Пятиборец - Сергей Антонов

Бевериджу не суждено было стать великим воином, но к должности второго по значению лица в королевстве он пришел другим путем. Иеффай очень рано понял, что ум — всего лишь раб очевидности, тогда как истинная вера предполагает познание мировых тайн через божественное откровение. Потому еще в отрочестве он изучил все богословские книги, какие нашел в библиотеке родного замка, и твердо решил посвятить свою жизнь священству. Вскоре после достижения совершенных лет, благодаря связям семьи он стал настоятелем гринфилдского храма Пресвятой Девы, славного своей богатой библиотекой, и с головой ушел в ученые труды по теологии, ангеловедению и демонологии. Попутно изучал церковную магию и риторику, не забывая отдавать должное точным наукам, но особенно интересовался алхимией.

Безграничное трудолюбие, природное красноречие, широкий кругозор и самобытность мышления вскоре принесли плоды в виде всеобщего признания дарований молодого священника. Отныне каждая его проповедь становилась настоящим событием. На нихстали съезжаться миряне из окрестных селений, а затем и вельможи из близлежащих замков и поместий. Слава Бевериджа достигла Ноулдона, столицы королевства Уайтроуз. Высшее духовенство страны не могло дольше оставаться в стороне: молодого священника пригласили в столицу.

Все владетельные особы были так очарованы его ораторским искусством, глубиной познаний и точностью суждений, что доверили попечению хромого гения главную святыню королевства — кафедральный собор Пречистой Девы Маргариты. Другой почил бы на лаврах, но Иеффай продолжал упорно учиться и учить. Написал несколько пространных трудов, посвященных выявлению черных магов и способам противодействия гирудам. Проповедями Иеффая восхищался сам король Уорвик. Уже через полгода Беверидж был назначен духовником монарха, затем, быстро продвигаясь по ступеням иерархической лестницы, вскоре стал епископом ноулдонским. А когда встал вопрос о создании принципиально нового подразделения церкви для борьбы с гирудами и ересью круцифериан, лучшей кандидатуры на должность Великого Экзекутора не нашлось.

Беверидж словно специально был создан для этого поприща. Он поспевал везде. Лично участвовал в разработке специального оружия и платья для монахов-воинов, сам допрашивал еретиков и придумывал новые орудия пыток. Одним из самых удачных его изобретений стала водруженная на повозку с поворотным кругом железная клетка, тут же прозванная в народе каретой Бевериджа. Эта запряженная парой вороных телега издавала во время езды зловещий скрип, наводивший ужас не только на еретиков, но ина законопослушных граждан королевства Уайтроуз. Для выявления отступников от веры и черных магов, на улицах городов и проселочных дорогах были установлены особые ящики. Любой желающий мог опустить в него свой донос, пребывая в полной уверенности, что его сообщение будет рассмотрено самым тщательным образом.

Вскоре после вступления Бевериджа в должность Великого Экзекутора подвалы Трибунала переполнились еретиками, а изощреннейшие орудия пытки никогда не простаивали без дела. Прошло совсем немного времени, и под его руководством стальные сутаны стали отличными солдатами. Благодаря истовой вере и железной дисциплине они оттеснили на второй план королевскую гвардию. Конные дозоры экзекуторов следили за порядком во всех городах и весях королевства Уайтроуз, а также несли дозорную службу на землях, граничивших с империей гирудов. Стычки с Лунной гвардией императора Мороя подтвердили факт, что даже самых могущественных гирудов можно уничтожить. Что касается обращенных в упырей людей, то в случае поимки их доставляли в Ноулдон для публичной казни.

Король Уорвик осыпал Великого Экзекутора своими милостями и по малейшему поводу прибегал к его советам. Беверидж сделал блистательную карьеру, достиг вершин власти. Если что и омрачало его думы, так только одно странное обстоятельство: несмотря на хорошо отлаженный механизм Экзекуции, работы не убывало. Чем больше еретиков сгорало на кострах, тем больше их становилось. Беверидж сетовал на плохие времена и требовал от короля ужесточения мер наказания и расширения собственных полномочий.

Последний удар, нанесенный королевству Уайтроуз силами зла, оказался особенно чувствительным: из главного реликвария храма Девы исчез нерукотворный Плат с ее изображением — главный оплот государства и символ веры его народа. Искать виновников похищения долго не пришлось. Великий Экзекутор в своем обращении к гражданам весьма убедительно доказал, что лишь одна сила в мире могла решиться на подобное святотатство и была настолько могущественна, чтобы преодолеть заклятия, защищавшие Плат Пречистой Маргариты от покушений ее ненавистников. В преступлении он обвинил властителя Империи гирудов, после чего король наделил Бевериджа чрезвычайными полномочиями и присвоил ему титул Спасителя Отечества...

В личных покоях Великого Экзекутора, мерцая, потрескивали горящие фитили железных канделябров. Это было прямоугольное помещение с двумя слюдяными оконцами за железными ставнями, которые почти никогда не открывались. Одну из стен занимали книжные полки, тянувшиеся вверх от пола до начала свода. Толстая дубовая дверь не пропускала звуков, которые могли бы помешать в размышлениях главному искоренителю ересей в служении Деве и ее Церкви.

На противоположной от входа стене был закреплен развернутый белый стяг с контуром железной перчатки и виньеткой в виде ленты, украшенной надписью «Караю, любя». По обе стороны от стяга висели златотканые гобелены. В центре каждого возвышалась фигура девушки в длинном белом платье. Как два золотых водопада, струились по ее плечам распущенные волосы. Голубые глаза сверкали, подобно звездам. Девушка была неземной, ангельской красоты. Такой красавице хотелось поклоняться, как божеству, с ее именем не страшно было сойти в могилу.

На одном гобелене красавица стояла на горе, простирая руки к собравшимся внизу людям. На втором — сидела в окружении внимательно слушающих ее мужчин и женщин. Третий гобелен изображал ту же юную красавицу на цветущем лугу с деревянным посохом в руке. Неподалеку от прекрасной пастушки мирно прогуливались овцы с белоснежной шерстью.

В углу комнаты возвышалась серебряная статуя Девы. Посреди комнаты стоял большой письменный стол на массивных изогнутых ножках. На нем лежали свитки и книги по демонологии, географические карты, пергамента с чертежами. Рядом расположились чернильница с гусиным пером, серебряный колокольчик для вызова секретаря и тройной подсвечник с горящими свечами. Два резных кресла, одно большое, стоявшее в торце стола, и второе поменьше, подвинутое к пылавшему камину, завершали меблировку комнаты.