Илиада. Одиссея - Гомер

340 Или в огонь и советы пойдут и заботы ахеян,

Вин возлиянья и рук сочетанья32 на верность союзов?

Мы лишь словами стязаемся праздными; помощи ж делу

Мы изыскать не могли, долговременно здесь оставаясь.

Светлый Атрид, и теперь, как и прежде, душою ты твердый,

345 Властвуй, ахейских сынов предводи на кровавые битвы.

Если ж из оных один или два помышляют не с нами,

Их ты оставь исчезать, – не исполнятся помыслы робких?

Нет, не воротимся в Аргос, доколе мы въявь не познаем,

Зевса, эгиды носителя, ложен обет иль не ложен.

350 Я утверждаю, успех знаменал всемогущий Кронион,

В самый тот день, когда на суда быстролетные сели

Рати ахеян, троянам грозя и бедою и смертью:

Он одесную блистал, благовествуя рати ахейской.

Нет, да никто из ахеян не думает в дом возвратиться

355 Прежде, покуда троянской жены на одре не обымет

И не отметит за печаль и за тайные слезы Елены,

Если ж кто-либо сильно желает лишь в дом возвратиться,

Пусть корабля своего многовеслого он прикоснется:

Прежде других, малодушный, найдет себе смерть и погибель.

360 Царь, предлагай ты совет, но внимай и другого совету.

Мысль не презренная будет, какую тебе предложу я.

Воев, Атрид, раздели ты на их племена и колена;

Пусть помогает колено колену и племени племя.33

Если решиться на то и исполнить преклонишь ахеян,

365 Скоро узнаешь, какой у тебя из вождей иль народов

Робок иль мужествен: всяк за себя ратоборствовать будет;

Вместе узнаешь, по воле ль бессмертных не рушишь ты града

Или по слабости войск и неведенью ратного дела".

Сыну Нелея немедля ответствовал царь Агамемнон:

370 "Всех ты ахейских мужей побеждаешь, старец, советом!

Если б, о Зевс отец, Аполлон и Афина Паллада,

Десять таких у меня из ахеян советников было,

Скоро пред нами поникнул бы град крепкостенный Приама,

Наших героев руками плененный и в прах обращенный!

375 Но Кронид громовержец мне лишь беды посылает;

В тщетную распрю меня, во вражду злополучную вводит.

Я с Ахиллесом Пелидом стязался за пленную деву

Спором враждебным; и я раздражаться, на горе мне, начал.

Если же некогда мы съединимся с героем, уверен,

380 Гибели грозной от Трои ничто ни на миг не отклонит!

Ныне спешите обедать, а после начнем нападенье.

Каждый потщися и дрот изострить свой, и щит уготовить;

Каждый кормом обильным коней напитай подъяремных,34

Вкруг осмотри колесницу, о брани одной помышляя.

385 Будем целый мы день состязаться в ужасном убийстве;

Отдыха ратным рядам ни на миг никакого не будет,

Разве уж ночь наступившая воинов ярость разнимет.

Потом зальется ремень на груди не единого воя,

Щит всеобъемный держащий; рука на копье изнеможет;

390 Потом покроется конь под своей колесницей блестящей.

Если ж кого я увижу, хотящего вне ратоборства

Возле судов крутоносых остаться, нигде уже после

В стане ахейском ему не укрыться от псов и пернатых!"

Рек, – и ахейцы вскричали ужасно; подобно как волны

395 Воют при бреге высоком, прибитые Нотом порывным

К встречной скале, от которой волна никогда не отходит,

Каждым вздымаяся ветром, отсель и оттоль находящим.

Встав, устремился народ, меж судами рассеялся быстро,

Вкруг задымилися кущи, спешили обедать ахейцы.

400 Жертвовал каждый из них своему от богов вечносущих,35

Смерти избавить моля и спасти от ударов Арея.

Он же тельца пятилетнего, пастырь мужей Агамемнон,

Тучного в жертву заклал всемогущему Зевсу Крониду.

Созвал старейшин отличных, почтеннейших в рати ахейской:

405 Первого Нестора старца и критского Идоменея.

После Аяксов двоих и Тидеева славного сына,

И за ним Одиссея, советами равного Зевсу.

Но Атрид Менелай добровольно пришел и незваный,

Зная любезного брата и как он в душе озабочен.

410 Стали они вкруг тельца и ячмень освященный подъяли;

В сонме их, громко моляся, воззвал Агамемнон державный:

"Славный, великий Зевс, чернооблачный житель эфира!

