Подпольные миллионеры: вся правда о частном бизнесе в СССР - Михаил Козырев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но, подождите, можете вы сказать. Если все обстоит именно таким образом, то чего бояться? Если можно так просто со всеми договориться, то откуда посаженные и расстрелянные?
Штука в том, что взятка – это не страховой полис с гарантированной выплатой. Это лишь способ решить проблему сегодня и с одним человеком. Советская государственная машина в целом частника отторгала. Ее репрессивные органы работали. И зачастую – работали эффективно. Кто именно попадется именно в этот раз? Это был скорее вопрос статистики. Или судьбы. Шанс на то, что вся карательная мощь государства обрушится сегодня именно на тебя, был и у самых, казалось, изворотливых и удачливых.
Глава IV Спецслужба
В советской системе борьбы с предпринимательством ключевую роль занимал орган под названием «ОБХСС». Хотя, строго говоря, называлась эта организация с 1947 года по-другому.
...В советской системе борьбы с предпринимательством ключевую роль занимал орган под названием «ОБХСС».
Бороться с преступлениями в экономической сфере советская карательная машина начала практически с момента своего создания. Ведь перераспределение экономических благ было главным, что большевики обещали народным массам. Уже в созданной в 1918 году ВЧК функционировали многочисленные подразделения по борьбе со спекуляцией, злоупотреблениями в системе государственного управления и распределения. Впрочем, эффект от их деятельности, несмотря на суровые приговоры, стремился к нулю. И спустя четыре года после Октябрьского переворота перед большевиками стояли те же самые проблемы. Вот красноречивый «документ эпохи».
...Граждане! Железнодорожники!
Вечное позорище царской России – система откупа, лихоимства и взяточничества, свила себе прочное гнездо в наиболее чувствительной области нашего хозяйственного организма – в железнодорожном хозяйстве. Взятка на железных дорогах стала явлением столь «нормальным», что у многих товарищей железнодорожников притупилась чувствительность.
На железных дорогах все возможно купить и продать за определенную мзду, которая умелыми подлыми руками развратителя пропорционально распределяется между стрелочником и высшими рангами. Спекулянты массами за взятку заполняют протекционные вагоны, прорезают в них Россию вдоль и поперек и обволакивают молодую Советскую республику своей паучьей сетью. Всякая прицепка, отцепка, дальнейшее продвижение, будь то отдельного протекционного вагона, эшелона беженцев, продгруза отдельной организации – все находится в прямой зависимости от взятки.
Бедствия, причиняемые этим злом государству, неисчислимы и кошмарны по своим последствиям.
Беженцы из голодного Поволжья, передвигающиеся по нарядам Главэвака, застревают на узловых станциях и обрекаются на нечеловеческие мучения; рабочие организации, отправившиеся для покупки хлеба для голодных семейств, кочуют месяцами «за отсутствием подвижного состава»; продовольствие, идущее для спасения детей и женщин Поволжья, где-то блуждает или мрачно стоит на путях в ожидании «чего-то недостающего».
А за этой мрачной завесой разыгрываются сцены бесстыдного, подлого подкупа и бесшабашного разгула кучки, продающей трудовую Россию, выбивающуюся из сил в тисках вражеского окружения, экономической разрухи и покрывающей неслыханным позором славное имя железнодорожного пролетариата.
Государственные органы – трибуналы и ВЧК, призванные для борьбы со взяточничеством, больше не допустят подобного позора. Взяточничество на железных дорогах должно быть и будет искоренено.
Будьте зорки и бдительны! Пролетарские руки не должны и не могут быть замараны взятками!
«Гудок» № 47 от 6 декабря 1921 г.
В период НЭПа орудия борьбы с частнособственническими инстинктами и предпринимательством были временно зачехлены, репрессии против спекулянтов утихли. Это с одной стороны. А с другой – в феврале 1924 года были созданы многочисленные ведомственные подразделения милиции (торгово-промышленная милиция, кредитно-финансовая, горно-приисковая, фабрично-заводская, рыночная, курортная и т. д.). Они содержались за счет обслуживаемых и охраняемых объектов. Побочным результатом этого – а может, в реальности главным? – стало зарождение отраслевой инфраструктуры правоохранительных органов, формирование кадрового костяка из сотрудников, разбирающихся в различных секторах экономики.
