Великолепный выбор - Сьюзен Кросби

Черт! Не очень-то хорошо ему удается выбросить секс из головы!

Люк закрыл входную дверь, расстегнул куртку Ариэль, снял ее и бросил на пол. Он положил подбородок девушке на голову и снова сгреб в объятия. Ариэль прижалась головой к его груди. Исходящая от нее нежность наполнила его сердце радостью. Казалось, вокруг них бушует пламя…

Люк неохотно отпустил ее. Комната сразу стала тесной.

— Пожалуйста, не уходи больше одна!

Она лукаво взглянула на него.

— Ничего мне не грозило!

— Ты не знаешь этих мест.

— Когда снег стал слишком густым, я повернула обратно. — Она подобрала куртку. — Я не привыкла, чтобы обо мне беспокоились.

— Вероятно, тебя в детстве не ругали?

Она неуверенно помотала головой.

— Я всегда была слишком самостоятельной.

— И упрямой, — добавил он.

— Лучше я приготовлю тебе завтрак!

День близился к концу. Они сидели перед пылающим камином и играли в джин. Ариэль цеплялась буквально к каждому слову. Люк совершенно не ожидал от нее такой раздражительности и не знал, как себя вести.

— Может быть, ты все-таки пойдешь спать? — спросил Люк.

— Когда захочу, тогда и пойду! — огрызнулась она, но тут же опомнилась. — Прости, не знаю, что на меня нашло.

Сочувствовать ей было не так-то легко. Люк знал, что она сама создает себе проблемы. Они не говорили, почему вчера вечером она отказалась сесть в самолет. А нужно было бы. Теперь она очень устала. И это может иметь непоправимые последствия.

— Ты утомлена, — терпеливо произнес он. — Или, может быть, сейчас неудачное время месяца?

Ариэль перетасовала карты.

— У тебя большой опыт по части женских недомоганий, Лукас?

— Полагаю, не маленький.

— И сколько же их было?

Он наблюдал, как она раздает карты.

— Я не подсчитывал, дорогая.

— Но ты же влюблялся!

— Надо думать!

Она подняла взгляд.

— Ты дважды был обручен!

— Я был молод!

— Сколько же тебе было?

— Первый раз — девятнадцать, а потом — двадцать два.

— Ты что же, не любил?

— Тогда мне казалось, что любил. А ты была помолвлена или замужем? Есть у тебя дети?

— Будь у меня ребенок, ты бы об этом знал, Лукас. Я говорила тебе, что замужество не входит в мои планы.

— Это не значит, что ты не была замужем! — Он посмотрел на нее. — Или помолвлена!

— Я не была ни замужем, ни помолвлена. — Она взяла десять карт, сгруппировала их по масти и четыре из них выложила на стол.

— Эй, мне нужна эта дама! — сказал он.

— Тогда тебе следовало взять ее!

— Я стараюсь выиграть время.

— Ну, ты тянешь чересчур долго. Расскажи лучше о своих невестах.

— Ни за что.

— Почему?

— Джентльмену не подобает распространяться о своих похождениях!

— Мне не нужны подробности твоих сексуальных отношений, Лукас! Почему помолвки были разорваны?

— Почему бы тебе не сбросить карту, которой я смог бы воспользоваться?

— Кто разрывал помолвки, ты или они?

— Ты специально отвлекаешь мое внимание?

— Конечно! — Она заколебалась, раздумывая, какую карту сбросить. — Ты узнал, что бесплоден, когда был помолвлен во второй раз. Она не смогла принять это?

Люк осторожно сбросил карту.

— А ты бы приняла?

— Разумеется. А она, значит, не могла?

— Знаешь, Ариэль, я не могу понять, почему тебя это интересует. Если бы мы были помолвлены, тогда, может быть, ты имела бы право спрашивать. Но сейчас я сохраняю за собой право на тайну, так же, как и ты.

Этого она и ждала.

— Если ты о вчерашнем вечере…

— Тут есть разница. То, что произошло вчера вечером, касается только нас. И это важно, потому что я много летаю и люблю летать. Но ты не должна ничего объяснять, хотя мне бы хотелось знать.

Ариэль перебрала несколько карт и все бросила на стол.

— Я выиграла! Не надо тянуть резину, Лукас!

— Что ж, поздравляю! — Он подсчитал очки и записал в блокнот. — Вот тебе и стратегия!

Она зевнула и потянулась, не выражая ни малейшего желания объяснять свое вчерашнее поведение и возвращаться к этой теме.

— Хочешь спать?

Ариэль кивнула.

— Лед принести?

— Это я могу сделать и сам!

Они встали. Люк взял ее за подбородок.

— Мне хочется тебе помочь! — сказал он. — Я умею слушать!

В ее глазах сверкнула искорка.

— Правда?

— Не хотел бы выступать в роли чувствительного мужчины, которых теперь предпочитают женщины! Глупышка! — Он провел большим пальцем по ее влажным, манящим губам и залюбовался, как они раздвинулись.

Ариэль схватила его руку обеими руками и прижала к сердцу.

— Решись наконец, Лукас!

— Относительно чего?

— Я не могу ходить по канату! Ты, кажется, не знаешь, целовать меня или нет. Заниматься со мной любовью или нет.

— Ни то, ни другое тут ни при чем. Просто я не хочу пользоваться своим преимуществом, — сказал он. — Ты так устала, что едва держишь глаза открытыми, и все же боишься их закрыть. Я чем-то напугал тебя вчера вечером?

— Для тебя это было тоже нелегкое время. Но мы взрослые и здоровые люди, — произнесла она, озорно усмехаясь.

Люку представилась эротическая картина: он едет верхом на лошади, а Ариэль сидит перед ним, ее волосы развеваются по ветру. Можно вообразить, как они будут заниматься любовью…

Опасные мысли! Пожалуй, стоит решиться на смелый эксперимент. Правда, ее слова доказали, что вся власть принадлежит женщинам.

Он притянул ее к себе и стал целовать, чувствуя, как ее мягкие губы слились с его губами. Она стонала, прижимаясь к нему и ероша его волосы. Он целовал ее сильно, страстно. Его тело сделало из него лжеца — наказан был он, а не она. Люк отодвинулся от нее.

— Ну что, одна из твоих проблем решена, дорогая?

Ариэль положила руку ему на грудь и, дразня его своей сонной улыбкой, провела ладонью по его животу и ниже.

— А вот и еще одна проблема! Неужели ты сможешь сопротивляться еще одну ночь, Лукас?

Не дожидаясь ответа, она удалилась. Ему требовался лед совсем на другую часть тела.

Люк лег, положив ногу на подушку. В ее ванной включилась вода. Через двадцать минут он снял лед. Вода по-прежнему шумела. Если она останется там еще, то сварится.

Он подождал. Шум не прекращался. А вдруг она заснула?

Люк осторожно подошел к двери, чтобы послушать, что она делает. Вода все текла. Имеет ли он право войти? Она подумает, что он следит за ней. Решившись, он постучался. Ответа не последовало. Тихо повернув ручку, он открыл дверь. На ночном столике горел свет. Постель была пуста.