Дай, чтобы солнце не скрылось и мрак не спустился на землю

Прежде, чем в прах, я не свергну Приамовых пышных чертогов,

415 Черных от дыма, и врат не сожгу их огнем неугасным;

Прежде, чем Гектора лат на груди у него не расторгну,36

Медью пробив; и кругом его многие други трояне

Ниц не полягут во прахе, зубами грызущие землю!"

Так он взывал; но к молитве его не склонился Кронион:

420 Жертвы приял, но труд беспредельный Атриду готовил.

Кончив молитву, ячменем и солью осыпали жертву,

Выю загнули тельцу и заклали и тук обнажили,

Бедра немедля отсекли, обрезанным туком покрыли

Вдвое кругом и на них распростерли части сырые.

425 Всё сожигали они на сухих, безлиственных ветвях,

Но утробы, пронзив, над пылавшим огнем обращали.

Бедра сожегши они и вкусивши утробы от жертвы,

Всё остальное дробят на куски, прободают рожнами,

Жарят на них осторожно и, так уготовя, снимают.

430 Кончив заботу сию, немедленно пир учредили;

Все пировали, никто не нуждался на пиршестве общем.

Вскоре ж, когда питием и брашном насытили сердце,

Начал меж оными слово Нестор, конник геренский:

"Царь знаменитый, Атрид, повелитель мужей, Агамемнон!

435 Более здесь оставаясь, ни времени тратить, ни медлить

Делом великим не будем, которое бог нам вверяет.

Царь, повели, да глашатаи меднодоспешных данаев

Кликом, нимало не медля, народ к кораблям собирают,

Мы ж, совокупные все, по широкому стану ахеян

440 Сами пройдем, да скорее возбудим жестокую битву".

Рек; не отринул совета владыка мужей Агамемнон;

В тот же он миг повелел провозвестникам звонкоголосым

Кликом сзывать на сражение меднодоспешных данаев.

Вестники подняли клич, – и они собирались поспешно.

445 Быстро цари, вкруг Атрида стоявшие, Зевса питомцы,

Бросились строить толпы, и в среде их явилась Паллада,

В длани имея эгид, драгоценный, нетленный, бессмертный:

Сто на эгиде бахром развевалися, чистое злато,

Дивно плетенные все, и цена им – стотельчие каждой,

450 С оным, бурно носяся, богиня народ обтекала,

В бой возбуждая мужей, и у каждого твердость и силу

В сердце воздвигла, без устали вновь воевать и сражаться.

Всем во мгновенье война им кровавая сладостней стала,

Чем на судах возвращенье в любезную землю родную.

455 Словно огонь истребительный, вспыхнув на горных вершинах,

Лес беспредельный палит и далёко заревом светит, –

Так, при движении воинств, от пышной их меди чудесной

Блеск лучезарный кругом восходил по эфиру до неба.

Их племена, как птиц перелетных несчетные стаи,

460 Диких гусей, журавлей иль стада лебедей долговыйных

В злачном Азийском лугу, при Каистре широкотекущем,

Вьются туда и сюда и плесканием крыл веселятся,

С криком садятся противу сидящих и луг оглашают, –

Так аргивян племена, от своих кораблей и от кущей,

465 С шумом неслися на луг Скамандрийский; весь дол под толпами

Страшно кругом застонал под ногами и коней и воев.

Стали ахеян сыны на лугу Скамандра цветущем,

Тьмы, как листы на древах, как цветы на долинах весною.

Словно как мух несчетных рои собираясь густые

470 В сельской пастушеской куще, по ней беспрестанно кружатся

В вешние дни, как млеко изобильно струится в сосуды, –

Так неисчетные против троян браноносцы данаи

В поле стояли и, боем дыша, истребить их горели.

Их же, как пастыри коз меж бродящих стад необъятных

475 Скоро своих отлучают от чуждых, смешавшихся в пастве,

Так предводители их, впереди, позади учреждая,

Строили в бой; и меж них возвышался герой Агамемнон,

Зевсу, метателю грома, главой и очами подобный,

Станом – Арею великому, персями – Энносигею.

480 Словно как бык среди стада стоит, перед всеми отличный,

Гордый телец, возвышается он меж телиц превосходный:

В день сей таким сотворил Агамемнона Зевс Олимпиец,

Так отличил между многих, возвысил средь сонма героев.

Ныне поведайте, Музы, живущие в сенях Олимпа:

485 Вы, божества, – вездесущи и знаете всё в поднебесной;

Мы ничего не знаем, молву мы единую слышим:

Вы мне поведайте, кто и вожди и владыки данаев;

Всех же бойцов рядовых не могу ни назвать, ни исчислить,

Если бы десять имел языков я и десять гортаней,

490 Если бы имел неслабеющий голос и медные перси;