Примерно с середины 20-х годов ведомственные подразделения милиции получили права не только по охране объектов, но и по ведению разыскной деятельности. Ну а в конце 20-х годов, когда НЭП был свернут и государственная собственность стала чуть ли единственной легально допустимой, разыскная деятельность ведомственных подразделений милиции стала фактически деятельностью по пресечению воровства и прочих видов злоупотреблений со стороны рабочих и государственных управленцев.
Прошли индустриализация и коллективизация. Режим «окуклился». Контроль над обществом приобрел тотальный характер. Таким же стал контроль и над собственностью.
...Отношение к собственности свелось в основном к двум операциям – вымогательству государством всего, что можно было изъять у граждан. И попыткам граждан отщипнуть себе кусок от государственного пирога.
Отношение к собственности, если упрощать, свелось в основном к двум операциям – вымогательству государством всего, что можно было изъять у граждан, и попыткам граждан отщипнуть себе кусок от государственного пирога. Естественно, когда «все вокруг колхозное, все вокруг мое», масштабы хищений государственной (социалистической, колхозной, общественной – как ее ни назови, суть одна) собственности не могли не вырасти.
Советский принцип борьбы с явлением требовал создания для этих целей централизованного органа. И он был создан. 16 марта 1937 г. приказом НКВД № 0018 в составе Главного управления милиции НКВД СССР был образован Отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности и спекуляцией – ОБХСС ГУМ НКВД СССР, с многочисленными подразделениями на местах. В их состав влились и сотрудники ведомственных подразделений милиции. Как было сформулировано в «Положении» об ОБХСС, орган этот создан «для обеспечения борьбы с хищениями социалистической собственности в организациях и учреждениях государственной торговли, потребительской, промысловой и инвалидной кооперации, заготовительных органах и сберкассах, а также для борьбы со спекуляцией».
В дальнейшем ведомство пару раз меняло название и подчиненность. К концу 80-х годов это были управления по борьбе с хищениями социалистической собственности в составе союзного и республиканских министерств внутренних дел. Согласно принятому в 1983 году положению о подразделениях БХСС приоритетными направлениями их деятельности стали борьба с хищениями, взяточничеством, незаконными валютными операциями и спекуляцией. Особый акцент при этом должен был делаться на выявление крупных и хорошо замаскированных преступлений, а также на оперативной работе.
1
Что значит оперативная работа? Обратимся непосредственно к первоисточнику. Помните, в самом начале я рассказывал о Владимире Дорофееве, обэхаэсэснике в отставке, который живет на даче в Подмосковье, ездит на старенькой «Волге»? У которого здоровый пес – немецкая овчарка? Сразу скажу. Это случай не вполне типичный. В свое время Дорофеев занимал одну из ключевых должностей в ведомстве борьбы с расхитителями и спекулянтами. Пик его карьеры пришелся на 1980–1986 годы. Тогда в центральном аппарате управления БХСС Министерства внутренних дел СССР было создано специальное подразделение – оперативно-розыскная часть (ОРЧ), – призванное заниматься расследованием значимых экономических преступлений, с которыми в силу разных обстоятельств не справлялись местные органы. Дорофеев возглавил один из его отделов. Он был одним из тех, на ком держалась система.
Чем он занимался? В ОРЧ стекалась информация по сложным делам, в которых фигурировали крупные чиновники или партийные органы. Следствие на местах начинало притормаживать. И тогда за работу брались специалисты из Центра, и в регион выезжала бригада, укомплектованная сотрудниками ОРЧ и работниками подразделений из других регионов – если ехали в Ставрополь, то людей брали из Красноярска и т. д.
В некоторых случаях дела возбуждались по информации непосредственно от ОРЧ, например, в случае, если их фигурантами были высокопоставленные сотрудники союзных министерств и других госучреждений. А «крыша» в Москве обнаруживалась практически по всем крупным делам. Именно в Москву, в центральный аппарат, в конечном итоге курьеры везли чемоданы наличности. Но чтобы распутать цепочки дел цеховиков, крупных спекулянтов и расхитителей, сотрудникам ОРЧа все равно приходилось ехать на места.
