Последний игрок судьбы - Андре Олдмен

Капитан кинул в желоб новый снаряд, отметив, что выстрел лишь на миг задержал натиск мелкоголовых. Место убитых тут же заняли новые ублюдки, а его людей оставалось все меньше и меньше.

Он успел выстрелить еще раз, когда хлопнуло на носу, и железное ядро со свистом понеслось к тростниковому кораблю. Первый же выстрел Морты достиг цели: снаряд ударил в плетеный борт, пробив в нем хорошую дыру. Тростниковый парусник качнулся, светловолосая женщина в сверкающих доспехах с трудом удержалась на ногах.

Второй залп чернокожего сбил вершину мачты — она упала, едва не задев воительницу.

Протяжный звук раковины поплыл над волнами. Мелкоголовые, так же бесстрастно, как и нападали, отступили к бортам и заскользили по веревкам в свои лодки. Уцелевшие пираты не осмеливались их преследовать, опасаясь отравленных наконечников. Лишь трем наиболее отчаянным удалось прикончить несколько врагов, не успевших покинуть борт галеры.

Веревочная паутина отпустила «Белит», лодки стали быстро удаляться. Раковина на тростниковом корабле протрубила еще раз, парусник сделал левый полуповорот и двинулся в ту сторону, куда ушла «Белая ласточка». Суденышки брагонов потянулись за ним следом.

— Проклятие, — Амра бросил аркбалисту и оглядел залитую кровью палубу. — Почему Морта не стреляет? Они уйдут!

Он наклонился к раструбу медной трубки, соединявшей мостик с гребной палубой, и гаркнул:

— Право на борт! Идем за ублюдками!

— Мы не сможем этого сделать, — сказал Али, — посмотри.

Нагнувшись над перилами, он что-то рассматривал за бортом. Амра взглянул — там плавали обломки весел.

— Кром и Мардук! Как они это сделались

— Перепилили, а может быть, перегрызли — какая разница? Во всяком случае, на веслах идти мы не можем.

— Тогда поставим парус!

Амра спрыгнул с кормы на палубу и, оскальзываясь босыми ногами в лужах крови, побежал на нос, отдавая на ходу приказы. Немногочисленные уцелевшие матросы кинулись поднимать парус. На носовом возвышении возле аркбалисты лежал Морта. Из его груди торчал короткий дротик, в широко открытых глазах отражались плавающие в небе чайки.

Амра опустил чернокожему веки, выпрямился и глянул на горизонт. Армада брагонов быстро удалялась: лодки превратились в едва различимые точки, тростниковый парусник казался лепестком, плавающим в суповой миске.

Матросы подняли парус, но, вместо того чтобы повернуть и устремиться в погоню за мелкоголовыми, «Белит» набрала ход и заскользила в противоположном направлении: не то ветер успел измениться, не то здесь было два воздушных течения.

Амра вернулся на корму. Али стоял возле борта и печально смотрел за корму, на тающие в дали тростниковые лодки.

— Дерьмо Нергалье, — пробурчал Амра, берясь за рукоять рулевого весла, — ветер сменился. Попробуем идти галсами.

— Брось, киммериец, — откликнулся Али. — Это не простой ветер. Мы бессильны. Все в руках богов.

Солнце уже клонилось к горизонту, когда капитан «Белит» оставил попытки управлять судном. Галеру стремительно влекло куда-то на запад.

Они с туранцем успели выпить по кувшину вина, когда крик дозорного возвестил о приближении неведомого берега.

— Ты болтал о преисподней, но, кажется, нас занесло прямиком в Сады Изиды!

Амра взъерошил светлые волосы девушки, чья прелестная головка лежала у него на коленях. Ласковые блики утреннего солнца играли на ее бархатной коже, покрытой тончайшим золотистым пушком. Не открывая глаз, девушка улыбнулась и потянулась в блаженной истоме.

— Не станем размягчаться, словно воск у жаровни, — откликнулся Сам Али.

Туранец развалился на шелковых подушках в обнимку с тремя нагими туземками. Он выбрал себе самых пухленьких, хотя и они, на его взгляд, были тощеваты. Амра только хмыкнул, услышав, как Али безуспешно пытался выведать, чем кормят на острове. Девушки только улыбались да посмеивались — либо не понимали языки, которыми Али владел, либо просто сохраняли обет молчания.

— Дюжина моих головорезов караулит поляну, — лениво молвил Амра. — Эти парни из тех, кто в веселых домах больше пьют, чем отлучаются с девицами в комнаты. Ха, выпивка сейчас не помешала бы!

— И жирный кебаб в придачу, — добавил туранец.

В остальном же все было хорошо. Даже слишком хорошо. Амра о сем помнил и вовсе не таял, «как воск у жаровни». Здесь, на поляне, окруженной стройными деревьями с легкой, как пух, листвой, он принимал нежданный подарок, но оставался начеку. Ласковый ветерок приносил запахи джунглей, пьянящие не хуже доброго вина, и ласки женщин были изысканны и томны, словно в предутреннем сне, но чутье варвара ни на миг не покидало его. Двенадцать корсаров, оставшихся в живых после резни на палубе «Белит», быстро насладились туземками и отправились нести караул, пока их капитан и Красный Брат, более искушенные в любовных утехах, продолжали вкушать наслаждения под высоким утренним небом,

Впрочем, Амра сильно сомневался, что его головорезы смогли сполна оценить неожиданное приключение. В них еще сидел ужас вчерашнего, и ночь, проведенная на борту галеры в тревожном ожидании, не вернула пиратам всегдашней самоуверенности.

Вчера в сумерках «Белит» вошла в бухту неведомого острова и, ткнувшись носом в песчаную отмель, застыла под темной сенью густых прибрежных зарослей. Парус был давно спущен, от весел остались только огрызки ручек, и все же судно непрестанно двигалось вперед, увлекаемое не то течением, не то колдовством, Обе аркбалисты капитан приказал установить на носу — он ожидал, что как только «Белит» подойдет к берегу, брагоны предпримут новую атаку.

Но все было спокойно, никто не собирался на них нападать. Из-за стены джунглей доносились только шорохи ночных летунов и редкие крики обезьян. Амра решил, что птицы выдадут любое приближение к узкой полоске песка, отделявшей деревья от воды, выставил караулы и приказал команде делать новые весла. Всю ночь при свете костров кипела работа, и с первыми лучами солнца они попытались отплыть.

Но все усилия оказались тщетными. Неведомая сила, приведшая «Белит» к чужим берегам, не позволила выйти из бухты, как ни старались пираты. Источник ее скрывался где-то за деревьями, и капитан решил предпринять вылазку.

Из сотни отъявленных головорезов в его распоряжении осталось двадцать человек. Амра оставил восьмерых на судне, а сам вместе с остальными и туранцем Али, вооружившись и прихватив все щиты, которые оказались на борту, углубился в прохладную тень южного леса.