Татуировка на запястье руки - Валентина Батманова

– Дорогой! Дай мне, пожалуйста, прикурить. – Перегнувшись через весь стол, протянула сигарету прямо перед лицом мужа Любы. Майор вспылил и, окинув взглядом вызывающее лицо подследственной, сказал:

– Гражданка, ну-ка быстро сядьте на свое место, вы подозреваетесь в двойном убийстве, и ведите себя так, как подобает вести себя в кабинете следователя, и уберите сейчас же свою сигарету. У меня в кабинете не курят.

А та, улыбаясь, сказала в ответ:

– Ну, мой дорогой, может для меня будет исключение?

Люба не стала долго слушать разговор в кабинете мужа, молча вышла из кабинета и, сев в служебную «Волгу», поехала к себе на работу. Но душа ее была не спокойна. Ее тревожило то, что молоденькая блондинка, вероятно, попытается соблазнить ее мужа, если, конечно, у них ничего такого еще не было. Сидя в своем кабинете, она думала, что ревность чувство разрушительное, что ревновать не значит любить. Люба пыталась себя успокоить, она укоряла себя в том, что вызвала ревность на пустом месте. Но перед ее глазами стояла наглая, очень уверенная в себе блондинка. Ее игры к мужу пылки и к добру не приведут. Мучаясь ревностью, Люба решила сегодня вечером объясниться с мужем. Ревнуя мужа, она теряла уверенность в себе, она чувствовала, как твердая почва уходит у нее из-под ног. Но поговорить с мужем вечером ей не удалось. Поздним вечером ей позвонил дежурный из отделения милиции и вежливым голосом доложил:

– Лев Николаевич срочно улетел в командировку в Москву и будет только через неделю.

Люба немного успокоилась, но у нее все время в голове вертелся один и тот же вопрос: «Почему ей не позвонил сам Лева?» Тревогу и ревность она пыталась скрыть от матери Левы.

Прошла ровно неделя. Уложив детей спать, Люба села в кресло, стала просматривать новые документы, которые ей попали впервые. Читая их, она многого не понимала. Рушился Советский Союз. Упрощался обком партии. Облисполком готовились преобразовываться в областную администрацию. Люба сидела, как в тумане, она не знала, что будет с нею и людьми, которые работали вместе с ней в отделе. Задумавшись, она не заметила, как в комнату вошел муж. Лицо его было бледным, под глазами видны были синие круги. На вопрос Любы: Будет ли он ужинать? Лев ответил: «Я сыт», – и поспешно вошел в свой рабочий кабинет. Люба пошла за ним следом, а Лев, прикрывая перед ее лицом дверь, сказал:

– Давай, Любаша, поговорим обо всем завтра, сегодня я взял работу домой и на разговоры у меня нет времени.

Люба, поджав плечи, пошла в детскую комнату. Она улеглась рядом с дочерью. Сон к ней не шел, от обиды и ревности у нее текли слезы. Она постоянно задавала себе один и тот же вопрос: «Неужели муж ее разлюбил? А ведь жили душу в душу. – И мысль о том, что ее Лева может встретить другую женщину, у нее никогда возникала. – Да, я и сама виновата, у меня на первом месте дети, на втором работа, а Лева на третьем месте. И, вероятно, ему это надоело». – Она еще долго вертелась на кровати и уже далеко за полночь, встав на цыпочки, решила зайти в комнату, где работал ее муж.

Она тихонько открыла дверь, вошла в комнату и осмотрелась. На рабочем столе горела лампа, форменная одежда мужа аккуратно висела на стуле, а сам Лев спал на диване, укутавшись наполовину пледом и, тихо стонал во сне. Люба только сейчас заметила, что спина Льва, перебинтована марлевой повязкой. Люба подошла к дивану, села на пол рядом с диваном и, опустив голову на подушку рядом с мужем, на мгновение затихла. Утром Лев открыл глаза, и, увидев спящую на полу Любу, сказал:

– Хорошая моя, поднимись с пола, ты можешь простудиться.

Люба прикоснулась своими губами к руке мужа и, целуя ее, тихонько заплакала.

– Ну что ты, родная, плачешь, все уже позади, я здоров, как бык. Лев рассказал жене. – Удар ножом в спину я получил во время задержания подозреваемого в убийстве. Рана не глубокая, но много крови потерял. И все эти дни лежал в госпитале. А тебе об этом не стал сообщать, так как знал, что ты обязательно расскажешь маме. А у нее больное сердце и, после того, как она потеряла отца, она за меня все время переживает.

Люба, громко рыдая, сказала:

– А я глупая, приревновала тебя к той блондинке, которая сидела у тебя в кабинете и просила закурить.

