Граф Мечников - Василий Сахаров

Больше в Ла-Ферроле ничего не произошло. Отряд вышел в лес, по окраине обогнул развалины, встал на след группы Серого и через час мы были на поле боя, где все оказалось именно так, как докладывал лейтенант. Изрытая ямами и промоинами щебенка старой автомагистрали, извилистой лентой, уходящая на восток. Слева большой овраг с отвесными склонами, а перед ним несколько ветхих строений, в одном из которых находятся местные жители. Немного в стороне, валяются разбросанные по траве нелепо изломанные тела дикарей. А дальше по дороге, перекрывая ее, вдоль обочины сидят воины Серого.

Полуденное летнее солнышко катится своим чередом по безоблачному синему небу. В придорожных зарослях птички поют, а в густой зеленой траве шуршат мелкие животные. В развалинах ни одного движения, а мои верные помощники, разумные псы, ведут разведку, и беды для нас не чуют. Воины отряда рассредоточились вокруг кемпинга. Мы никуда не торопимся, ждем подхода подкреплений и переводчика. И когда вскоре появляется резервная группа, я вызываю к себе Диего Миронеса, чернявого паренька, лет восемнадцати, который уже год вместе с женой проживает на базе «Гибралтар» и русский язык знает не хуже родного.

Моя инструкция для переводчика проста. Белый флаг над головой и сто пятьдесят шагов прямо по дороге в сторону развалин. Пусть потолкует со своими сородичами и даст им информацию о нас. На все про все ему сорок минут. Условия наши просты, полное разоружение и подчинение, в этом случае испанцы остаются жить. В случае отказа, отряд предпринимает ночной штурм, берет для допроса пару пленных, а остальных пускает в расход.

Диего понял меня правильно. Из РД за спиной, он торопливо достал белую рубаху, намотал ее на длинную палку и, что-то выкрикивая на родном языке, поспешил к развалинам. В него не стреляли, и переводчик беспрепятственно вошел в кемпинг. А спустя тридцать восемь минут, все так же с импровизированным флагом над головой, словно настоящий миротворец, Миронес снова вышел на дорогу. Следом за ним показались люди, шесть молодых мужчин, скорее даже юношей, с поднятыми вверх руками и длинными складными ножами на поясе, три десятка женщин и девушек, и тридцать два ребенка в возрасте до двенадцати лет. Одеты все, включая самых маленьких детей, примерно одинаково, перетянутые портупеями серые брезентовые штаны, такие же куртки, высокие кожаные сапоги, а на головах зеленые или черные банданы. Татуировок замечено не было, взгляды, конечно, настороженные, но осмысленные. Для меня это показатель того, что люди передо мной адекватные, и потому я встречаю их с миром.

Сразу беседу проводить не стал, время в запасе имеется, и торопиться никуда не надо. И как только воины собрали оставшееся в развалинах оружие, выстроив спасенных и тут же плененных испанцев в колонну, отряд вернулся к берегу. Местные жители двигались хорошо, видно, что привыкли к большим переходам и, не смотря на то, что среди них было несколько раненных, и многие имели истощенный вид, через два часа, двигаясь по уже известным тропам, мы оказались на пляжах мыса Приор.

Здесь нас ждали, и рядом с маяком уже был разбит временный лагерь. По мысу оборудованы пулеметные и минометные позиции, так что незамеченным к нам никто не подойдет. И как только по дороге прошел крайний разведчик, бойцы ГОПа перекрыли ее минами МОН-50.

Солнце начинает клониться к ровной линии горизонта, на море штиль, и океанские волны еле слышно накатываются на берег. Сегодня отряд поработал хорошо, мы обошлись без потерь, и многие воины расценивают это как добрый знак. Я думаю, точно так же, но не расслабляюсь и, приняв доклад с фрегата о том, что все в порядке, отправляюсь к местным жителям, которых необходимо опросить. Однако сразу это сделать не получается. Бойцы кормят испанцев нашими армейскими рационами и, глядя на то, с какой жадностью они поглощают пищу, особенно повидло, чернослив, сахар и шоколад, я не имею никакого желания их дергать, и отхожу в сторону, туда, где под стеной маяка, на плащ-палатку скинули трофейное вооружение. Здесь уже находится бывший капитан ВБР Панкратов, среднего роста сорокапятилетний брюнет в светло-коричневой горке. Оружейник уже при деле, он фанат оружейной тематики и, перебирая автоматы испанцев, рассматривает их так, как ювелир крупный алмаз, внимательно, сосредоточенно и с большим уважением.

— Как успехи, капитан? — обращаюсь я к Панкратову. — Что-нибудь интересное увидел?

