Антисемитизм как закон природы - Михаил Бруштейн

В Древнем Израиле процесс укрощения человеческого эгоизма шел все время по нарастающей. Вновь завоеванная любовь к ближнему сменялась ненавистью. Как только народ справлялся с текущими проблемами, им на смену тотчас приходили новые, тяжелее прежних.

Это природное явление требует отдельного пояснения.

Непрерывный рост взаимного неприятия или, что то же самое — рост эгоизма, кажется на первый взгляд вещью отрицательной. И в этом заключается главная ошибка тех, кто пытается силой влиять на общественные процессы. Неважно, каким образом они это делают — массированной пропагандой или оружием.

Силой этот процесс на какое-то время можно сдержать, но остановить невозможно. Это уже сегодня понятно многим. С другой стороны, возникает вопрос: в чем смысл этого процесса, ведь его тенденции — разрушение и хаос?

Так это выглядит на первый взгляд. Но только на первый. Потому что из личного опыта мы знаем, что это не так.

Не секрет, что близкие люди после преодоления кризиса в отношениях любят еще сильнее. Как в афоризме: «Чем больше ненавидишь, тем больше любишь». Главное, уметь этот кризис преодолеть. А если просто сдерживать и копить обиды внутри? Тогда — развод.

То, что верно для индивидуума, верно и для общества в целом. С одной существенной разницей: в семейном конфликте может помочь психолог, в обществе нужны другие методы. Но в том и другом случае после успешного преодоления конфликта взаимоотношения становятся крепче. Конечно, до следующих, более сильных разногласий.

Итак, мы приходим к выводу: непрерывный рост эгоизма — процесс не отрицательный, а положительный. Если, конечно, уметь этим процессом управлять.

Если мы будем уничтожены, то и мир будет уничтожен с нами из-за беспричинной ненависти.

А если мы вновь отстроимся, то и мир отстроится с нами, благодаря бескорыстной любви.[63]

Перманентный развал

И все же хотелось бы поподробней выяснить, как еврейский народ продвигался по пути объединения.

Точкой отсчета можно без преувеличения назвать гору Синай. Там добровольно-принудительным образом были собраны многочисленные потомки группы Авраама, с целью создания народа на основе принципа «возлюби ближнего как самого себя». Чувствовали они себя тогда в пустыне неуютно после сытной жизни в Египте. Особенно после того, когда им было объявлено:

Если вы принимаете Тору (закон поручительства) — хорошо, если нет — здесь будет место вашего погребения.[64]

Оставим эту фразу без комментариев.

Так или иначе, они объединились и стали единым народом. Дальнейший их путь насыщен большим количеством событий, и об этом написано тонны литературы. Нас интересует лишь один аспект этого процесса — центробежные силы, которые разрывали народ в течение всей его истории.

Вот один из характерных эпизодов, произошедших в пустыне уже после получения Торы.

Корах — один из родственников Моше — поднял бунт. Он был сказочно богатым, но этого ему показалось мало. Он захотел власти. Говоря современным языком, стать олигархом. Духовные ценности отступили на второй план. Бунт был подавлен, причем с многочисленными жертвами.

Поскольку процесс развала и междоусобиц стал перманентным, Моше учредил институт духовного руководства народом.

Невозможно перечесть частных отличий в обычаях и законах у всех народов. Иные отдали власть самодержцу, иные — нескольким избранным родам, иные доверили ее народу. А наш законодатель, отказавшись от всего вышеперечисленного, создал, так называемую, теократию.[65]

Мы не отдаем себе отчета, насколько социальное устройство, установленное Моше, не имело и не имеет прецедентов в истории.

Моисей подготовил и осуществил удивительное предприятие — сплочение в единый народ неорганизованной массы несчастных беглецов, лишенных мастерства, вооружения, таланта, добродетели, мужества, которые не владели ни единым клочком земли и составляли на ее лице группу чужаков.

Моисей осмелился превратить эту толпу бродяг и рабов в политическую общность, в свободный народ.

