Детектив без детектива. Автобиографический роман - Петр Котельников

Старшему лейтенанту любыми средствами надо было доказать, что Н. И. Вавилов не выдающийся ученый, не гордость советской науки, не организатор отечественной агрономии, а заклятый враг Советской власти и, как таковой, должен быть уничтожен.

В конце июня 1941 года следствие затребовало характеристику на Вавилова как учёного. Экспертная комиссия специалистов, созданная Лысенко, состояла только из противников Вавилова. Такая комиссия не могла дать объективную характеристику!

9 июля 1941 года состоялось заседание Военной коллегии Верховного суда СССР, на котором рассматривалось дело в отношении Вавилова. Заседание продолжалось всего несколько минут. На суде присутствовали лишь обвиняемый и трое военных судей. Свидетели и защита отсутствовали!..

9 июля 1941 года Военная коллегия Верховного Суда СССР приговорила Вавилова к расстрелу. Он был признан виновным в том, что он в 1925 году якобы являлся одним из руководителей никогда не существовавшей «антисоветской организации», именовавшейся «Трудовая крестьянская партия», а с 1930 года якобы являлся активным участником также никогда не существовавшей «антисоветской организации правых», действовавшей в системе Наркомзема СССР; Вавилов, используя служебное положение Президента сельскохозяйственной Академии, директора института Растениеводства, директора института Генетики и, наконец, вице-президента сельскохозяйственной Академии наук им. Ленина и члена Академии наук СССР, в интересах «антисоветской организации» якобы «проводил широкую вредительскую деятельность, направленную на подрыв и ликвидацию колхозного строя и на развал и упадок социалистического земледелия в СССР»; кроме того, Вавилов, «преследуя антисоветские цели», якобы «поддерживал связи с заграничными белоэмигрантами, передавал им сведения, являющиеся государственной тайной Советского Союза».

9 июля 1941 года Вавилов обратился с ходатайством в Президиум Верховного Совета СССР об отмене приговора. 26 июля 1941 это ходатайство было отклонено.

Странно, что Вавилову дали саму возможность обжаловать приговор. Мало того, осталось неясным, почему в случае с Вавиловым возникла отсрочка исполнения приговора, тем более, что шла война и приговоренного к смерти академика этапировали почему-то в Саратов. Обычно расстрелы осуществлялись в первые часы от вынесения самого приговора.

В саратовской тюрьме Вавилов содержался сначала в карцере-одиночке, а затем его перевели в камеру, где сидели академик И. К. Луппол и один из инженеров-лесотехников. Николай Вавилов дважды находился на лечении в тюремной больнице. Тяжёлые условия содержания в тюрьме (отсутствие прогулок, запрет на пользование тюремным ларьком, получение передач, мыла и т. п.) подорвали его здоровье

25 апреля 1942 года Вавилов направил заявление на имя Л. Берии с просьбой о смягчении участи, предоставлении работы по специальности и разрешении общения с семьёй

23 июня 1942 года Президиум Верховного Совета СССР постановил заменить Вавилову высшую меру наказания 20 годами лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях. Заявление Вавилова на имя Берия «совпало с решением Лондонского Королевского Общества от 23 апреля 1942 г. об избрании Вавилова своим иностранным членом. О нём вспомнили в связи с высокой оценкой его вклада в науку со стороны высшего научного учреждения Англии – союзницы СССР по антигитлеровской коалиции… Но никто не рискнул бы, даже Берия, осуществить «перевод Вавилова в особый лагерь» и допустить к работам в области растениеводства столь известного человека без санкции официального главного растениевода страны, каковым был Лысенко, поддерживавшийся Сталиным.

Однако, несмотря на отмену смертного приговора, «мало что изменилось в положении Вавилова. Ни одна из его просьб, по существу, не выполнена… Он остался в саратовской тюрьме. Состояние его здоровья резко ухудшалось.

Во время пребывания в саратовской тюрьме Вавилов заболел воспалением лёгких и переболел дизентерией, которой он заразился во время эпидемии в 1942, Итогом всех болезней стал упадок сердечной деятельности, из-за которого наступила смерть.

Акт о смерти заключенного сохранился в Государственном архиве Российской Федерации:

…Мною, врачом Степановой Н. Л., фельдшерицей Скрипиной М. Е., осмотрен труп заключенного Вавилова Николая Ивановича рожд. 1887 г., осужденного по ст. 58 на 20 лет, умершего в больнице тюрьмы №1 г. Саратова 26 января 1943 года в 7 часов 15 минут. Телосложение правильное, упитанность резко понижена, кожные покровы бледные, костно-мышечная система без изменений. По данным истории болезни, заключенный Вавилов Николай Иванович находился в больнице тюрьмы на излечении с 24 января 1943 года по поводу крупозного воспаления легких. Смерть наступила вследствие упадка сердечной деятельности…

Похоронен Вавилов в общей могиле.

