7 дней в июне - Алексей Ивакин

На границе с Беларусью нас пронесло. Уже началась паника (война!) и солдаты пропускали беженцев без досмотра. Поставили пару БМПшек, для солидности — и всё. Через саму Беларусь ехали почти без остановок. Так — покушать и справить нужду. Я даже похвалил себя за предусмотрительно обменянные на валюты СНГ баксы. Оставалось негусто, после магазинного блица, но на похавать и заправиться хватало. Нарвались мы уже в родной Украине.

Границу мы нагло переехали колхозными полями вне видимости таможни. Джип, хоть и американский, но прошёл, а пограничников там, наверное, никогда не было. Вернулись на трассу и возобновили движение с соблюдением правил. Размечтались. Грязная машина с литовскими номерами не могла не заинтересовать жадного на поживу мусора. Именно мусора, так как милиционеры взятки не вымогают. А останавливаться — нельзя.

Я проигнорировал полосатую палочку дайца и поддал газу, но эта приставучая сволочь прыгнула в свой ментовоз и включила мигалку. Так я не матерился с тех пор как меня по голове припечатал шлагбаум весной… А потом… Было какое-то ощущение нереальности. Как будто можно в любой момент нажать "Load Game" и вернуться в прошлое. Я остановил джип. Сзади пристроились гайцы. Я открыл дверь, вышел из машины и расстрелял ментов через лобовое стекло их девятки. Песец. Вот я и убийца. Помню, жена кричала. Помню, от её криков проснулась дочь. Наверное, именно это и привело меня в себя.

Я отвёл девятку с дороги, за лесополосу, забрал с трупов их пистолеты с автоматом (оружие лишним не бывает) и снова сел за руль. Слава богу, за время инцидента ни одна другая машина мимо не проехала. Впрочем, зная репутацию местных даишников, мне возможно всего лишь поаплодировали бы. Следующий час, я вслух продвигал концепцию "мы или они", а так же что преступники и взяточники в принципе заслуживают расстрела. Три раза ха. Потому, что убеждал я скорее себя чем жену.

Вот тогда меня и настигло прозрение. Нежелание попасть в лапы украинского "правосудия" и оставить семью на произвол, в лучшем случае, государства, оказалось сильнее страха перед милицией. Собственно бояться там и нечего было. Шансов у ментов против меня — ноль целых, ноль десятых. Их автомат был в багажнике, пистолеты в кобурах, а мой ствол — на коленях. Захватывать и поражать цель на ближней дистанции я в благословенной Америке научился на "ять". Что до уголовной ответственности — кто будет расследовать смерть гайцов, когда на границе фашисты? Тем более, что я на Украине задерживаться не собираюсь. И как следствие — два трупа. У них, возможно, есть семьи и дети, но… у меня они тоже есть. А о реалиях украинских застенков я наслышан. Фиг вам и вашим законам. Я себя и своих в жертву приносить не собираюсь.

Подмосковье. Анатолий Логунов. Майор запаса. Старший инженер фирмы 'Юнитсервис'.

Семь часов утра. Самый крепкий сон и в этот момент звучит музыка мобилы.

'Черт, кому не спится? Опять что-то начальнику понадобилось?' — Мысленно вспоминая недавно перечитанный малый боцманский загиб, беру мобильник.

Незнакомый официальный голос спрашивает мои фамилию, имя, отчество. Какого черта? Номер незнакомый, но кажется… точно, моего района. С негодованием в голосе спрашиваю, кому и зачем такие данные потребовались. В ответ, извинившись, говорящий представляется майором Белокопытовым, начальником третьего отдела Н-ского военкомата.

'Ничего себе! Что-то случилось?' — Пока эти мысли крутятся у меня в голове, майор сообщает, что мне срочно необходимо прибыть в военкомат с тревожным чемоданчиком. На мой вопрос. — А как же работа, — следует ответ, что на работу мне сообщат и что я мобилизован в соответствии с Указом президента РФ.

Вот ничего себе новости! Но, может быть, кто-то просто пошутил? Пробую перезвонить на опознанный номер Белокопытова. Занято. Ладно, попробуем по-другому. Иду в прихожую, где у меня стоит стационарный телефон и лежит справочник номеров нашего района. Звоню в райвоенкомат. Опять занято. Черт побери, неужели приход Большого Полярного лиса? Но… в таком случае моему городку точно достанется по полной программе. Дело в том, что в соседях у меня живет много-много диких "летучих мышей". И вроде их часть, которую то ли разогнали, то ли просто замаскировали. Так что городку от вражеских щедрот точно достанется, даже если близость к Москве не учитывать. Ругаясь, снимаю с антресолей свой старый чемоданчик, быстро складываю в него несессер с шильно-мыльно-бритвенным и начинаю копаться в шкафу, разыскивая необходимые одежду и снарягу. Тем временем подходит проснувшаяся, услышав мой разговор, жена и, отстранив меня, начинает доукомплектовывать чемоданчик. А я, надев новую камуфлированную техничку и нацепив под нее старую, прошедшую со мной половину службы портупею, мягкую, разношенную, да еще и, в отличие от современных образцов, с плечевым ремнем, пытаюсь выловить новости из радио (пусто), телевизора (пусто), Интернета (вообще отсутствует, как класс).

