошую погоду отсюда, вероятно, открывался живописный вид. Сейчас можно было рассмотреть только ближайшие виноградники, мельницу, да лес — он темной массой подступал к аббатству Святого Аполлинария с двух сторон. Прочие окрестности терялись в сырой туманной мгле.

Искомый колокол они с Жакобом увидели сразу. Он единственный не имел веревки.

— Так-так-так, — разочарованно протянул викарий, глядя вверх на его медный язык. — Все-таки опоздали.

— А чего вы здесь хотели увидеть, святой отец? — Жакоб с любопытством вытянул шею.

— Второй, короткий конец веревки, — пояснил викарий. — Он должен был остаться, привязанным к языку колокола. Но он исчез так же, как и тот, что был в руках пономаря еще этим утром.

Викарий осмотрелся по сторонам.

— Ну-ка, Жакоб, принеси мне вон ту скамью, что стоит у стены.

Жакоб поспешил выполнить просьбу, но неловко подхватил скамью, чиркнув ножкой о стену. Внезапно один из камней сдвинулся с места. Викарий дотронулся до плеча Жакоба.

— Постой-ка, надо посмотреть, что там такое, — он ухватил камень и вытащил его из стены.

Минуту спустя из тайника была извлечена фляга. Жакоб отвинтил крышку, понюхал и сморщил нос.

— Остатки крепкого вина. А пономарь, видать, был не дурак — знал, где устроить тайник.

— Возьмем ее с собой, — распорядился викарий.

— Подождите, святой отец, может там еще чего осталось, — Жакоб закатил рукав рясы и пошарил в тайнике. — Точно, вот смотрите! — он вытащил, завернутый в ветхую тряпку предмет. — О, да это кадильница!

Викарий взял находку и повертел в руках.

— Судя по ее состоянию, ею давно уже не пользовались. А это еще что такое?

На пол, тонко звякнув, упал ключ.

— Гм. Хотелось бы знать, какую дверь отпирали этим ключом? Он в отличном состоянии, — заметил викарий, рассматривая ключ со всех сторон. — И изготовлен, по-видимому, совсем недавно.

— Здесь кроется какая-то тайна, святой отец, — прошептал Жакоб, округлив глаза.

— Да уж, тайн в этом аббатстве хоть отбавляй. Держи, — сказал викарий, передавая находки Жакобу. — Эти трофеи мы заберем с собой. Теперь к делу.

Матье де Нель встал на скамейку, медленно провел пальцами по языку колокола. На мгновение он замер, затем приподнялся на цыпочки, стараясь что-то рассмотреть. Жакоб бестолково суетился вокруг.

— Ну что там, святой отец?

— Как я и предполагал, здесь следы глубоких царапин. Кто-то в спешке обрезал оставшийся конец.

Викарий спрыгнул на пол и на мгновение замер.

— А это что такое? — он наклонился, пристально рассматривая бурые пятна, то здесь, то там видневшиеся на грязном полу колокольни. — Кровь, если не ошибаюсь. Да, несомненно, это кровь.

Жакоб беспорядочно метался туда-сюда, мешая викарию.

— Послушай, Жакоб, не мог бы ты постоять спокойно? — не выдержал Матье де Нель.

— А вдруг вы что-то пропустите? В четыре глаза смотреть всегда надежней, — ухмыльнулся тот в ответ.

Викарий устало вздохнул. Жакоб неисправим — зубоскальство его вторая натура.

— Вот как я представляю себе случившееся, — Матье де Нель выпрямился. — Преступник, отрезая веревку, торопится. Одно неверное движение — и на руке остается порез. Кровь капает на пол, он пытается ее остановить, это ему удается, поскольку, если ты заметил, пятен крови на ступенях нет.