Пришло время, когда следовало заняться теми, кто безвинно погиб, был оклеветан, да так, чтобы и памяти о нем не осталось

20 августа 1955 года Военная коллегия Верховного суда СССР отменила судебный приговор от 9 июля 1941 и прекратила дело в отношении Н. Вавилова за отсутствием состава преступления. Тем самым с Вавилова были сняты абсолютно все обвинения.

Незаконность действий следователя Хвата, в том числе применение физических истязаний при допросах, зафиксирована документально.

Отчёт 1955 г. главного военного прокурора майора юстиции Колесникова гласил: «…материалы дела против Вавилова были фальсифицированы». Отчёт характеризовал следователя А. Хвата как известного «фальсификатора следственного материала».

Итак, вроде бы правда восторжествовала! Но, какова судьба главных вершителей судьбы Вавилова? Какую ответственность они понесли за содеянное?

Главный фигурант «народный академик» Трофим Денисович Лысенко после смерти своего покровителя И. В. Сталина перенес кратковременную опалу. Затем наблюдался взлет его, когда к власти пришел Н. С. Хрущев. После смерти последнего покровителя он исчез из науки, хотя и не забыт. Возникло слово хлесткое – «Лысенковщина», означающая невежество, облаченное в мантию научности Не забыли его и за рубежом. Любое невежество в науке отмечается французской либерально-консервативной организацией «Club de l’Horloge», учредившей «Prix Lyssenko» (премия Лысенко). Согласно формулировке оргкомитета, эта анти-премия вручается автору или лицу, которые своими произведениями или деятельностью внесли образцовый вклад в дезинформирование в области науки или истории, используя идеологические методы и аргументы.

Премия эта вручается ежегодно, начиная с 1990 года

Сам же академик властью не преследовался. Званий и наград он не лишен.

Не пострадал и тот, кто оформлял уголовное дело на Вавилова. На сорок восьмом году жизни Хват, в полном расцвете сил, в звании полковника, вышел в запас с полной пенсией.

Не тронули его и тогда, когда были расстреляны его начальники Берия и Абакумов, когда в «органах» шла чистка, многих бывших следователей за прежние грехи лишали пенсии, выгоняли из партии. Полковник Хват выкрутился!.. Или его выкрутили?..

Что поделать, на земле многие страшные дела во тьму прячутся. Цена этим делам потомкам не представляется, хотя тяжелым камнем на плечи ложится. Коллективизация и «Лысенковщина» довели страну до того, что она стала продукты питания, в том числе и хлеб, закупать за границей.

Вред причиненный сельскому хозяйству оказался настолько серьезным, что принимаемые партией и правительством «продовольственные программы, не могли компенсировать убытки. Денежные дотации отстающим колхозам продовольственного вопроса не решали.

Развал страны привел к уничтожению множества сел. Бурьяны и запустение там, где пели петухи и раздавался детский смех.

Чернозем Украины вывозится за рубеж, земля – кормилица безумным ведением хозяйства до полного истощения доводится. Все продается за зеленые, а выручка в зарубежные банки помещается или вкладывается там в недвижимость.

Пришла на смену власть —Что только можно, все продаст!Продаст и то, что дажеНе может подлежать продаже!..

В продаже память предков —Наследье поколений.И фикция нередко —В продаже, вне сомнений…

Сижу на солнышке – реабилитация после перенесенной полостной операции. По аллее детские коляски двигаются. Люди пожилые прогуливаются и ли так же, как я на скамьях сидят, тело свое солнышку подставляя. Птицы поют, на ветки усевшись. Стайка воробьев атаковала кусок кем-то брошенной булки. Смотрю на этот кусок и вспоминаю голодное детство мое, особенно ту часть его, которая выпала на пребывание в немецком концлагере, когда из-за куска хлеба, люди были готовы на все!

Почему так много бед на долю человеческую сваливается? И очень часто они наваливаются с той стороны и в то время, когда их совсем не ожидаешь! И вспомнилось мне, как обрушились беды разом на Крымский медицинский институт! В ту пору я студентом 3-го курса лечебного факультета был. Что-то мне нравилось, что-то нет – без подобного не бывает! В профессорско-преподавательском составе четко прослеживалось преобладание евреев – их было более 80%:. Многие семьи буквально оккупировали кафедры: профессор, доцент, ассистенты были близкими – кафедра Эпштейнов, кафедра Михлиных, кафедра Штейнбергов… И все же – это не повод для того, что произошло: семь профессоров, 14 доцентов и 146 ассистентов лишились работы Не много ли?.. Были среди них разные люди: приятные и неприятные, обходительные и явные самодуры… Подобное мне приходилось видеть и в Воронеже, и в Куйбышеве (Самара). Более других запомнился мне профессор Одноралов, заведующий кафедрой нормальной анатомии Воронежского института. Среднего роста, солидного вида, он всегда шел посредине длинного коридора, высоко подняв голову. На приветствия студентов и ассистентов, встречающихся на его пути, он ни наклоном головы, ни словом не отвечал. Олицетворение – открытого хамства!