Поняв, что ничего непонятно, звоню на работу. Вообще-то мы работаем со всеми регионами, и поэтому у нас в офисе всегда дежурит оператор. Ну вот, дозвонился. Новости еще более ошеломляющие. Оказывается, по связи с клиентами из Министерства Обороны пришел сам текст указа, а потом вся связь и Инет вырубились. Кстати, попробую звонить по мобиле — теперь и он молчит, зараза. Хорошо, что жена успела позвонить сыну, тот обещал приехать и забрать ее в деревню, на дачу.

Так, все готово. Молча садимся на диванчик в прихожей. Обнимаю жену, привычно целую, словно просто ухожу по тревоге, как больше двадцати лет до этого. Глажу выскочившую в прихожую и недоуменно мяукающую кошку, подхватываю чемодан.

Все, отрезано. Мир закончился, похоже. Но что же конкретно случилось?

Спускаюсь на лифте не один — живущий этажом ниже сосед, тоже, насколько я знаю, из этих… "мышек", в камуфляже, с офицерской сумкой нового образца (а я такую так и не получил, компенсацию деньгами дали), приветливо кивает. Молча доезжаем до первого этажа, молча выходим во двор, и лишь у калитки так же молча пожимаем друг другу руки и киваем на прощание. Пусть мы до этого и не здоровались, да и знакомство наше даже шапочным можно назвать с большой натяжкой, но мы оба сейчас чувствуем одинаково.

Ого, а на улице-то. Во-первых, странное солнце, летнее, и жара. А во-вторых… Сразу вспомнилось, что писал один мой любимый писатель: 'Как на проспекте в день тезоименитства Его Высочества'. Всюду видны спешащие люди в камуфляже и гражданке с чемоданчиками и сумками, мелькают патрули и бегущие посыльные. Вот ведь, а говорили, что солдат в нашей армии не хватает. Нашлись же… Додумать эту мысль мне не дают. Встреченный патруль, лейтенант и два сержанта с АКСУ, останавливает меня. Хм, документы? Ну, держи удостоверение. Лейтенант внимательно вчитывается, поглядывая время от времени в мою сторону. Куда-то звонит, потом говорит:

— Товарищ майор, вы должны пройти с нами до остановки.

Странно, за шпиона приняли, что ли? Или обычный бардак, каковым всегда отличалась наша родная армия в начале любой войны? Пожимаю плечами и отвечаю, стараясь не выдавать своего волнения: — Раз должен, пойдем — те, — выделяя голосом окончание слова.

Быстро добираемся до остановки, на которой в мирное время останавливались автобусы, едущие в соседние деревни. Сейчас там стоит, удивленно оглядываясь по сторонам, несколько человек, столик с сидящим за ним капитаном в полевой форме и военный автобус, крашенный в защитный цвет, а что самое непонятное — без номеров. Что-то этот расклад начинает меня напрягать. Летеха отдает капитану мое удостоверение и тот сразу радостно улыбаясь во все 'шестьдесят четыре' (целых! а у меня, сцуко, после Забайкалья и четверти не наберется) зуба, достает из лежащей на столе папки стандартный бланк армейского предписания и вручает мне.

Ох, тра-та-та-та-та, сказал глупый король, потому что других слов у него от возмущения уже не было… Это ж кому такая мудрая мысль в голову пришла, а? Поубивав бы! В общем, назначили меня за моей спиной начальником группы обслуживания изделия В-8 в вч ххххх, а говоря по-русски, а не по-военному — сунули на обслуживание вертолетов, судя по всему, спецназовских. Ёлки! Вам не смешно? Мне тоже. Человека прослужившего двадцать с лишним лет на МиГах и закончившего службу на "Бэкфайрах", бросить обслуживать вертолеты… даже не знаю с чем сравнить.

Ладно, а что еще за бумаги мне подсовывают? Ахренеть, список группы. Так, это вот они и есть. Ух, красота… Ни одного спеца, все либо после института, либо вообще танкисты со стрелками. И с этим я должен работать? Хотя нет, вот один радист есть. К тому же сержант.

Пока я (мысленно, конечно), перечитываю бумаги, одновременно перечисляя всех известных мне родных и близких всего руководства МО, а также их противоестественные связи и не менее противоестественные наклонности, все мы садимся в автобус, который и увозит нас в неизвестность. Слава Богу, недалеко. Ага, теперь-то я узнал, что скрывается за забором и лесом, видимым из моего окна.