Мудрость старых мастеров - Александр Машошин

"Осой" майор назвал своеобразный вертолёт, жутковатое и хлипкое с виду, но очень надёжное, если верить Осоке Тано, средство передвижения. Оно было меньше летучих катамаранов, что я видел на записях, но больше боевых летательных машин вуки. Собственно говоря, на боевую машину оно и было похоже, только в середине, между пилотским сиденьем и пустующим сейчас местом воздушного стрелка располагались вокруг силовой установки ещё четыре сиденья для пассажиров. Я с интересом наблюдал, как высоченный Йерв устраивается на довольно тесном на вид месте пилота. Спросил у Эрдени:

— Не страшно лететь на жёрдочке?

— Не-а, — мотнула головой она. — Что я, на свупах никогда не ездила, что ли? Всё равно я с тобой поеду, даже не спорь.

— Напрашивается продолжение "одного тебя отпускать нельзя", — хмыкнул я.

— И совсем я не в этом смысле! Ну, мне же интересно, я ни разу ещё здесь не была.

— Ладно, ладно. Садись и пристёгивайся.

Похоже, конструкторы "осы", прежде всего, разрабатывали её как средство для перевозки бойцов. Сидеть лицом строго по ходу было не слишком удобно, вуки с их длинными ногами вообще не поместились бы за пилотом прямо, только по диагонали, но для наблюдения за местностью и ведения огня диагональное положение, было, как раз, предпочтительнее. Я ожидал, что воздушный поток от стремительно машущих несущих лопастей будет вжимать нас в сиденья. Однако, расположенные у основания лопастей небольшие козырьки полностью отбрасывали его в стороны, лишний раз доказывая, что вуки – гениальные инженеры.

— Ну, как ощущения? — поинтересовался я у Тано-младшей.

— Трясёт, а так нормально.

— Это, скажу тебе, не тряска, — усмехнулся я. — Вот на наших земных вертолётах вибрация так вибрация. И шум вдобавок. Нам с тобой пришлось бы кричать, чтобы друг друга услышать.

— Даже в кабине?

— Да. Там от турбин весь фюзеляж резонирует.

— Ужас какой.

Наш пилот ловко, не снижая скорости, вписывался в просветы между вроширами. Воздушная "дорога", по которой мы летели, имела ширину метров сорок – вполне достаточно для воздушного движения на спидерах, но слишком мало для раскинутых крыльев "Амидалы". Мимо проплывали стволы исполинских деревьев, по толщине больше похожие на небоскрёбы Корусанта, сросшиеся гигантские ветви толщиной в три этажа, если не больше. С ветвей свисали гирлянды лиан, других висячих растений, местами в выемках и переплетениях ветвей скапливалась почва, и тогда в ней произрастали целые дикие сады со своей травой, кустами и обычных размеров деревьями.

— Тебе не кажется, что вроширы как-то диссонируют с остальной растительностью? — сказал я.

— Биологи говорят, что врошир не местный вид, он откуда-то извне. Очень давно, ещё до раката. Может быть, это сделали Сеятели, — откликнулась Эрдени. — Вуки, конечно, с этим не согласны, но с исследованиями не поспоришь.

Навстречу нам попался летающий катамаран. Йерв поприветствовал сидящих в нём вуки, они разразились ответным рёвом. Я заметил, что между корпусами катамарана натянуты несколько тросов, вдоль бортов были свёрнуты дополнительные, с крюками на концах. Не иначе, за одним из наших контейнеров ребята летят. Неожиданно наш пилот резко сбавил скорость, свернул под прямым углом налево в просвет между парой горизонтально растущих ветвей и тут уже разогнался по-настоящему. Растительность над нами и по правому борту – пилот соблюдал классические правила правостороннего движения – слилась в сплошную стену, покрытую акварельной росписью из зелёных, золотистых и коричневых тонов. Периодически в ней, как высотные дома, возникали стволы растущих то ближе, то дальше вроширов. Редкие летательные аппараты, пролетавшие навстречу, мелькали так быстро, что глаз не успевал рассмотреть детали. Пришлось нам придвинуть головы поближе друг к другу, чтобы набегающий поток не бил в лицо. Разговаривать на такой скорости стало проблематично. А воздушная магистраль, поначалу совершенно прямая, плавно изгибалась то вверх, то вниз, меняя эшелон, сделала два плавных поворота вправо градусов на двадцать-тридцать каждый, затем один влево. Я заметил, что растительность под нами начинает редеть, затем далеко внизу слабо блеснула вода. Река? Через несколько минут новая полоса воды, шире. Я вытянул шею, чтобы получше разглядеть местность под нами, и тотчас поток воздуха бросил мне в лицо порцию хорошо известного запаха. Соль и йод. Это море! Точно, в справочнике ведь сказано, что искомый населённый пункт находится на одном из островов Вааватского архипелага. Похоже, мы приближаемся к цели.

Йерв потянул за рычаг регулятора тяги, и "оса" начала терять скорость, вновь опускаясь ближе к "дну". Над нами один за другим просвистели два идущих следом летательных аппарата. Я заключил, что мы собираемся сворачивать с трассы. И точно. Правый поворот, несколько километров извилистого бокового тоннеля, и слева от нас открылась уходящая вверх и вниз, насколько хватал глаз, картина колоссального дерева-селения. Жилые и хозяйственные помещения частью были построены на ветвях, частью были врезаны прямо в ветви и ствол. Здесь тоже имелась площадка на ветке прямо под воздушной дорогой, только гораздо меньших размеров. Йерв начал снижение, и в эту самую секунду у меня появилось ощущение пристального взгляда, вперившегося в нас откуда-то из гущи зелени. Это явно не был тот вуки, что шёл по ветке, как по просёлочной дороге – он едва удостоил нашу "осу" взглядом. И не тот, что разговаривал с кем-то по комлинку, эмоционально жестикулируя. Поток внимания исходил откуда-то ещё.