— Все интересно, майор, — отвечает он. — Взято четырнадцать автоматов трех разных моделей, и ни с одной из них раньше я дела не имел.

— Ну, хоть понимаешь, что к чему?

— Да.

— Тогда и мне расскажи, что за раритеты к нам в руки попали.

— Вот, — Панкратов показывает мне оружие, которое держит в руках, кургузый автомат с длинным стволом и узким магазином, — раритет, именно такое правильное слово, можно сказать, глядя на этот пистолет-пулемет. Называется он «Rexim Favor» и, судя по тому, что приклад у него складной, а под стволом пристегнут штык, это оригинальный вариант, который был выпущен на местной оружейной фабрике «La Coruna» больше ста лет назад партией в пять тысяч стволов. Калибр этого автомата девять миллиметров. Емкость магазина тридцать два патрона. Темп стрельбы шестьсот выстрелов в минуту. Вес около четырех килограмм без магазина. Из достоинств быстросменный ствол, а из недостатков то, что он ненадежен и сложен в использовании.

— В общем, барахло, — подытожил я.

— Именно, хотя турки его немного модернизировали и одно время в своих войсках использовали.

— Ясно.

В руках капитана оказался следующий автомат, и он продолжил:

— Еще более древняя и ценимая любителями вещь. Пистолет-пулемет «Labora», который выпускался испанцами еще до начала Второй мировой войны. Калибр девять миллиметров. Вес четыре с половиной килограмма. Темп стрельбы семьсот пятьдесят выстрелов в минуту. Емкость магазина тридцать шесть патронов. Про достоинства и недостатки ничего сказать не могу, помню только, что он в производстве дорогой.

— Дальше…

Не выпуская из рук «Labor», который оказался у испанцев в единственном экземпляре, капитан кивнул на плащ палатку, где лежали одинаковые коротыши, дырчатый ствол сантиметров пятьдесят в длину с прямым магазином, пистолетной рукояткой и сложенным металлическим прикладом. — Очередное чудо испанского оружейного гения пистолет-пулемет «CETME C2». С семидесятых годов прошлого века использовался испанской полицией. Калибр девять миллиметров. Вес меньше трех килограмм. Темп стрельбы шестьсот выстрелов в минуту. Емкость магазина тридцать патронов. Оружие как оружие, не самая распространенная модификация пистолета-пулемета «CETME».

— Понятно.

Больше спросить Панкратова мне было не о чем. И покинув его, я вернулся к местным жителям, которые уже закончили прием пищи, и начали разжигать костры. Присев на нагретый жарким солнцем плоский продолговатый камень, немного в стороне, пару минут наблюдал за ними. Рядом крутился Диего Миронес и, подозвав его, я спросил:

— Кто у твоих соотечественников старший?

— Его нет, — Миронес сделал виноватое выражение лица. — Они бежали из города Мелида, что за горами Кареон. Но их несколько раз догоняли дикари, и те, кого вы сегодня спасли, это лишь маленький осколок племени в семьсот пятьдесят человек.

— Ладно, нет старшего, и не надо. Без него обойдемся. — Ткнув пальцев в двух ближайших ко мне людей, пожилую женщину, с необычным для испуганной крестьянки проницательным и умным взглядом, и курчавого темноволосого паренька рядом с ней, висок которого был украшен большой фиолетовой шишкой, я приказал: — Этих двоих сюда позови.

Женщина и юноша оказываются передо мной, становятся рядом с камнем, и что-то говорят. Диего сразу же переводит:

— Господин майор, они благодарят вас за спасение.

— Как их зовут?

Произносить ответные любезности я не намерен, а сразу перехожу к делу. Для начала надо пообщаться с этими людьми, а только потом решать, как к ним отнестись. А то, мало ли, вдруг, они какие-нибудь сектанты-живодеры, которые похуже дикарей. Мы с такими гражданами чикаться не станем, чуть, что-то не так, продадим их на африканский берег, и проблема решена.

— Иза Моралес, — представилась женщина.

— Родриго Перейра, — вторил ей паренек.

— Кто мы такие они знают?

— Да, — кивнул Диего Миронес, — я все объяснил.

— В таком случае скажи им сразу, что начнут запираться или лгать, я это сразу пойму, и накажу. А если будут сотрудничать, то жизнь их продолжится, и может быть, сложится вполне неплохо.

— Мы все понимаем.

Произнесла Иза, и я решил, что именно с ней мне и придется вести основную беседу.

— Откуда вы?

— В основном из Мелиды, но несколько детей и две женщины из Палас-де-Рей.

Достав из планшетки карту Галисии, я раскинул ее перед Моралес.