Вулкан жив - Ник Кайм

Я знал, что он не простил меня за Хараатан, за то, что я с ним сделал.

Мой брат был недалеким, ограниченным созданием, и таков был его способ отплатить мне.

Я сбросил тела стражников, одного за другим, в шахту. Я подозревал, что людей в этом месте было немного, раз Керз оставил меня здесь умирать, и никто не услышит грохота, с которым их изломанные тела упадут на дно, но два мертвых Повелителя Ночи, оставленных на виду, вызовут тревогу немедленно. Эти выигранные секунды могли отделить успешный побег от продолжившегося заключения.

Избавившись от стражников, я подкрался к концу коридора, остановился у развилки и внимательно прислушался: не поднялась ли тревога.

Ничего.

Заглянув за угол, я обнаружил еще один тоннель, такой же пустой, как тот, который я собирался покинуть.

Он недолго оставался таковым. Через пару минут, когда я преодолел половину пути, справа отъехала в сторону дверь, и из прохода вышел легионер.

Действуя гораздо расторопнее своих мертвых братьев, уже гниющих в яме, он открыл канал связи и подал сигнал тревоги.

— Вулкан жив! — звучал он испуганно, и ирония заставила меня испытать жестокое удовлетворение, когда я бросился на него. Меня задело по касательной спешным, сделанным навскидку выстрелом, но я тут же ударил его ладонью по груди. Это была атака на сердце, которая способна убить мгновенно, если нанести удар с достаточной силой. Его основной орган вышел из строя, а за ним и дополнительный. Легионер повалился на пол, а я оставил его, метнувшись в комнату, из которой он пришел, едва начали реветь сирены.

И опять меня встретил голый металл. Ни оружия, ни боеприпасов — ничего. Комната была настолько спартанской, что казалась заброшенной. Вот только я слышал за воем сирен, что они идут за мной. Одни кричали на мерзком гортанном языке своего родного мира, другие бежали молча, и только грохот ботинок выдавал их поспешность и панику.

Я стремительно пересек комнату, пробежал через единственный выход и оказался в еще одном коридоре. Он был короче предыдущего и так же гол, но это место начало казаться мне знакомым. На следующей развилке я едва не врезался в двух стражников, шедших в другую сторону. Я быстро убил обоих, нанес смертельные повреждения за меньшее мгновение, чем требуется, чтобы моргнуть. Один из их цепных мечей — единственное оружие, которое я мог взять и эффективно использовать, — я забрал, гадая, как мне выбраться отсюда, пытаясь составить какой-нибудь план.

Мне необходимо было найти место, где можно будет остановиться и подумать, подстроиться к изменяющимся обстоятельствам.

Я двинулся наверх.

В вентиляционной шахте было тесно, и мне пришлось выбросить только что добытое оружие, но, поставив потолочную решетку на место, я мог временно скрыть свой путь отхода.

В шахте воняло — кровью, потом, а мне оставалось лишь гадать, откуда и куда здесь перегонялся воздух. Ползя на животе, отталкиваясь локтями и пальцами ног, я добрался до следующей решетки, позволявшей заглянуть в комнату внизу.

Судя по рядам мониторов вокруг большего экрана, на котором светилась схема тюрьмы, комната являлась контрольным пунктом. Неаугментированные люди-сервы работали, переговаривались по воксу, отчаянно пытались меня найти. Легионеров не было видно. Они охотились, пытаясь поймать меня в ловушку.

Эти мужчины и женщины не были воинами, но они служили моим врагам.

Все они должны будут погибнуть, чтобы я мог сбежать.

Тихо сняв решетку, я головой вперед пролез в отверстие и приземлился посреди них. Женщина с лицом, покрытым нострамскими татуировками, вскрикнула, и я ударил ее тыльной стороной руки, отбросив через комнату. Один из мужчин-операторов выхватил личное оружие и попытался направить его на меня, но я был быстрее. Гораздо быстрее. Я убил и его. Меньше чем через три секунды все шесть людей-операторов были мертвы. Я покончил с ними быстро и так безболезненно, как мог, но не сумел заглушить в процессе голос совести.

Схема на экране изображала лишь часть подземного комплекса. Мне опять показалось, что я уже видел подобную структуру раньше, и оставалось лишь гадать, насколько огромной была эта тюрьма на самом деле. Другие мониторы транслировали пикт-поток со шлемовых линз поисковых групп. По экранам пробегали данные, загружаемые с легионерских доспехов. Кардиомониторы каждого из Повелителей Ночи возбужденно гудели под подключенными к шлемам экранами, а графические эквалайзеры, отражавшие характер голосовых сигналов, поднимались и опускались одновременно с дыханием легионеров и шипением, которым они отдавали приказы.