Пока эта толпа скиталась по пустыне, не имея даже камня, чтобы преклонить голову, он дал им эту стабильную организацию, выдержавшую испытание временем, судьбой и завоеваниями, которую не удалось разрушить и даже изменить за пять тысяч лет и которая жива и сегодня во всей своей мощи, даже хотя единства народа более не существует.[66]

Народ без царя

Невероятный исторический факт. Несмотря на бесконечные агрессии, образованное евреями государство около 200 лет существовало без регулярной армии и без централизованного административного аппарата. Духовные наставники народа из колена Леви были лишены земельного надела и жили в 48 городах, принадлежавших другим коленам.

Между тем центробежные силы раскола нарастали. Народ, как и духовные предводители, постоянно находился перед выбором. Идти по пути Моше с его «нерациональной» методикой или предпочесть «прогрессивные» обычаи соседей.

Например, во владениях колена Дана действовал языческий храм, снискавший славу удачными пророчествами. Точность предсказаний предписывалась большому серебряному идолу, установленному в храме. Важно отметить, что службу в нем нес не кто иной, как представитель священников из колена Леви.

Образ жизни соседей находил все больше приверженцев в среде народа. Идеалы народной любви и единства теряли свою ценность. Не удивительно, что в стране начались междоусобные конфликты.

Однажды в городе, принадлежавшем колену Биньямина, остановился некий левит со своей женой. Ночью жену похитили, изнасиловали и убили. В результате этого преступления началась междоусобная война между коленом Биньямина и остальными коленами. Войну удалось остановить только на пороге полного уничтожения провинившейся стороны.

Крутой перелом в сложившейся обстановке произошел во времена правления пророка Шмуэля. Его сыновья, занимавшие большие должности, насаждали культ беззакония и взяточничества.[67] В это же время войска филистимлян захватили часть территории страны. Народ потребовал от Шмуэля — по примеру других народов — установить монархический строй. Взошедший на престол царь Шауль соединил в себе две функции: духовную и административную. Впервые с момента основания в стране появились государственный бюрократический аппарат и регулярная армия.

Народ, появившийся не в результате естественных исторических процессов, а на основе этических ценностей, не может спокойно находиться под монархическим или любым другим единоличным правлением. Цари, пришедшие на смену Шаулю, — Давид и затем его сын Шломо — удачно сочетали в себе духовную и административную власть. Они были скорее духовными вождями, чем царями.

Не все было гладко уже при их правлении. Внешнее языческое окружение оказывало влияние, в том числе и на них. Шломо даже выстроил для своей жены-египтянки отдельный дворец с языческим капищем. Вместе с тем баланс административных и духовных сил сохранялся, и страна во времена их правления процветала.

Когда Шломо умер, ситуация кардинально изменилась. Его сын Рехавам решил, что главное — это власть. Духовные ценности отошли на второй план. Последствия этого шага печальны. Страна, объединенная некогда усилиями Давида, раскололась на два государства: северное царство Израиль и южное царство Иудею.

Идолы возвращаются

Методика Моше постепенно искажалась и нивелировалась, особенно в Северном царстве. Идолы начали заселять царский дворец. Проводники этических идеалов — пророки — все больше теряли статус духовных лидеров. Как и раньше, это привело к взаимной вражде и междоусобице.

Одно из самых кровавых столкновений произошло во время правления царя Иорама. В результате заговора был убиты царь, все члены царской династии, их приближенные и все жрецы храма Ваала. Между тем взошедший на царский престол генерал Иеху очень скоро вернулся к идолопоклонству, которое сам же с такой жестокостью искоренил.

Северное царство просуществовало до 722 г. до н. э. Ассирийское вторжение положило конец существованию страны. Десять колен были угнаны в рабство и растворились в тумане истории.

Следующая страница — разрушение Храма. Причины этой трагедии, произошедшей уже в Южном царстве — Иудее, словно калька с описанных выше событий: отход от духовных ценностей и — как следствие — взаимная вражда. Пророки предупреждали о приближающейся трагедии, но процесс стал необратимым.