Красные сапоги (Черная сага - 4) - Сергей Булыга

И муж смеялся и смеялся и смеялся, а лук держал натянутым и целился, и целился...

Но тут, так надо полагать, Аудолф отдал своим людям соответствующий приказ, и они, взявшись за весла, стали отгребать в сторону, освобождая нам путь. Тогда мой муж сказал:

- Вот то-то же! И так всегда, ибо еще не было такого случая, чтобы колдовство устояло перед удачей. Не так ли, Лайм?

Лайм промолчал. А муж вскричал:

- Эй, к веслам! Хей! Р-раз! Р-раз!

И наши люди налегли на весла, и мы прошли мимо Аудолфа, осыпая его и его людей весьма обидными насмешками, потому что нам очень хотелось как можно скорее освободиться от того страха, который мы только что испытали.

Вскоре Счастливый Фьорд, а с ним и весь окрайский берег, скрылся за горизонтом, на море было сильное волнение, но ветер нам благоприятствовал и небо было чистое, и нигде в нем не было видно воронов. Мой муж расхаживал по кораблю, подбадривал гребцов и то и дело вспоминал о дяде Хальдере, о его подвигах в Стране Зеленых Листьев и в многих других, тоже очень далеких и никому из нас пока еще неизвестных странах. Еще он говорил:

- Да, Хальдер поклонялся Хрт и подносил ему дары и чтил его. Но и о Винне он никогда не забывал, и не считал нужным этого скрывать. И Хрт - он мудр, Хрт! - смотрел на все это с большим одобрением. И Винн, не уступая Хрт, тоже всегда был рядом с Хальдером - и Хальдер преуспел, да еще как, ибо имел не одного, а сразу двух заступников! И то же самое ждет в моих землях и всех вас, не сомневайтесь. Р-раз! Навались! Р-раз! Р-раз! Кто бодр, тот богат, а лежачему волку не видеть добычи. Р-раз! Р-раз!

Мы споро шли. Порой мы на своем пути встречали идущие нам навстречу корабли, смело сходились с ними и, очистив их от людей, сжигали их и шли дальше. Муж говорил:

- Вот видите, Винн действительно не забывает нас - дает потешиться!

И все были довольны. И даже Лайм - хоть Акси и косился на него, и я Лайму не верила, ибо я помнила его обидные слова про колдовство - и даже Лайм вскоре стал намного веселей и разговорчивей, да и во всех случавшихся на нашем пути битвах он вел себя вполне достойно, даже славно.

А небо было чистое, и ветер был для нас попутный. Все это мне очень нравилось.

Но вот зато мой муж с каждым днем становился все мрачней и мрачней. Я спрашивала у него, что это такое с ним случилось, но он мне ничего не отвечал. Тогда я стала внимательно следить за ним и вскоре заметила, что особенно мрачным мой муж становится после того, как подолгу посмотрит на волны. Да, именно, просто на волны, и не на те, которые едва видны на горизонте, а на те, которые совсем с нами рядом, то есть у самого борта нашего корабля. Муж мой смотрел на них так, как будто он там что-то видел. И тогда я тоже стала внимательно рассматривать их, но ровным счетом ничего особенного в них не замечала. Тогда я рассказала об этом Акси. Акси смотрел, смотрел на волны... А после тоже очень сильно помрачнел и едва слышно произнес:

- Вепрь!

- Что?! - поразилась я.

Но Акси больше ничего мне не сказал, а подошел к моему мужу и они долго о чем-то беседовали. А после Акси достал из-за пазухи обломки Хозяйского Запястья, один из них оставил у себя, второй же передал моему мужу. А после жарко, с превеликим волнением взялся шептать какое-то заклинание. И муж что-то шептал. А после Акси, а за ним и мой муж бросили обломки Хозяйского Запястья в море и еще долго стояли, перегнувшись через борт, и все смотрели и смотрели в волны...

