Мать четырех ветров - Коростышевская Татьяна

— Все в порядке, — с сожалением сообщил мне страж­ник. — Мэтресса Ягг, прошу вас.

Но, вопреки ожиданиям, дорогу мне не уступил, а продол­жал смотреть с какой-то мальчишеской обидой. Я в сотый раз, пытаясь не трясти головой, расправила на плечах круже­во новой мантильи и вопросительно приподняла брови.

— Говорят, университет с землей сровняло? — несмело во­просил вояка.

Ах, вот в чем дело! Я улыбнулась с облегчением. Мальчик торчит здесь, у западных ворот, и ему ничегошеньки не вид­но, что там, в самом сердце Квадрилиума, происходит.

— Тряхнуло знатно, — с готовностью ответила я. — Внут­ренние перекрытия в нескольких корпусах порушило, толь­ко уже почти все починили. Маги, знаешь ли, ценят комфорт.

— Говорят, студенты из окон так и сыпались, как перезре­лые мандарины.

Я важно кивнула, борясь с желанием потереть ноющее плечо. Потому что перезревшие мандарины, плохо призыва­ющие ветер, приземляются на брусчатую дорожку с некото­рым членовредительством. А что нам еще оставалось делать? Смерти своей дожидаться или спасателей? Это теперь мне уже ясно, что лучше было бы переждать. Здоровее бы были. А тогда обуяло меня чувство, названное по имени одного грецкого бога, паника то есть, вот я и скомандовала — пры­гать. Высоко, далеко, страшно. Эх, трем смертям не бывать, одной не миновать! Невероятно послушный и предупредите­льный Игорь мое начинание с готовностью поддержал и даже вытащил из-под кровати упирающуюся всеми конечно­стями донью Гутьеррес. Эмелина, когда сообразила, кто ее домогается, не преминула упасть в картинный обморок. И соизволила очнуться от него, когда мы втроем уже летели вниз. Как же она орала, ёжкин кот! Кажется, обрушение за­падной мансарды теперь на ее, Эмелининой, совести.

— А что говорят? Что послужило причиной?

Я важно пожала плечами. О причинах нам никто сооб­щить не удосужился.

— Будьте осторожны, донья Ягг, — наконец уступил мне дорогу служивый. — В Нижнем городе неспокойно.

Я чинно семенила к калитке, опять поправив мантилью. Черепаховый гребень, одолженный мне ставшей невероят­но предупредительной Эмелиной, был воистину огромен. Опасения, что шея моя не выдержит и надломится под его тяжестью, были не лишены оснований. Но отказаться от столь неудобной обновки я никак не могла. Эмелина с такой гордостью рассказывала, как ее героический папаша охо­тился в восточных морях на плотоядную черепаху-людоеда, чей панцирь и послужил материалом для украшения, что обидеть соседку просто язык не повернулся. Вот теперь и приходится ходить очень-очень прямо, как будто я элорийская селянка, несущая на голове кувшин с вином, или, нао­борот, северный олень, изнемогающий под тяжестью ветви­стых рогов, или…

Звякнул засов на калитке за моей спиной. А времени-то у меня не особо много. Зигфрид уже ждет меня у башни Ветра, а у меня еще денежный интерес в Нижнем городе. Ну да лад­но, барону придется немного поскучать без своей подруги. Я решительно сдернула с головы мантилью, вызвав недово­льное шипение проходившей мимо почтенной матроны, и припустила в направлении гавани. Нижний город, таверна «Три танцующих свиньи». Мануэль Изиидо, я спешу к вам!

В трактире было душно и темно. После яркого закатного солнца мне пришлось долго моргать, пока глаза привыкали к перемене освещения.

— Что там, стоит Кордоба? — хрипло спросил трактир­щик, выглядывая из-за стойки, будто рак-отшельник. — Или конец ей пришел?

— Стоит, и еще сто лет стоять будет! — громко ответила я, разгоняя царящий в пустом помещении сонный морок. — А у вас, как я погляжу, не густо сегодня с посетителями?

— Боятся. Как трясение закончилось, все по своим домам разбежались. Твой этот, недоучка, тоже сбежал, с рассветом.

— Мануэль? — недоверчиво подняла я брови. — Куда?

— А мне это неизвестно. — Трактирщик, кряхтя, выбрался из-за стойки. — Со вчерашнего дня его никто не видел. А мо­жет, и с позавчерашнего… И вообще, я к нему в няньки не на­нимался.

Мне вспомнилось, что прозвище у хозяина неприятное — Плевок и сам он сейчас был похож на комок слизи — потный, жирный. И рожа его багровела самым неприятным образом.

— Это у тебя спрашивать надо, где твой милый друг обре­тается. И главное, в такой важный момент, когда маги в оче­редной раз что-то напутали, когда такой удачный переполох в городе случился…

Плевок колыхнул необъятным пузом, делая шаг ко мне. Я попятилась. Трактирщик, заметив мою растерянность, рас­тянул лягушачий рот в гнусной ухмылке.

