Из Индии с любовью - Юлия Алейникова

Решив раньше времени не заморачиваться, я отправилась собирать хворост. Костер должен гореть как следует, и поддерживать его надо всю ночь. Вдруг кто-нибудь заметит огонь, не век же нам здесь куковать!

Прошло уже три часа, как Василий ушел на поиски. Ни его, ни гадких детей. Я начала волноваться. Солнце шпарило вовсю, море слепило глаза. Сбившись в кучу под навесом, мы с ребятами молчали, думая каждый о своем. Судя по их лицам, радости в этих размышлениях было мало. У меня из головы не шли всякие ужасы. А что, если с пропавшими беда стряслась? Укусила змея, пошли купаться и утонули, на них напала акула или людоеды, они укололись о ядовитую колючку, упали, свернули шею, а Василий нашел их и обезумел от горя или не может дотащить их обоих сразу до лагеря?

– Ребята, я пошла навстречу Васе, зажгите костер, отсюда – ни с места!

– Сиди уж лучше здесь, а иначе вы разминетесь, придется и тебя потом искать, – посоветовала мне Вероника.

– Давай я с тобой пойду, а то еще заблудишься, – предложил Денис.

– Нет! Больше никто никуда не пойдет! Василий, пока не обойдет весь остров, не успокоится. Так что мы не разминемся.

– Если только он уже не нашел их и не тащит обратно, – выразительно посмотрела на меня дочь.

– А вдруг ему помощь нужна?

– А вдруг нет?

– А если с ними беда какая-нибудь?

– Со всеми сразу? Вряд ли. Кто-то да уцелеет, а выживший сам пойдет за помощью.

– Вероника! Как ты можешь так говорить?!

– Ну извини. Просто я по этой парочке совсем не соскучилась.

– Мам, она права, вдруг кто-то из них придет, а тебя нет? Придется тебя идти искать. Подожди.

– Хорошо. Но можно мне хотя бы ближайшие заросли осмотреть?

– Можно, но я с тобой, – решительно поднялся с места Денис.

Надо сказать, что все то время, когда мы не добывали пищу и дрова, мы бессмысленно валялись на песке. Делать было совершенно нечего. Хорошо, что процесс обеспечения всех хлебом насущным отнимал много сил и времени, иначе от безделья можно было бы опуститься до состояния овоща.

Мы с Денисом отправились обследовать территорию. Вероника от скуки разбирала посуду, составляя ее аккуратной стопочкой. Прочесав значительную площадь и нечего не обнаружив, мы вновь вернулись на берег.

– Они не появлялись?

– Нет. Может, и правда пойти их поискать? – озабоченно спросила дочь.

– Встает тот же вопрос: кто идет, а кто остается? – заключил, устало садясь на песок, Денис.

Солнце уже клонилось к западу. Жара начала спадать. Как там бедный Ползунов? Хорошо, он хоть воду не забыл с собой взять.

– Ужинать будем? – вывела меня из задумчивости Вероника.

– Не знаю, мне не хочется.

– Мне тоже, – поддержал Денис.

– Подождем, пока они вернутся.

– Как хотите, – обреченно согласилась дочь.

Сидеть и лежать мочи больше не было, и мы разбрелись по пляжу, залитому мягкими лучами заходящего солнца. Небо, сиявшее в вышине незамутненной облаками лазурью, широко раскинулось над нами, сколько хватал глаз. Пальмы лениво шевелили зелеными лапами, на песок легли длинные серые тени. Маленький оранжевый краб трудолюбиво прокладывал себе путь через песчаные барханы. Переступив через него, я побрела дальше по пляжу. Незаметно для меня мысли мои переключились с тоскливого затянувшегося ожидания на предметы далекие и совершенно в данный момент недосягаемые. Вспомнилась наша дача в Сестрорецке, на берегу Финского залива, где мы с родителями отдыхали в детстве. По вечерам мы любили гулять по пляжу. Родители, тихо беседуя, шли по краю воды, а мы с Наташкой носились вокруг них, взбегая на песчаные дюны, играя в прятки между сосен, брызгаясь на мелководье. Я никогда и нигде не была так счастлива, как в те несколько летних месяцев, которые мы проводили там в течение четырех лет. Потом родители отказались от казенной дачи, и эти вечерние прогулки по берегу залива навсегда стали для меня самыми теплыми и счастливыми воспоминаниями детства.

Глава 7

Василий вернулся, когда уже стемнело и пляж был залит серебристым лунным светом. К этому времени мое душевное состояние достигло стадии психоза. Я металась по берегу, то молясь, то представляя себе всякие ужасы. Я клялась господу, что, если с ними все хорошо, я всегда буду искренне любить и Аню, и Павла и никогда не стану спорить с мужем, только бы они наконец вернулись!

Есть или зажечь костер мы тоже были не в состоянии. Денис и Вероника то пытались успокоить меня, то сами впадали в отчаяние, и тогда уже мне приходилось изобретать какие-то утешительные доводы.

