Анжуйцы - Серж Арденн

С трудом сдерживая слезы, вымолвил Планше и скрылся за дверью.

1 Бастилия – Крепость, полное название – Бастилия Сент-Антуан. Была построена в 1370-1381 гг. и являлась лишь одной из многочисленных башен окружавших Париж. Изначально несла оборонительные функции, затем превращена в тюрьму.

2 Экю – денежная единица Франции.

3 Пикардия – историческая область на севере Франции.

4 болезнь Святого Рокка – чума.

ГЛАВА 8 «Анжуйцы»

ФРАНЦИЯ. АНЖУ. МАЛЕНЬКИЙ ГОРОДОК БЛИЗ АНЖЕРА.

Сержант гвардии кардинала Ришелье, Констан де Самойль, остановил своего взмыленного коня на опушке леса. Оказавшись на краю высокого холма, с которого открывался вид на долину, он привстал на стременах. За спиной шумел вековой лес, внизу виднелись красные, островерхие крыши родного городка, что находился в провинции Анжу, близ главного города – Анжер. Из чащи, над головой шевалье, вылетел орел, испугав рысака, вставшего на дыбы. Гвардеец, удержавшись в седле, усмирил коня, провожая взглядом воспарившую птицу. «К чему бы это? Добрый ли, дурной ли знак?» -подумал де Самойль. Он с улыбкой оглядел открывшуюся панораму: его сердце сжали воспоминания, а предчувствие скорой встречи с друзьями, заставило Констана пришпорить рысака, пустив в галоп. Миновав городские ворота, конь анжуйца перешел на рысь. Продвигаясь знакомыми улочками, вертя головой, де Самойль незаметно для себя выехал на центральную площадь. Здесь, на противоположной стороне от старого собора, находился маленький кабачок – «Весельчак Денье», где когда-то он с друзьями частенько проводил время. Констан поймал себя на мысли, что всё это было так давно, будто в другой, прошлой жизни, не вернуть, не забыть которую он не в состоянии. Гвардеец остановил скакуна, спешился и вошел в трактир. Оглядевшись по сторонам, он увидел, за столом, возле распахнутого окна, двух молодых людей.

Один из них, тот, кто сидел спиной к входу – невысокий, щуплый юноша с проницательным сосредоточенным взглядом, обхватив голову руками, так, что локти уперлись в колени; слегка покачиваясь, как человек, страдающий от ноющей боли; потупив взор, казалось, что-то разглядывал на грязном полу трактира. Его длинные, вьющиеся, темно-каштановые волосы, ниспадавшие на худые плечи, приходили в движение, при каждом кивке головы молодого человека. Скуластое лицо, довольно длинный с горбинкой нос выдавали в юноше гасконца, кем и являлся, по отцовской линии, Жиль де Сигиньяк.

Сидящий за тем же столом шевалье де Ро был высоким, светловолосым, хорошо сложенным, физически сильным юношей, с грубоватыми чертами лица и вечно улыбающимися глазами. Приблизившись к приятелям, Констан громко и радостно завопил:

– Пусть будут живы и не терпят невзгод жители королевства праздной глупости! Приветствую вас, висельники!

Оба анжуйца обернулись, и, увидев де Самойля, с радостью бросились к нему. Друзья обнялись и Сигиньяк воскликнул.

– Констан! Каким ветром тебя занесло в нашу глушь?

– Да вот решил проведать вас, поглядеть, чем вы здесь промышляете, не скучаете ли, проводя время на охоте и в прочих пустых развлечениях?

При этих словах Сигиньяк опустил голову и, усевшись на лавку, возле стола, еле слышно пробормотал:

– Да, пожалуй, доразвлекались.

Де Ро погрустнел и отвел взгляд. Улыбка с лица сержанта мгновенно улетучилась и он озабоченно спросил:

– Что случилось, Луи?

Тот в отчаянии махнул рукой.

– В чем дело, друзья! Жиль, что произошло?

Сигиньяк глубоко вздохнул и заговорил:

– Де База арестовали.

– За что?! Кто?!

– Ты, наверное, помнишь такого господина как граф де Бокуз, одного из самых богатых и влиятельных людей в Анжу?

Гвардеец кивнул.

– Так вот, Гийом убил на дуэли его племянника.

– Этого выскочку и труса Жофрэ?!

– Да, его. Они повздорили из-за пустяка. Я пытался унять Гийома. А Жофре, пользуясь влиятельностью дядюшки, всё подтрунивал де База. Ну, а Гийома два раза просить не нужно. Они выхватили шпаги. Ещё добавили масла в огонь дружки этого Жофре, подначивая их своими выкриками. Дело закончилось скоро, де База продырявил этого надутого павлина, даже лекарь не понадобился.

Жиль замолчал.

– Он умер?! Гийом убил его?!

Растревожился де Самойль. Жиль, обреченно кивнул. Друзья помрачнели, опустившись в тишину. Лишь де Самойль, настигнутый горем, еле заметно качая головой, прошаптал.

– Ах, Гийом, Гийом. Я всегда изумлялся твоему таланту попадать в разные скверные передряги. Где сейчас де База?