— А денежки-то он забрать не успел! Точно не успел, я бы заметил, почувствовал.

— Счастливо оставаться, — бодренько сообщила я, решив, что с меня хватит, и крутнулась на каблуках, с намерением выскочить за дверь.

Нос мой уткнулся в нагрудник из буйволовой кожи.

— Куда, птичка? — глумливо протянул обладатель доспеха. — Муэрто будет осторожен, он всегда осторожен с птичка­ми вроде тебя.

Острие даги, опасно покачивающееся у моего лица, неско­лько противоречило ласковым словам. Где-то в глубине трактира возбужденно дышал Плевок, мне это совсем не нра­вилось. Муэрто? Бретер? Наемный убийца? Моей магии они не боятся, видимо, где-то активирован ограничивающий амулет. Да и ветер, если уж начистоту, не особо боевая сти­хия. Если бы можно было сейчас подхватить пару-тройку ни­тей силы и улететь к лешему из этого паучьего логова!

Правой руки соперника мне видно не было, скорее всего, в ней шпага, а это значит, что времени на раздумья у меня не осталось. Я отшатнулась, вызвав придушенный смешок трактирщика. Кошачьи глаза Муэрто недобро блеснули из-под шляпы, кинжал описал полукруг, чуть не чиркнув меня по носу. Я присела, выбрасывая руку вперед и вверх. Два острейших черепаховых зубца вошли в тело точно под край кожаного нагрудника. Убийца завизжал, как свинья под ножом мясника, я упала и едва успела откатиться от змеино­го удара шпаги.

— Ты пыталась оскопить меня, тварь!

Что я могла на это ответить? «Простите, дяденька?» Так вроде не за что. Все как планировала, так и получилось. Надо будет посоветовать бретеру в следующий раз нагрудник под­линнее подбирать или защиту от ударов снизу освоить. Чего ж он визжит так, ёжкин кот?

В вершке от моей головы с хрустом разломился табурет. Это напомнил о своем существовании трактирщик. Я, даже не пытаясь подняться на ноги, бросилась к стойке. Под руку скользнула случайная нить ветра, и я дернула изо всех сил. По-совиному ухнуло в трубе, соперники мои на мгновение отвлеклись, я перекатилась под защиту столешницы. Уфф… Можно было перевести дух. По руке текло что-то липкое, я присмотрелась и брезгливо отбросила окровавленный гре­бень. Второй раз никто меня на расстояние удара не подпус­тит.

Муэрто корчился на полу. Плевок попытался зайти спра­ва, я швырнула в него тарелку и с ужасом подумала, что про­рываться надо было в другом направлении — к двери. Из-за толстой доски, за которой я оказалась, было бы здорово отби­ваться огненными шарами или еще какими заклинаниями. А у меня из оружия только стопка не очень чистой посуды.

— Где деньги, девка? — шипел трактирщик.

— А вот они! Подавись! — звонко отвечала я, продолжая кидаться тарелками.

Блюдца были кособокими, деревянными, плохо отскоб­ленными, но на точности попадания это никак не отража­лось. Трактирщик дважды схлопотал по лоснящейся роже; увернулся, пополз, припадая к полу. Расстояние между нами неуклонно сокращалось. Я глубоко вздохнула, готовясь зао­рать во всю силу легких, и беззвучно выдохнула. Чего я так испугалась? Единственный в этой комнате боец ранен и опасности не представляет, гора жира, которая приближает­ся ко мне, не вооружена даже кухонным ножом. Полноте, до­нья Ягг, пора бы уже научиться свои силы рассчитывать. Я уверенно пошла к лестнице, в комнате господина Изиидо у меня было еще небольшое дельце.

— Именем короля!

В трактир, недолго повозившись в узких дверях, ввали­лась четверка городской стражи. Трактирщик посветлел ли­цом, из чего я сделала вывод, что блюстители порядка свои, прикормленные.

— Ваш постоялец Мануэль Изиидо, — сообщил капитан, одежда которого отличалась некоторым щегольством, — аре­стован. Соблаговолите сопроводить нас к нему.

Я рассеянно огляделась в поисках путей отступления, за­метив мимоходом, что раненый Муэрто исчез, оставив после себя только бурое пятно на пыльном полу.

— Господин капитан, — лебезил тем временем Плевок, — нету вашего студентика, сбежал. И куда, вам не подскажу, но тут вот… подруженция… магичка…

Я бесстрашно встретила взгляд прозрачных глаз капита­на.

— Донья?..

— Прошу! — Карманов в моем форменном платье преду­смотрено не было, поэтому извлеченный из рукава пропуск был слегка измят.

— Я имею честь беседовать с доньей Лутецией Ягг? — поч­тительно снял шляпу капитан.