А после - с просветлевшими лицами! - одновременно выпрямились и, как ни в чем не бывало, завели самый обычный разговор о простых корабельных делах. Мне было очень любопытно! Но кто я? Просто женщина. И потому уже только ночью, когда мы с Айгой уединились за почетной перегородкой, я спросила у него:

- Муж мой, это действительно был Вепрь?

- Да, милая, - ответил муж. - Он нас давно преследовал. И это меня очень беспокоило. Но Акси сказал так: "Если он до сих пор на нас не набросился, то, значит, ждет, когда мы от него откупимся". А еще он сказал, что когда откупаешься, то у Вепря можно о чем-нибудь попросить.

- Ты попросил?

- Да, - сказал муж. - Чтоб мы с тобой не разлучались. Никогда!

О, Винн! О, Хрт и Макья! Как я тогда была счастлива! Еще раз и еще раз и еще раз говорю: мой муж - самый лучший на свете! Недаром же мать говорила мне...

И с той поры мой муж уже не хмурился. Время от времени он, правда, по привычке еще поглядывал на волны, но Вепря в них уже не видел. Акси на то сказал:

- И больше не увидит - Вепрь повернул назад. Сейчас, я думаю, он уже возле Счастливого Фьорда. Ведь у него Хозяйское Запястье и, значит, твоя бывшая усадьба теперь принадлежит ему по праву. Х-ха! Представляю, как вытянутся физиономии у Аудолфа и Гьюра, когда они узнают, что зря они все это затеяли! - и Акси хищно, гневно засмеялся.

А я, немного помолчав, сказала:

- Мне уже известно, какое желание загадал мой муж. А о чем просил ты?

- Н-ну, - сказал Акси, покраснев, - в моей просьбе было больше смелости, нежели предусмотрительности, однако я пожелал того, чего больше всего хотел. И пока что не будем об этом! Ты обещаешь мне?

Я обещала. И сдержала слово. Больше я о его мечте не спрашивала вначале не смела, а после...

Ночью мы услышали шум волн, бьющихся о берег, а утром Акси первым закричал:

- Йонсвик!

А муж сказал:

- Град Гортиг.

Что, впрочем, означает одно и то же. Я много слышала о Граде Гортиге. И вот что любопытно! Кто попадает туда по собственному желанию, тот рассказывает о нем много хорошего. Но кого приводят туда на продажу и в ожидании щедрого покупателя загоняют в глубокие рвы, то те, конечно же, отзываются о нем очень резко!

Но мы - нас хранил Винн (и Хрт) - пришли туда сами собой. Нас так и встретили - нам поднесли хлеб и вино, а мы в ответ бросали золото. Потом мой муж сказал, что мы сейчас пойдем в ту самую харчевню, где он когда-то ночевал, там, сказал он, хороший стол - и мы пошли. И Лайм с нами пошел. Это мне очень не понравилось. Я ведь тогда сильно опасалась Лайма. Ведь с ним был уговор, что как только мы ступим на твердую землю, то он и мой муж должны будут сойтись в смертном поединке. Конечно же, мой муж весьма искусен в ратном деле, но ведь и Лайма тоже нельзя назвать неумехой, и я сама неоднократно видела, как ловко он орудовал своим мечом по прозвищу Косторуб - я ведь уже говорила, что во время нашего похода мы несколько раз сходились со встречными кораблями и испытывали их на мужество...

Но более всего меня страшило колдовство! Вначале Лайм только вскользь обмолвился о нем, когда пообещал, что он не будет применять его против нас. Но, значит, оно у него есть! А после еще Аудолф сказал о смерти, которую кто-то из нас носит за пазухой. И этим "кто-то" может быть только Лайм! Во время нашего путешествия через море я часто подолгу думала и о таинственном колдовстве Лайма, и о его предстоящем поединке с моим мужем. Честно сказать, все это меня очень тревожило! И вот мы в Граде Гортиге, и под ногами у нас твердая земля, и мы идем по улице, и Лайм с нами идет, рука его крепко лежит на рукояти меча. Но он молчит, он как будто бы забыл о поединке!