Черноглазая блондинка - Джон Бэнвилл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И снова она словно прочитала мои мысли.
— Откуда Вы, мистер Марлоу? — спросила она. — Где Вы родились?
— Санта-Роза. Городок в нигде, к северу от Сан-Франциско. Почему Вы спросили?
— Не знаю. Почему-то мне всегда кажется важным узнать, кто откуда, а Вам нет?
Я прислонился спиной к грубой деревянной стене укрытия и положил локоть руки с дымящейся сигаретой на ладонь левой.
— Миссис Кавендиш, — сказал я, — вы вводите меня в замешательство.
— Неужели? — Казалось, её это позабавило. — Как это?
— Я же сказал — я наёмный работник, а Вы разговариваете со мной как с человеком, которого знаете всю свою жизнь, или с тем, кого хотели бы знать до конца своих дней. К чему это?
Она немного подумала, опустив глаза, потом взглянула на меня из-под ресниц.
— Наверное, дело в том, что Вы совсем не такой, как я ожидала.
— А чего Вы ожидали?
— Кого-то жёсткого и расчётливого, как Нико. Но Вы совсем не такой.
— Откуда Вы знаете? Может быть, я просто устраиваю для Вас представление, притворяясь кошечкой, когда на самом деле я скунс?
Она покачала головой и на мгновение закрыла глаза.
— Я не так уж плохо разбираюсь в людях, несмотря на то, что кажется по-другому.
Я не заметил, чтобы она хотя бы пошевелилась, но почему-то её лицо оказалось ближе к моему, чем раньше. Казалось, не оставалось ничего другого, кроме, как поцеловать её. Она не сопротивлялась, но и не ответила. Она просто сидела и принимала всё как есть, а когда я отодвинулся, слегка улыбнулась и печально взглянула. Я вдруг отчётливо услышал шум волн, шипение гальки и крики чаек.
— Мне очень жаль, — сказал я. — Мне не следовало этого делать.
— А почему бы и нет? — Она говорила очень тихо, почти шепотом.
Я встал, бросил сигарету на песок и наступил на неё каблуком.
— Думаю, нам пора возвращаться, — сказал я.
Когда мы возвращались из-за деревьев, она снова взяла меня за руку. Казалось, она держалась совершенно непринужденно, и я задался вопросом, действительно ли был тот поцелуй. Мы вышли на лужайку, и перед нами предстал дом во всём его жутком величии.
— Отвратительно, не правда ли, — сказала Клэр, снова прочитав мои мысли. — Это дом моей матери, а не мой и Ричарда. Это ещё одна причина его угрюмости.
— Потому что ему приходится жить с тёщей?
— Для мужчины это всегда не очень приятно, во всяком случае, для такого, как Ричард.
Я остановился и заставил её остановиться вместе со мной. В ботинках у меня был песок, а в глазах — соль.
— Миссис Кавендиш, зачем Вы мне всё это рассказываете? Почему Вы обращаетесь со мной так, как будто мы с Вами очень близки?
— Вы имеете ввиду, почему я позволила поцеловать себя? — Её глаза сверкали; она смеялась надо мной, хотя и беззлобно.
— Хорошо, — сказал я. — Почему Вы позволили поцеловать себя?
— Наверное, я хотела узнать, на что это будет похоже.
— И на что это было похоже?
Она на мгновение задумалась.
— Мило. Мне понравилось. Я бы хотела, это как-нибудь повторить.
— Уверен, что это можно устроить.
Мы пошли дальше, её рука в моей. Она что-то напевала себе под нос. Она казалась счастливой. Это, подумал я, не та женщина, которая вчера вошла в мой кабинет и, оценивая, холодно разглядывала меня из-под вуали, это кто-то другой.
— Его построил один из киношников, — сказала она. Она снова говорила о доме. — Ирвинг Тальберг,[21] Луис Б. Майер[22] — один из этих магнатов, забыла, кто именно. Камень привезли из Италии, откуда-то с Апеннин. Хорошо, что итальянцы не знают, как с ним обошлись.
— Почему Вы живёте здесь? — спросил я. — Вы сказали, что богаты, так можете куда-нибудь переехать.
Я взглянул на неё. Лёгкая тень легла на её гладкий лоб.
— Не знаю, — ответила она. Несколько шагов она помолчала, потом снова заговорила: — Может быть, я не могу смириться с перспективой остаться наедине с мужем. Не самая лучшая компания.
На это мне нечего было сказать, поэтому я промолчал.
Мы приближались к оранжерее. Она спросила, не смог бы я зайти.
— Может быть, Вы могли бы выпить?
— Не думаю, — ответил я. — Я сейчас на работе. Есть ещё что-нибудь, что Вы хотите мне рассказать о Нико Питерсоне, прежде чем я отправлюсь по его следу?
— Ничего не могу придумать. — Она вытащила из рукава льняной куртки обрывок листа. — Я просто хочу, чтобы Вы выследили его, — сказала она. — Я не хочу, чтобы он вернулся. Не уверена, что вообще хотела бы его видеть.
— Тогда зачем Вы, вообще, с ним связались?
Она придала лицу выражение печального клоуна. Мне нравилось, как она высмеивала себя.
— Полагаю, он казался опасным, — сказала она. — Как я уже говорила, мне легко заскучать. На какое-то время он заставил меня почувствовать себя живой, немного ближе к реальности. — Она спокойно посмотрела на меня. — Можете это понять?
— Могу.
Она рассмеялась.
— Но не одобряете.
— Не мне решать, стоит ли это одобрять или нет, миссис Кавендиш.
— Клэр, — снова произнесла она хриплым шёпотом.
Я стоял с каменным лицом, чувствуя себя невозмутимым как индеец у табачной лавки. Она грустно пожала плечами, затем засунула руки в карманы куртки и втянула плечи.
— Я бы хотела, чтобы Вы выяснили, где Нико, — сказала она, — что он делает, почему притворился мёртвым.
Она посмотрела на гладкую зеленую лужайку, на деревья. За её спиной в стекле оранжереи отражалась другая, призрачная версия нас обоих.
— Странно думать, что он сейчас где-то находится и что-то делает. Я привыкла верить, что он мёртв, и мне трудно отвыкнуть от этой мысли.
— Сделаю всё, что смогу, — сказал я. — Его не так уж трудно будет выследить. Он не похож на профессионала, и я сомневаюсь, что он слишком хорошо замёл следы, особенно потому, что не ожидает, что его кто-то будет разыскивать, поскольку он, предположительно, мёртв.
— Что Вы будете делать? Как Вы с этим разберётесь?
— Взгляну на заключение коронера. Потом я поговорю кое с кем.
— С кем? С полицией?
— Копы, как правило, не очень-то помогают тем, кто не из их числа. Но я знаю одного или двух парней в управлении.
— Мне бы не хотелось, чтобы стало известно, что это я его