— Тебе не кажется… — начала Эрдени.

— …что за нами следят в прицел? — закончил за неё я. — Да. И, по-моему, вот оттуда.

Едва я вытянул руку в том направлении, указывая, как из зелени под одной из гигантских ветвей выскочило лохматое, не похожее ни на что существо и, вцепившись в свисающую лиану, попыталось перелететь на ней к стволу красиво, как Тарзан. Что характерно, за спиной у существа висело оружие – лёгкий арбалет местного изготовления, очень похожий на тот, что использовала иногда Осока.

— А вот фиг! — Эрдени тоже выбросила руку вперёд, послышался слабый треск, лиана оборвалась, и неизвестному стрелку пришлось экстренно хвататься за соседние, после чего он совсем не эстетично съехал на них, обдирая листья, до следующей ветви. Наш пилот, наблюдая за этим, выдал серию лающих звуков, довольно грозных, если не знать, что именно так вуки… смеются. И проворчал что-то на своём языке, размахивая левой рукой.

— Извините, Йерв, мы вас не понимаем, — вежливо сказала Эрдени.

В ответ вуки снова взмахнул рукой, на этот раз демонстрируя вполне понятный человеку знак: оттопыренный большой палец. Затем указал вниз, на трёх стоящих у края площадки соплеменников, отчётливо выговорил:

— Гумбаеки.

Мэр города? Который из них? Видимо тот, что справа. Рядом с ним стоял другой вуки с предметом, сильно напоминающим мольберт, ещё левее и чуть сзади – третий, при оружии. Йерв посадил "осу" поближе к ним, дождался остановки лопастей и выпрыгнул на площадку с коротким приглушённым рёвом. Доложил, значит. Я спрыгнул с сиденья сам, помог выбраться тогруте, закинул на плечо ремень пластикового ранца, в котором скрывался армейский блок защищённой связи. После случая на Рейте Падме категорически отказалась отпускать меня на встречу без связного устройства, способного пробить мощные природные и техногенные помехи.

— Доброго вам дня, сэр, — учтиво наклонив голову, произнёс я.

Ответом мне было сложнейшее сочетания рычания, ворчания и повизгивания. Тотчас же вуки-"художник", начертав что-то на своей доске, развернул её к нам.

"ГУМБАЕКИ, ГЛАВА ПАЛСААНГА, ПРИВЕТСТВУЕТ ВАС, — было написано на ней аурбешем. И ниже, более мелко: — приносит извинения за выходку одного из граждан"

Ах, вот что, это у них переводчик! А поскольку он тоже вуки и произнести внятно человеческие слова не может, они выбрали вот такой оригинальный способ.

— Осторожней надо быть, он ведь и разбиться мог, — негромко заметила Эрдени на базик. Гумбаеки весело пролаял ответ, добавил что-то более сдержанным тоном.

"МОЛОДОМУ ЭТО ПОСЛУЖИТ ОТЛИЧНЫМ УРОКОМ. КАКОЕ ДЕЛО ПРИВЕЛО ВАС К НАМ?" – написал переводчик.

— Мы хотели бы встретиться с жителем вашего города, — ответил я. — Он человек, его имя…

"МЭРУ ИЗВЕСТНО, О КОМ РЕЧЬ. ЕСЛИ ДРУГОГО ДЕЛА НЕТ, ВАС ПРОВОДЯТ".

Убедившись, что мы прочли реплику, переводчик перехватил "мольберт" подмышку, коротко рявкнул и сделал приглашающий жест. Проходя мимо Гумбаеки, я ещё раз коротко поклонился, Эрдени изобразила книксен – и у кого только нахваталась? Должно быть, у Рийо, больше не у кого.

Исполинский ствол, уходящий ввысь, будто стена, изборождённая глубокими трещинами, находился примерно в двухстах метров от площадки. В том месте, где к стволу подходила ветвь, его опоясывали мостки, частично заглублённые в кору дерева-гиганта. Переводчик свернул по ним влево, остановился у одной из трещин, выровненной искусственным образом. По ней вверх и вниз двигались подъёмники, местные турболифты, так сказать. Как и в высокотехнологичных городах других планет, кабины их не висели на тросах, а являлись автономным транспортным средством, вроде вагона, только на вертикальных направляющих. Внешний вид кабин был весьма своеобразным, нечто вроде старого доброго стиля стимпанк, только не из металла на многочисленных заклёпках, а наполовину из дерева. Толстый пол кабины, стенки, украшенные затейливой резьбой, ажурные дверцы – всё это выглядело красиво и производило впечатление тяжеловатых, но добротных конструкций. А агрегат на крыше, приводивший кабину в движение, сразу переставал казаться забавным и примитивным, стоило увидеть, как резво он тянет свою ношу вверх по толстенным зубчатым рейкам. Самое интересное, что работало всё это почти бесшумно, в отличие от "громких" паровых машин из "Дикого-дикого Веста". Сомкнулись створки дверей, и кабина плавно понесла нас вниз, в направлении подножия дерева-города.