Лев погладил жену по голове и сообщил:

– Она скоро отправиться прямиком в колонию строго режима. – И добавил: – Неужели, Люба, у тебя такая слабая самооценка, как ты могла даже подумать о том, что я такую красавицу жену променяю на какую-то крашеную кошку. Если хочешь знать, у меня к таким женщинам аллергия.

Прошло немного времени, Лев полностью выздоровел. Дело об убийстве он полностью раскрыл и человек, совершивший преступление получил заслуженное наказание. А еще через некоторое время Льву присвоили досрочно звание подполковник, и он был назначен на должность начальника районного отделения милиции. У Любы на работе произошли тоже большие перемены. Возглавлявший администрацию области Маточкин Юрий Семенович пригласил к себе в кабинет Любовь Михайловну и назначил ее на должность начальника финансового управления одного из областных структур.

Моряки – мотористы

Закончив обучение в мореходном училище, и получив дипломы, Максим и Олег были направлены на суда рыболовецкого флота. Максим был направлен на судно мотористом, которое занималось ловлей рыбы у берегов Южной Африки, а Олег на рыболовецкое судно, ловившее рыбу и морепродукты у берегов Южной Америки.

До ухода их судов в море было еще целых две недели. Парни перед отъездом пообещали вместе с пятнадцатилетней сестрой Максима Марусей помочь тете Тони окучить картошку. Тетя Тоня была младшей сестрой отца Маруси и Максима, жила в поселке Неманского района. Она держала пятнадцать соток земли, выращивала картошку и разные овощи. За труды племянников хозяйка земли обеспечивала круглый год семью Сысоевых картошкой и овощами. Летом на каникулах Маруся в поселке гостила по две-три недели. Девочка была приучена к труду и в хозяйстве у своей тетушки постоянно находила себе работу. Сама Антонина работала библиотекарем в поселке, а ее муж Сергей заведовал совхозной фермой по выращиванию свиней. Следить за домашним огородом, когда Сергей и Антонина были на работе, оставались Маруся с их двенадцатилетним сыном Ильей. Маруся с Ильей окучивали картошку, поливали огород и ходили с удочками на рыбалку к водоему.

Однажды Илья, не предупредив сестру, ушел на пруд один. Маруся в это время занималась по хозяйству, убралась в доме, подмела двор, напоила кур, налила воды в миску собаке. Когда она обнаружила, что его в доме нет, пошла искать Илью на пруд. Спускаясь по тропинке к воде, она еще издали увидела сидящего на песке брата. Когда она подошла ближе то увидела, что он лежит на животе и, подперев голову руками с интересом наблюдает, как в литровой стеклянной бутылке зеленоватого цвета барахтается серая ящерица, которая, расправив лапки в разные стороны, пыталась по стенке бутылки доползти до желанного отверстия в бутылке. Но ее старания были напрасны, проползая несколько сантиметров по скользкой бутылке, она тут же опускалась на ее дно. Солнце жгло стенки бутылки и, пресмыкающееся, высунув язык, вновь и вновь пыталось зацепиться за скользкие стенки бутылки. Маруся тихонечко подошла к Илье сзади и, затаив дыхание, стала наблюдать за происходящим. Когда в очередной раз ящерица упала на дно бутылки, Илья, весело захлопав в ладоши, сказал:

– Чтобы выбраться из бутылки, тебе, – обратился он к ящерице, – придется много и усердно потрудиться.

Маруся, сделав несколько шагов в сторону брата, одной рукой выхватила бутылку, другой приготовилась отбиваться от наступления подростка:

– Ах ты, гадкий живодер! – выкрикнула Маруся. – Ты зачем мучаешь ящерицу, ведь у нее тоже есть сердце и она, также как и люди, страдает от боли. – Она отбежала подальше от Ильи и, опустив бутылку на песок, помогла ящерице выйти на свободу. А насупившегося, брата спросила:

– Зачем ты в себе воспитываешь жестокость? Сейчас ты мучаешь ящерицу, потом ты начнешь издеваться над собакой, а там и до людей дойдет очередь.

– Не дойдет, – тихим голосом сказал подросток. – Это я делаю от скуки, да и у меня сегодня плохое настроение. Ты ведь знаешь, отец с матерью постоянно ругаются, у них разборки, драки, а до меня у них нет дела. Им все равно, что я делаю, мучаю ли ящерицу, собаку или соседскую кошку.

– Ну, мой дорогой братишка, оставляй в стороне свое плохое настроение, пойдем лучше окунемся в водичке. Ты только посмотри, как припекает солнце. – И не дождавшись ответа, Маруся схватила брата и потащила в воду. Они долго плескались, а когда немного обсохли на солнце, пошли к себе домой. По дороге Илья неожиданно заплакал.

– Ты, чего Илья? – обняв за плечи брата, спросила Маруся. – Ты почему плачешь, у тебя что-нибудь болит? Если болит, я тебе дам таблетку, когда вернемся домой.