– Здесь, в башне. Сегодня вечером или, быть может, завтра утром его повезут в Анжер. Мы думали сейчас ехать к интенданту провинции, графу Радиньи, ведь у него служит помощником де Некруассон, может, он чем-то поможет?

Сигиньяк с надеждой поглядел на друга. Констан покачал головой, понуро заметив:

– Нет, Жиль, ничем он не поможет. Король подписал эдикт о запрете дуэлей. А если учесть ещё и влияние графа де Бокуза, то Гийому не избежать смертной казни.

Мрачно произнес гвардеец, закрыв лицо руками.

– Но, что же делать, Констан?!

Сдавленным голосом, переходя на крик, завопил Жиль. Де Ро за всё это время не произнес ни слова. Он, отрешенно, сидел, упершись локтями в стол, поддерживая рукой голову, и, что-то вычерчивал маленьким ножиком на засаленных досках. Сигиньяк толкнул товарища в плечо и закричал:

– Луи, а ты что же?! Ведь так не должно быть! Это не справедливо! Луи, что ты молчишь?!

– По-моему, все предельно ясно.

– Что?! Что тебе ясно?!

– Гийома нужно отбить.

Тихо произнес Луи, не отрывая взгляда от отшлифованных временем и локтями досок трактирного стола. Жиль замер, лицо его вытянулось, глаза округлились, он с изумлением, заглушившим протест, пытался осознать услышанное. А осознав, встревожился и обратил испуганный взор на де Самойля. Тот задумчиво поглядел на де Ро, затем, встретившись глазами с Сигиньяком, негромко вымолвил:

– А ведь Луи прав. Отбить и бежать.

– Как? Куда бежать?

Чуть слышно вымолвил виконт, который от ужаса, казалось, сейчас потеряет дар речи.

– Но ведь если.. .мы тогда сами станем преступниками, и нам так же не сносить голов.

– Да, это совсем не обязательно. Поверьте мне, вы тут барахтаетесь в своём навозе, и не подозреваете о том, что происходит в королевстве.

– А, что происходит?

Оба анжуйца перевели заинтересованные взгляды на де Самойля. Сержант заерзал на лавке, затем огляделся, нагнулся поближе к товарищам и почти шепотом произнес:

– Могу сказать одно, у Ришелье, сейчас, каждая верная шпага на счету. И я прибыл в Анжу за вами. Поэтому, если мы вытащим де База из этой истории, у вас не будет другого выхода, как поступить на службу к Его Преосвященству. Лишь в этом случае, я смогу попробовать добыть нам помилованье и сохранить свою, а заодно и ваши пустые головы.

Зависло молчание. Жиль, вернувшись в приделы присущей себе рассудительности, весомо заявил.

– Что касается меня, то я с радостью и по убеждению готов принять сторону кардинала. Даже если бы не было всей этой истории.

Де Сигиняк произнёс это, гордо закинув голову. После чего оба друга уставились на де Ро. Тот почувствовал, что пришел его черед держать ответ. Пригладил ладонью волосы, он нехотя промямлил:

– Я, признаться не испытываю желания служить, кому бы то ни было. Но… если на чашу весов положена голова Гийома, я согласен.

В этот же день, сразу после полудня, трое друзей, взяв с собой слугу виконта де Сигиньяка – Гаспара, вооружившись лучше чем если бы они шли на войну, и прихватив лошадь де База, отправились по лесной дороге, что вела в Анжер.

Через два с лишним часа, по этой же дороге, в сопровождении четырёх конных конвоиров, загромыхал тюремный экипаж. Переваливаясь по ухабистой, песчаной дороге, он неторопливо, поскрипывая, полз по лесу. Весенняя чаща радовала глаз ярко-зеленой молодой листвой, сквозь которую пробивались ласковые солнечные лучи. Густой частокол деревьев был щедро наполнен многоголосьем птиц, заполонивших своим игривым щебетом пробудившийся после зимы лес. Четыре солдата, следовавшие за каретой, о чем-то громко разговаривали, наполняя дубраву звонким смехом, передавая из рук в руки бутылку анжуйского, к которой по очереди прикладывались. Вдруг впереди кавалькады, с треском, медленно кренясь, рухнула вековая сосна, подняв клубы седой пыли. Пара лошадей, запряженных в экипаж, испуганно заржали и попятились назад. Тюремщики остановились, обескуражено переглянувшись. Не успели они сообразить, что к чему, как прогремел выстрел, со стороны повалившегося дерева. Солдаты спешились и, прижавшись к карете, приготовили оружие, напряженно вглядываясь в чащу леса.

– Господа, я попросил бы вас бросить оружие.

Послышался голос Констана, из-за спин тюремщиков. Те послушно бросили на землю аркебуз и шпаги, застыв в испуге, не рискуя даже обернуться. Из лесу вышли трое в масках и с пистолетами. Они приблизились к опешившим стражам, и де Ро сорвал с пояса капрала ключ, которым открыл дверцу тюремного экипажа. Из кареты ловко выпрыгнул де База, стройный, элегантный, двадцатилетний юноша. Его длинные русые кудри, растрепались, тонкими прядями ниспадая на красивое, бледное лицо, а серые глаза пылали счастьем от встречи с друзьями. Де Ро, подтолкнув одного из конвоиров так, что тот было, не сбил с ног остальных, вежливо отдал команду.