Рождественская сказка (Сборник) - Мари Феррарелла

Эван поморщился. Что это она такое сказала?

— Очевидно?

Все-таки он непроходимо глуп!

— Это уже ваши проблемы. — Она взяла ребенка на руки. — Что ж, а теперь пора переходить к водным процедурам.

Либби взвизгнула от восторга:

— Мы будем плавать, да, мам?

Клэр тихо засмеялась.

— Только если забудем сменить Рэйчел подгузник.

Эван застонал.

— Думаю, вам это понадобится.

Эван приоткрыл один глаз. Как же он хотел, чтобы его оставили в покое. Время тянулось бесконечно долго. Пока Клэр ходила на кухню подогревать очередную порцию молока для бездонной бочки, маскирующейся под ребенка, он прилег вздремнуть на диване.

— Это кофе. — Она протянула ему чашку. Похоже, ему не помешает немного взбодриться. Эван взял чашку обеими руками, чтобы не уронить. После проведенной им бессонной ночи он чувствовал себя полностью разбитым.

— Я надеялся на что-нибудь в этом роде. Спасибо.

Клэр уложила Рэйчел в кроватку и села рядом с Эваном.

— А у вас неплохо получается управляться с крошкой, — заметила она.

Он вдруг ощутил странное возбуждение. Было ли это воздействие кофеина, или все оттого, что рука Клэр слегка касалась его руки?

— Я стараюсь, — пробормотал он и выпил глоток бодрящего напитка. Почему она здесь? Почему помогает ему? Ведь он ничего для нее не значит… Эван решил, что причина в том, что его соседка очень любит командовать. — У вас большой опыт в обращении с детьми, да?

Она приняла его вопрос в штыки:

— Вы имеете в виду то, что я одинокая женщина, не пользующаяся успехом у мужчин? Синий чулок? Вы ошибаетесь. Я не одинока, у меня есть Либби. Я свободна от обязательств.

Ну вот, опять он что-то не так сказал. Целый день она цепляется к нему, как будто он виноват в неудачах ее личной жизни. Он устал от нескончаемых кормлений, переодеваний, укачиваний и всхлипов. Наконец Рэйчел заснула, и он надеялся, что она проспит всю ночь.

Для чокнутого сержанта она неплохо готовит кофе, подумал он.

— Мне искренне жаль мужчину, который осмелится посягнуть на вашу свободу, — вырвалось у него. — Мне кажется, вас кто-то сильно обидел в прошлом, а сейчас вы просто срываете на мне свою обиду.

— Неправда, — возразила Клэр.

Он пожал плечами. Возможно, он все не так понял.

— Простите, я только предположил…

Клэр покачала головой, на ее губах играла улыбка.

— Ну вот, вы опять строите какие-то непонятные предположения.

Наверное, это от усталости, хотя она определенно интересовала его.

— Хорошо, тогда я спрошу.

Она усмехнулась:

— Валяйте, спрашивайте. Может быть, я даже отвечу.

Да у нее полно секретов! Он взглянул на Либби, прикорнувшую в кресле. Никогда прежде он не встречал такого неугомонного ребенка.

— Либби сказала, что на этот раз вы выйдете замуж, прежде чем рожать ребенка. Что это значит?

Либби слишком болтлива. Клэр неуверенно повела плечами. Готовится к битве, заключил Эван.

— Если вы спрашиваете, замужем ли я, ответ, по-моему, очевиден. Если вы спрашиваете, была ли я замужем, когда родилась Либби, ответ тот же: нет.

— Он вас бросил, — догадался он.

Она нахмурилась.

— Не думаю, что это вас касается. — Клэр помолчала. В конце концов, ей нечего стыдиться. Кому должно быть стыдно, так это Джеку. — Он удирал так быстро, что только пятки сверкали, — горько улыбнулась она. — Недолго прожила его «вечная любовь».

Клэр казалась абсолютно невозмутимой, но, сдавалось ему, вопрос этот ее здорово задел.

— Нам лучше без него, — закончила Клэр.

Только дурак мог не уловить нотки горечи в ее голосе.

— А Либби знает? Знает, как вам тяжело?

Зачем он лезет ей в душу?

— Нет, она думает, что я счастлива. Она еще слишком мала, чтобы посвящать ее во взрослые неурядицы. Это мелочи.

— Вы уверены?

— Абсолютно. — Разве он может понять, что творится в ее душе? — По крайней мере так ей никогда не придет в голову мысль, что я ненавижу ее отца.

А может, она все еще любит его? — предположил Эван, но побоялся спросить об этом вслух.

— А вы действительно ненавидите?

— Уже нет, — честно призналась она. — Мне жаль его. Возможно, он упустил самое важное в своей жизни. — Клэр посмотрела на спящую дочь. — Он потерял своего ребенка.

Эван обратил внимание на выражение ее лица: она была сосредоточена на каких-то своих мыслях. Это естественно, ведь она мать-одиночка — участь не из приятных.

— А еще неоплаченные счета, бессонные ночи…

— И это тоже, — согласилась Клэр. — Он никогда не увидит, как она вырастет, как пойдет в школу… Она никогда не поцелует его в щеку своим влажным ротиком, никогда не скажет ему: «Я люблю тебя, папочка!», а это многого стоит, поверьте мне.

— Верю, — признался он.

Он больше не чувствовал усталости, ему нравилось слушать эту женщину.

— Вы говорите так, будто действительно счастливы быть матерью.

— Сверх всякой меры.

— А как же карьера? Как же успех?

Клэр поморщилась. Возможно, когда-нибудь он поймет.

— Вы не слышали? Я счастлива. У меня замечательная дочь. Это и есть настоящий успех, мистер Квотермен, — она указала на Либби, — а вовсе не продвижение по служебной лестнице.

Она намекает на него. На какое-то мгновение ему показалось, что они сблизились, но он ошибся.

— Это вы так думаете.

— Да. Хотелось бы, чтобы и вы так думали. — Она встала. — Что ж, нам с Либби пора домой, уже поздно.

Он немедленно вскочил с дивана.

— Вы уходите?

Она рассмеялась:

— Я буду в соседнем доме. Запишите мой телефон. Звоните, если понадоблюсь.

Он посмотрел ей в глаза:

— В этом нет необходимости.

— Вы уверены? — удивилась она.

Он с трудом справился с внезапно охватившим его желанием заключить ее в свои объятия.

— Да. Ты нужна мне. Здесь. Сейчас.

От его слов у нее почему-то закружилась голова и засосало под ложечкой. Она опустила ресницы.

— Мистер Квотермен, мы едва знакомы.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Эвану понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями. Клэр удивленно смотрела на него, и этот взгляд заставил его забыть, что он хотел сказать. Он словно тонул в ее прекрасных голубых, сводящих с ума глазах.

Внезапно он запаниковал: Рэйчел спала, но кто знает, как долго это продлится.

— Послушай, — хрипло начал Эван, — я не смогу остаться с ребенком один, у меня недостаточно опыта.

Он положил руку на плечо Клэр, а потом, осознав, что делает, вздрогнул и густо покраснел.