Когда некое темное пятно оказалось неясным силуэтом, мы, все как один, кинулись с надеждой и облегчением навстречу ему. Это был Василий. Один.

– Что?!

– Что с ними?!

– Где Анька с Пашкой?

– Что случилось?! Да говори же ты!

– Я их не нашел, – бесцветным голосом сказал Василий и пошел дальше, не останавливаясь, словно был механической куклой, у которой не кончился завод.

– То есть как?! Ты же обошел весь остров! Да почему же ты молчишь?! – Мы втроем семенили за ним по песку, вопросительно заглядывая ему в глаза.

Он остановился, обернулся, и я увидела его совершенно серое от горя и ужаса лицо.

– Их нет, ни их – ни одежды, ни вещей, ничего! Я не знаю, что случилось!

О господи! Я обняла мужа так крепко, как только смогла, прижав к своей груди его голову. Денис и Вероника стояли молча, не зная, что сказать или сделать. Кошмарность произошедшего наползала на нас с неотвратимостью селевого потока. Пока мы метались по пляжу, неопределенность ситуации все же давала нам какую-то надежду, что ничего страшного не случилось, так все это, просто недоразумение… Но теперь нам стало по-настоящему страшно. Что могло с ними случиться на этом пустынном безлюдном острове? Что мы скажем их матери? Как переживет это Василий? Почему мы так долго их не искали? Это бездействие будет мучить нас до конца дней.

Я оторвалась от мужа, обнимая и поддерживая его, и повела к шалашу. Усадив его на песок, я отправила ребят разводить костер, достала заранее зажаренную рыбу, остатки фруктов.

– Надо поесть, – вложила я еду в руки Василия. Он продолжил сидеть все так же безучастно, глядя в темноту невидящими глазами.

Тогда я начала очищать рыбу и маленькими кусочками класть ему в рот. Он жевал, не чувствуя и не понимая, что делает, автоматически. Выпил воды. Он не шевелился и не говорил ни слова, пугая меня этим оцепенением. Ребята сидели в стороне у костра притихшие и подавленные, боясь издать лишний звук, чтобы не нарушить скорбное молчание, нависшее, казалось, над всем островом.

Что-то холодное капнуло мне на грудь. Дождь? – недоуменно подумала я. Нет, оказалось, что я плачу. Слезы катились по моим щекам, а я даже не заметила этого. Надо что-то сделать, чтобы вывести Василия из этого жуткого состояния, пусть он лучше выплачется, выкричится, сломает что-нибудь, лишь бы ожил! Кажется, у нас еще оставался коньяк…

Тяжело встав с места, я пошла за бутылкой, вылила в кружку все, что в ней было, получилось почти до краев, и подала Василию. Поднесла кружку к самым его губам и почти влила напиток ему в рот. Коньяк, видимо, обжег ему внутренности и тем самым привел в чувство.

– Что мне делать?! Что я скажу их матери?! Как мне теперь жить?! – закричал, почти завыл он.

Я сидела рядом и молча гладила его по спине. Чем я могла утешить его? Только винить себя за легкомыслие и равнодушие – вот и все, что мне оставалось. Стала бы я ждать до вечера, если бы так надолго пропали мои дети? Как я могла быть такой эгоисткой? Да, они не любят меня, да и за что, собственно, им любить женщину, занявшую место их матери? Пусть и по прошествии стольких лет после развода, но это – их родители, и они всегда будут желать их примирения. Они даже наверняка ненавидели меня, но я должна была заботиться о них, потому что они – дети, пусть и чужие, но оставленные на мое попечение, я отвечала за них.

– Это я виновата. Надо было сразу идти их искать. Во всем виновата я!

– Ты здесь ни при чем. Это я! Это мои дети, почему же я сидел тут столько времени? Жрал рыбу и ничего не делал! Я даже вспомнил о них не сразу. Как мне теперь жить?

– Постойте, – крикнула, вскакивая, Вероника. – Ты говорил, что ничего не нашел, ни одежды, ни обуви?

– И что?

– Да то самое! Подумайте хорошенько! Их нигде нет. Куда они могли деться? Улететь? Сбежать? Только утонуть. Но вряд ли они решили утопиться. Что они, Тристан и Изольда, чтобы вместе покончить жизнь самоубийством? Нет! Утонуть они могли только случайно.

Мы с Василием слушали, боясь лишний раз вздохнуть.

– Так вот. Если они пошли купаться, то, уж наверное, разделись бы. У Ани был длинный сарафан, в таком не поплаваешь. Павлу тоже незачем лезть в воду в рубашке и шортах. Они должны были раздеться. И вряд ли спрятали бы вещи в кустах, это на необитаемом-то острове! Но на пляже вещей не оказалось. Вывод: их не было на берегу. Они где-то в чаще! Ведь ты не успел прочесать весь остров?