Орел пустыни - Джек Хайт

Джон хлопнул его по спине.

– Отличная работа, ты спас мою шкуру.

– Эт-т-о первый человек, которого я убил.

– Ты все прекрасно сделал, – ответил Джон, вытаскивая свой меч из груди мертвого сарацина. – Нам нужно разобраться вон с теми лучниками. – Он показал на высокое строение впереди. – Ты сможешь? – Кролик кивнул. – Тогда идем.

Джон ногой распахнул дверь, ворвался внутрь и обнаружил, что на нижнем этаже никого нет. Они с Кроликом помчались по лестнице у дальней стены, но дверь наверху была заперта, Джон поднял щит и с силой в нее ударил. Когда она распахнулась, на его щит обрушился град стрел, он отшвырнул его в сторону и бросился вперед. Четверо лучников стояли в ряд у дальней стены и торопливо готовились сделать следующий выстрел. Джон взмахнул мечом, попал в лицо тому из них, что находился дальше всех, и сарацин упал еще прежде, чем успел достать стрелу из колчана. Стоявший с ним рядом воин сумел вставить стрелу, но Джон разрубил его лук пополам до того, как он сумел ее выпустить, а затем вонзил меч врагу в грудь.

Обернувшись, он увидел, что третий мусульманин опустился на колени и поднял вверх лук в тщетной попытке остановить меч Кролика, но он прошел сквозь лук, разрубил голову сарацина на две части, и на деревянный пол брызнули кровь и окрашенные алым мозги. Кролик отвернулся, и его вырвало.

Последний сарацин, совсем еще молодой и безбородый, не старше самого Джона, поднял лук и выстрелил, но у него дрожали руки, стрела ушла в сторону и вонзилась в стену. Тогда сарацин отшвырнул лук и вытащил кинжал. Когда Джон начал на него наступать, высоко подняв над головой меч, у ног сарацина образовалась лужа мочи.

– Бросай! – приказал ему Джон, и лучник выронил кинжал.

– Не нужно! Не нужно! – бормотал он на ломаном франкийском. – Я плен!

– Вот ты где, сакс, – сказал Эрнаут, который, хромая, с мечом в руке, появился в комнате.

Из его груди торчало четыре стрелы, которые вонзились в защитную пластину, но не сумели пробить толстую кожу под ней.

– Ты что тут делаешь?

– Я взял пленного.

Эрнаут оттолкнул Джона в сторону и ударил лучника мечом в грудь.

– У нас нет времени на пленных.

– Он мог рассказать про другие засады, – запротестовал Джон.

– А ты у нас умник, – нахмурившись, заявил Эрнаут, вытаскивая стрелы, торчавшие из кольчуги. Потом он снял шлем и вытер пот со лба. – Бог мой, как же хочется пить. Мы нашли тропу, которая идет в обход баррикады. Давай, пора двигаться к реке. – Он уже собрался уйти, но в последний момент остановился в дверях. – Отрубите головы сукиным детям, мы насадим их на копья. Может, это заставит ублюдков дважды подумать, прежде чем атаковать нас снова.

– Будь я проклят! – выругался Джон, прежде чем приступить к выполнению не самого приятного приказа.

Юсуф и Туран стояли на стене над Эль-Джабия и наблюдали, как армия мусульман вышла из сада и перешла вброд реку, направляясь к открытым воротам. За ними через сад следовала процессия из лишенных тел голов, мелькавших среди деревьев. Через несколько мгновений появились первые рыцари-франки, в руках они держали пики с насаженными на них головами сарацин.

– Дикари, – прошептал Юсуф.

– Они заплатят за это оскорбление, – заявил Туран и сплюнул.

– Все в руках Аллаха.

На другом берегу реки появились новые христиане, большинство из которых сразу бросились к воде и принялись жадно пить. Кое-кто выкрикивал оскорбления и делал непристойные жесты в сторону стены. Ворота в город с грохотом закрылись, когда в них прошел последний воин-мусульманин, и Юсуф посмотрел вдаль, в сторону горизонта, где садилось солнце. Сражение за сады заняло почти весь день. Когда он отвел глаза от алого, точно кровь, солнца, он увидел, что к ним приближается отец.

– Франки захватили сады, отец! – крикнул ему Туран.

Айюб кивнул:

– Теперь Унуру ничего не остается, как объединиться с Нур ад-Дином. Он пригласил нас на обед во дворец. Идемте, нас уже ждут.

– Может быть, нам следует переодеться в более достойную одежду? – спросил Юсуф, они с Тураном были в простых белых халатах из хлопка.

– Нет, Унур предпочитает простоту.

И Юсуф зашагал вслед за отцом в сторону дворца эмира, состоявшего из нескольких строений с куполами и простых деревянных построек, окруженных глубоким рвом и высокой стеной. Мост через ров охраняла дюжина мамлюков, их командир уважительно кивнул, когда Айюб подошел ближе.