Я проигнорировал пикт-потоки, сосредоточившись на запоминании схемы-карты.

Две двери вели из контрольного зала. Я выбрал ту, которая, согласно схеме, позволяла попасть на верхний уровень. Я понятия не имел, как глубоко под поверхностью Исствана находился, и что на самой поверхности меня встретит, но иного пути не было.

Передо мной предстал очередной коридор, разветвлявшийся в конце. Пройдя половину, я остановился и замотал головой, пытаясь собраться с мыслями.

— Где я? — выдохнул я, не помня, чтобы видел это пересечение на схеме. Я обладал эйдетической памятью, здесь было что-то не так. Можно было вернуться, но риск был слишком велик. Забравшись в шахту в потолке, я выиграл лишь несколько секунд. Мне следовало двигаться вперед. И быстро.

Дойдя до пересечения, я опять остановился. От меня разбегалось еще два коридора, постепенно терявшихся в темноте. Из правого слабо дуло, я чувствовал это волосками на коже. Я уже собрался повернуть в него, когда заметил тень, будто отделившуюся из тьмы.

Исхудалое, ухмыляющееся лицо трупа принадлежало моему брату.

— Феррус…

Насмешливо прижав палец к губам, он поманил меня за собой в тени.

Я знал, что нельзя было доверять собственному разуму. Он уже меня предал, показав мне этого призрака — и здесь, и в камере.

«Слаб, — проговорил он одними губами, когда я замер перед входом в правый коридор. — Так слаб».

Я выбрал левый тоннель, доверившись инстинктам, а не разуму, а повернув, увидел еще один силуэт. Бесплотный, призрачный телом и лицом, он был одет в тонкие до прозрачности одежды, которые плыли в воздухе, как в воде. У него были миндалевидные глаза, и мистические, чуждые руны покрывали тело. Эльдар покрылся рябью, словно пикт, сделанный плохой камерой, и исчез.

Мой брат или мой враг — не самый широкий выбор. Я вновь почувствовал, как смыкаются вокруг меня тиски ржавого капкана, как его зубья пронзают мою плоть.

Я помчался по левому коридору, только чтобы обнаружить, что он заканчивается бронированной дверью. Я еще не видел такой с момента своего побега: все предыдущие люки, через которые я проходил, были куда менее мощными и крепкими. Многометровая, закрытая на тройные замки — просто сорвать ее с петель у меня не выйдет.

Ясно слыша, что крики моих преследователей раздаются все ближе, я прижал ладони к металлу и ощутил холод. А потом огонек на встроенной в дверь панели доступа сменил цвет с красного на зеленый.

Заревели клаксоны, а над дверью в то же время включились янтарные проблесковые маячки — с желто-черной окантовкой, как я успел заметить.

Я попятился от двери, поздно, слишком поздно осознавая, где нахожусь и почему это место казалось мне таким знакомым; на моих глазах в двери появилась диагональная зазубренная щель, две половинки разошлись в стороны, а за ними обнаружился аварийный люк.

Холод усилился. Морозные щупальца коснулись моей кожи, заставив окоченеть. Зная, что бежать бесполезно, я ждал, пока вторая дверь раздвигалась так же, как первая. Невидимые силовые щиты опустились, воздух в коридоре устремился наружу, отрывая меня от пола, увлекая за собой.

Я был не на Исстване. Исстван остался далеко позади.

Я был на корабле — корабле Керза.

Аварийный люк раскрылся, и я несколько секунд взирал на пустоту открытого космоса, прежде чем меня выбросило наружу.

Глава 5 Кровь за кровь

Вальдрекк Элиас сидел согнувшись на дне шахты и наблюдал из теней за местом раскопок.

— Что они искали? — спросил один из Несущих Слово, находившихся с ним в яме. Его звали Джадрекком, и он был преданным воином, хотя и лишенным воображения. Он ходил вдоль краев участка, прижав болтер к груди.

— Не знаю, но знаю, что они это нашли, — ответил Элиас.

По подземному залу были раскиданы различные инструменты, а потушенные фосфорные лампы все еще свисали с кабелей, прибитых к потолку пещеры. Рядом с перевернутым табуретом стояла чашка рекафа, и в пыли виднелись следы торопливо ходивших здесь людей.

Несколько каменных плит в середине зала — гробницы, судя по наличию костей и черепов, — было выворочено. Они раскололись и почернели на краях, но не под действием экскавационного оборудования. Раскопки проводили аккуратно, используя траншейные микромашины и растворители пород, чтобы убрать внешние слои грязи и гранита, пока не дошли до кратера. А в центре его, на глубине в полметра, зияла пустота.