Плач волка - Патриция Бриггз

Бран так не думал.

— Вчера ты получил три серебряные пули, или я что-то забыл? И ты потерял контроль сегодня утром.

— Две пули и царапина, — поправил Чарльз. — Так что буду немного прихрамывать на тропе. И сейчас я контролирую себя лучше.

— Ты позволишь Сэмюэлю осмотреть тебя, тогда и поговорим, — бросил отец и повесил трубку. Но его голос продолжал звучать в голове Чарльза: «Я не хочу потерять своих детей».

Чарльз положил трубку и обратился к Анне:

— Спрашивай.

— Маррок собирается вывести оборотней на всеобщее обозрение? — спросила она недоверчивым тоном.

— Он думает, что уже и так слишком много не тех людей знают о нас, — сказал Чарльз. — Из-за науки и интернета нам все труднее скрываться. Отец надеется, что сможет лучше контролировать ситуацию, если сам инициирует поток информации, а не станет ждать, пока наши враги или какой-нибудь невинный идиот решат сделать это за нас.

Анна расслабилась рядом с ним.

— Это сделает жизнь интереснее.

Чарльз рассмеялся, прижал ее к себе и, наконец, провалился в сон.

Глава 3

Поселение с трудом можно было назвать городом, но в нем имелись заправочная станция, отель и двухэтажное кирпично-каменное здание с вывеской, которая гласила, что это школа Аспен Крик. За школой, спрятавшись за деревьями и видимая только со стороны парковки, стояла старая каменная церковь. Если бы не указания Чарльза, Анна могла ее пропустить.

Она заехала на церковную парковку и с трудом втиснула большой зеленый пикап на единственное свободное место.

Поблизости не видно никаких домов, но на стоянке много пикапов и других полноприводных транспортных средств.

Пикап Чарльза был старше ее, но в хорошем состоянии. Если верить показаниям одометра, он проехал менее пятидесяти тысяч миль — значит, около двух тысяч миль в год.

Чарльз признался ей, что ему не нравится водить.

Анна выключила двигатель и с тревогой смотрела, как Чарльз открыл дверцу и соскользнул на землю. Кровавое пятно на розовой повязке этим утром было не больше, чем прошлой ночью. Но он все еще выглядел измученным, и температура держалась, и ее это беспокоило.

Если бы они находились в Чикаго и должны были встретиться с ее старой стаей, она бы не позволила ему пойти. Слишком много волков там воспользовались бы его слабостью. Или, по крайней мере, она пыталась бы остановить его намного усерднее, чем этим утром.

Анна не отрывала взгляда от пола. По ее опыту, доминирующим волкам не нравилось, когда их доблесть подвергалась сомнению, и иногда они плохо реагировали. Хотя не думала, что Чарльз причинил бы ей боль.

— Никто не посмеет напасть на меня, — только и сказал он. — Мой отец убьет их, если я не сделаю это первым. Я не беспомощен.

У нее не хватило смелости снова спорить, поэтому оставалось просто надеяться, что он прав.

Анне стоило признать, что он не выглядел беспомощным, бинты были скрыты под темным пиджаком. Строгий костюм и волосы до талии, украшенные бисером и заплетенные в косички, странно гармонировали и притягивали взгляд. У Чарльза красивое и экзотическое лицо, и что бы он ни надел на свое большое, мускулистое тело, все будет выглядеть великолепно.

Чарльз смотрелся намного шикарнее, чем она. Анне пришлось надеть джинсы и желтую рубашку на пуговицах. Кроме этого у нее была еще пара футболок. Когда она собирала вещи, то не ожидала, что поедет на похороны.

Со вздохом Анна открыла дверь, стараясь не поцарапать «Субару», припаркованную рядом. Чарльз ждал ее перед машиной и протянул руку старомодным, но таким знакомым жестом. Она взяла его под локоть и позволила ему самому выбирать темп, пока они шли к церкви.

На публике он не хромал, но все будут пристально следить за его походкой. Анна взглянула на него, когда они начали подниматься по ступенькам, но вообще ничего не смогла прочесть по его лицу.

Внутри церкви стоял шум, как в улье, сотня голосов смешалась, так что она слышала обрывки фраз, но не понимала смысла. Анна чувствовала запах волков, но здесь были и люди. От всей паствы исходил характерный запах печали, смешанный с гневом и негодованием.

Когда они вошли в саму часовню, все скамьи были плотно забиты, а несколько человек даже стояли сзади. Все обернулись и уставились на нее — постороннюю, единственную во всей долбаной церкви, одетую в джинсы.

И желтую рубашку.

Анна крепче сжала руку Чарльза. Он покосился на нее, затем огляделся вокруг. Не успели они пройти мимо трех скамеек, как все присутствующие отвели взгляды, с интересом смотря куда угодно, но не на них.

В знак благодарности Анна чуть крепче стиснула предплечье Чарльза и обвела взглядом саму церковь. Это немного напомнило ей Конгрегационалистскую церковь, в которой она выросла, отделанную темным деревом, высокими потолками и крестообразным интерьером. Кафедра находилась прямо перед проходом, по которому они шли, возвышаясь над основным залом примерно на два фута. За ней несколько рядов кресел, обращенных к собранию.

Когда они приблизились к передней части церкви, Анна поняла, что ошибалась насчет того, что там полно народу. Первая скамья слева была совершенно пуста, если не считать Брана.

Он сидел, оглядывая всех, как будто ждал автобуса, а не похорон, хотя одет в костюм цвета древесного угля. Он положил локти на спинку скамьи по обе стороны от себя, вытянул ноги и устремил взгляд куда-то вперед. Выражение его лица было бесстрастным.

Анна знала его недолго, и обычно по лицу маррока всегда можно понять его настроение, но не сейчас

Он выглядел одиноким, и Анна вспомнила, что человека, которого оплакивал весь город, убил Бран. По его словам, что это был его друг.

Рядом с ней Чарльз тихо зарычал, и это рычание привлекло внимание его отца. Бран оглянулся на них и приподнял бровь, разбивая бесстрастную маску вдребезги. Он похлопал по скамейке рядом с собой и спросил своего сына:

— Что? Ты ожидал, что они будут счастливы рядом со мной?

Чарльз развернулся на каблуках так внезапно, что Анна оказалась лицом к его груди. Но он смотрел не на нее, а на всех остальных в церкви, которые снова отвернулись. Когда его сила бурлящим потоком окатила церковь, внезапно воцарилась тишина.

— Глупцы, — произнес он так громко, чтобы его услышали все в церкви.

Бран рассмеялся.

— Сядь, пока ты их всех не перепугал до полусмерти.

Я не политик, и мне все равно, что они думают обо мне, пока слушаются.

Через мгновение Чарльз подчинился, и Анна села между ними.

Как только Чарльз оказался