– Вас ждут, – сказал мамлюк, и солдаты расступились, чтобы дать им пройти.

Они вошли в вестибюль дворца и оказались перед двумя высокими бронзовыми дверями, которые охраняли два мускулистых нубийца.

– Помните, что вы здесь гости, – сказал Айюб сыновьям. – Делайте все, как я. Не открывайте рта, пока эмир с вами не заговорит. И старайтесь отвечать коротко. Все, что вы сделаете и скажете, отразится на вашей семье. Мы не можем себе позволить впасть в немилость эмира.

Айюб кивнул одному из нубийцев, тот три раза стукнул в дверь, а потом распахнул ее.

– Наджим ад-Дин Айюб, – провозгласил нубиец.

Юсуф вошел вслед за отцом и братом в большую круглую комнату, освещенную канделябрами, закрепленными на отделанных мрамором стенах, уходивших к сводчатому потолку. Купол украшала изящная роспись золотом, с личной печатью эмира по центру. Генералы и министры эмира, устроившись на подушках, разложенных по кругу в конце комнаты, ели, выбирая блюда с дюжин тарелок, стоявших на низких столиках.

Эмир Унур сидел напротив двери, на троне, на два фута возвышаясь надо всеми остальными. Он был в белом шелковом халате, расшитом переплетающимися красными розами и зелеными шипами. Юсуф обнаружил, что перед ним крепкий мужчина с оливковой кожей, морщинками вокруг глаз, гладко выбритым подбородком и головой. Увидев гостей, Унур широко улыбнулся.

– Добро пожаловать, Айюб, – произнес он приятным баритоном. – Как я понимаю, это твои сыновья?

– Туран и Юсуф, – подтвердил Айюб. Мальчики подошли к возвышению и низко поклонились.

– Прекрасные юноши, – с довольным видом заявил Унур. – Садитесь рядом со мной. Поешьте. Теперь, когда вы здесь, мы немного развлечемся, а о делах поговорим позднее. – Он хлопнул в ладоши. – Приведите девушек.

Юсуфа и Турана подвели к подушкам, лежавшим слева от трона эмира. Их отец сел справа. Как только они устроились, в зал вошли четыре девушки в вуалях и свободных, прозрачных платьях из шелка, которые мягко струились, когда девушки двигались, открывая взгляду то длинные ноги, то упругую грудь.

Вслед за девушками вошел барабанщик, и при первом же звуке девушки начали танцевать, медленно кружа в такт музыке. Их руки и ноги создавали изысканные рисунки, бедра медленно покачивались из стороны в сторону. Одна из них на мгновение остановилась перед Юсуфом и взглянула на него темными, обведенными сурьмой глазами. Юсуф покраснел и отвернулся к отцу.

Айюб уже начал есть, набирая куском лепешки жаркое с тарелки, и Юсуф последовал его примеру, оторвал кусок теплого хлеба и с его помощью отправил в рот восхитительное жаркое из нута, лука и жареного ягненка. Неожиданно он заметил, что Туран не притронулся к еде и сидит, не сводя глаз с танцовщиц. Юсуф тоже посмотрел на девушек, которые то и дело наклонялись вперед, давая возможность мужчинам увидеть изящные контуры их груди. Он пожал плечами и вернулся к еде, не понимая, что так заворожило брата.

Темп музыки ускорился, ритм изменился, и танцовщицы начали двигаться, убыстряя движения. Неожиданно они перестали кружиться, упали на колени и, сбросив одежду, изогнулись назад, коснувшись пола головами. Турана эта картина парализовала, и он сидел, широко раскрыв рот. Юсуф взглянул на отца и увидел, что тот тоже перестал есть, видимо, чтобы ничего не пропустить.

Танцовщицы приподняли бедра, медленно, потом все быстрее, вслед за бешеным ритмом барабана. Потом они перевернулись, вскочили на ноги и снова принялись кружить по залу, превратившись в вихрь соблазнительных изгибов тела. Достигнув финального крещендо, барабан смолк, и танцовщицы опустились на колени, касаясь пола лбами и прерывисто дыша.

Эмир Унур встал и спустился с помоста к танцовщицам. Медленно пройдя по границе круга, он прикоснулся к плечу одной из девушек, стоявшей на коленях как раз перед троном. Она встала и вышла из зала, гордо вскинув голову.

– Везучий ублюдок, – пробормотал Туран так, чтобы Юсуф его услышал.

Унур вернулся на свое место, снова хлопнул в ладоши, и остальные девушки с барабанщиком вышли из зала.

– Хороши, верно? – сказал Унур и подмигнул Юсуфу и Турану. – Даже в столь трудные времена, как наши, мы не должны отказывать себе в простых житейских радостях. Кто знает, когда нас лишат их? – Он повернулся к Айюбу: – Полагаю, ты видел, что франки подошли к городу?