Царство медное - Елена Ершова

Силясь распознать очертания существа, притаившегося во тьме, Виктор тяжело дышал во сне, и пот катился с него градом. Когда уже показалось, что вот-вот истина откроется ему во всей своей пугающей наготе, протяжно заскрипели тормоза. Вездеход дернулся и остановился.

Виктор тоже вздрогнул и проснулся.

Болела правая ладонь. И не так, чтобы сильно, просто неприятно покалывало и пощипывало, как бывает всегда при заживлении серьезной раны. Виктор ногтем поскреб крестообразный шрам, и на время это принесло облегчение.

– И где же эта твоя ведьма? – сонно поинтересовался он, выглядывая в окно.

Лес несколько поредел, сосны стали ниже и светлее. Где-то выбивал свою дробь дятел. В природе царили тишина и умиротворение, и аккуратный бревенчатый домик, приютившийся под сенью раскидистой сосны, как нельзя лучше вписывался в этот безмятежный пейзаж.

Ян так ничего и не успел ответить, потому что дверь избушки открылась и на пороге появилась стройная, молодая женщина с длинными светлыми волосами.

– Входите скорее! – закричала она. – Утром я слышала вертолеты, они кружили над рекой, но потом полетели на северо-запад!

– Не страшно, – сказал Ян, уверенно пересекая порог, будто не впервые был здесь. – Это последний рубеж. Дальше они не сунутся.

– Кто это с тобой? – спросила женщина, поворачивая к Виктору лицо.

Она была привлекательна, с теми точеными чертами лица, что присущи северянам. Но вместо живых и умных человеческих глаз Виктор увидел два молочно-белых опала и понял: женщина слепая.

– Не бойся! – она схватила его за руку. – Я слепа, но вижу больше, чем любой из вас, зрячих. Я – Нанна.

Виктору было немного неловко, когда чужие пальцы цепко и сильно ощупывали его плечи, грудь, ладони.

– С юга, – резюмировала женщина. – Твои дела настолько плохи, что ты связался с паразитом?

– Легче, ведьма, – из дальнего угла предупреждающе отозвался Ян.

Он наклонился над столом, где, словно ожидая их, дымились на блюде пироги, стояла широкая тарелка с кутьей, и в старинной пузатой посудине плескался густой золотистый напиток.

Пальцы Нанны нащупали на ладони Виктора шрам. Он снова начал зудеть, и улыбка женщины тотчас исчезла.

– Меченый, – сказала она.

Виктору не понравилось это слово. Равно как и тон, с которым оно было произнесено – смесь разочарования и жалости. Он вежливо выпростал руку и отступил.

– Зачем ты приехал в эти земли? – спросила Нанна. – Что тебе нужно? Сокровища? Власть?

– Я ученый, – сдержанно ответил Виктор.

Она печально улыбнулась.

– Знания, – и покачала головой. – Вы и ко мне явились за знаниями.

– Ты мой должник, – сухо сказал Ян. – Мы голодны.

– Все мое – ваше, – сказала Нанна.

Жилище ведьмы было ухоженным и чистым. Под потолком сушились связки грибов и яблок, разносился приятный запах сушеных трав.

Ян не притронулся к пирогам, зато налег на кутью и налил в кружку густой сыты.

– Ешь, – сказал он Виктору, видя, что тот медлит. Потом усмехнулся и добавил:

– Не бойся. Помни договор.

«Что нас не убивает, то делает сильней?»

Виктор усмехнулся в ответ и потянулся к тарелкам.

После пустого чая и консервов домашняя еда была райским угощением. Казалось, он не ел ничего вкуснее. Нанна к еде не притронулась, но присела рядом с Яном, подперев подбородок кулаком.

– Ты еще не отказался от своей идеи, оска? – спросила она, повернув в его сторону светлое лицо.

– Назад дороги нет, – ответил Ян. – Я предал Устав.

– Это не первое твое предательство, – Нанна задумчиво разглаживала салфетки. Ее руки слегка подрагивали, пальцы невесомо пробежали по скатерти, как бы невзначай коснулись руки Яна, погладили по сбитым костяшкам. Тот молчаливо отстранился, и из груди ведьмы вырвался легкий вздох.

– Как вы пережили ночь? – спросила она. – За тобой еще таскаются все эти бедные девочки?

Виктор вздрогнул.

«.. Все, кого оставил лежать в тишине и темноте болот…»

Нанна засмеялась.

– Не бойся. Здесь жилище ведьмы, сюда болотницы не сунутся.

Ян не повел и ухом. Допил сыту, аккуратно поставил кружку на стол.

– Думаешь, – продолжила Нанна, – с хозяином тебе будет легче завершить ритуал?

– Он проведет меня, – сказал Ян. – Меньше слов, ведьма. Выполняй свое обещание.

Она молча поднялась со скамьи. Виктор отметил, с какой уверенностью двигается Нанна по гостиной. Ее пальцы порхали по полкам, выискивая необходимое, на столе перед Виктором очутилась толстая низкая свеча с оплавленными краями, неглубокая плошка, в которую Нанна аккуратно плеснула немного золотистой сыты, кинула в тягучую жидкость пучок сухой травы.

– Дай руку, – обратилась она к Виктору, присаживаясь рядом. – Правую.

На почерневшем свечном фитиле заалело пламя. Тени за спинами тотчас выросли, вклинились в бревенчатые срубы стен.

– Ты тоже, – Нанна протянула ладонь к Яну.

Он повиновался молча.

Нанна наклонила голову к миске, вдохнула душистый запах, наклонила голову к одному плечу, потому к другому, словно прислушиваясь.

– Да. Ты нашел правильного человека, – подтвердила она.

– Я не ошибаюсь, – отчеканил Ян.

Губы Нанны тронула мягкая улыбка.

– Но ты ошибешься, – возразила она. – Не теперь. Гораздо позже.

– Как?

Ведьма качнула головой.

– Я не вижу. Пока это скрыто от меня. Возможно, это только одна из вероятностей.

– Я найду ее? – нетерпеливо спросил Ян.

– Да. Ритуал будет завершен, – подтвердила Нанна и склонила голову в сторону Виктора. – Теперь ты. Тебе ничего не будет угрожать. Но ты сам станешь угрозой.

Виктор поднял брови.

– Как это понимать?

– Твоя жажда знаний будет угрожать тебе, – пояснила ведьма. – Получишь много ответов, но тебе этого будет мало. Ты захочешь большего. Но только когда захочешь, – она выдержала паузу и сильно сжала Виктору ладонь, – не ходи дальше. Остановись.

На это Виктор не нашелся, что ответить.

Ночь упала на избушку траурной вуалью. Сразу похолодало, ветер протяжно застонал в ветвях сосен, будто жалуясь на вечный холод и одиночество. Виктору подумалось, что он уже давным-давно не видел солнца. И тоска по дому заскреблась под ребрами.

Сколько он еще пробудет в пути? И увидит ли вообще дом?

Виктор долго не мог уснуть, прислушиваясь к потрескиванию стен и тихим ночным шорохам. Прошедшую ночь он старался не вспоминать, но картины расколотого черепа Линды и вздувающейся пузырями жижи еще долго мучили его.

Потом он заснул.

Проснулся оттого, что почувствовал тяжесть с одной стороны кровати. Кто-то опустился рядом с ним и мягко взял за выпростанную из-под пледа руку.