Муж, труп, май - Мария Жукова-Гладкова

– Что вы все-таки от меня хотите? – я посмотрела на одного мужчину, потом на второго.

– В субботу утром мы отправляем гроб с телом Даши на родину. Я хочу попросить вас полететь тем же самолетом. Вместе с Петром Васильевичем, – сказал мне мой работодатель. – Естественно, я вас отблагодарю.

– Я разговаривал с матерью Даши, – вставил Измайлов. – История получается какая-то мутная.

– В чем дело?

– Дашу специально наняли, чтобы она приехала сюда и поселилась в этом доме. Ей заплатили аванс, который она оставила матери. Обещали заплатить еще.

– За что?

– Вот это мы и попытаемся с вами выяснить, Лариса Михайловна, – ответил Измайлов.

Глава 10

Мне не пришлось улаживать никакие формальности в связи с отправкой тела. Этим занимались то ли подчиненные непосредственно Петра Васильевича, то ли подчиненные Сергея Юрьевича. Я только слышала их разговор о большом количестве документов, которые пришлось собрать, причем быстро. С их мнением насчет расплодившихся чиновников полностью согласилась. Ведь компьютеры же появились по сравнению с советскими временами! Значит, чиновников должно было стать как минимум раз в десять меньше, но их в одной России теперь значительно больше, чем было в Советском Союзе. Сама подумала о том, как переоформляла квартиру после смерти супруга (без каких-либо спорных вопросов с родственниками), и слова мамы о том, как легко она переписала квартиру на себя после смерти отца. Но то было пятнадцать лет назад. А сейчас пришлось собрать море бумаг, потратить время и деньги (бесплатными оказались только форма 7 и форма 9), в трех документах чиновники допустили ошибки, пришлось потратить свое время и деньги на проезд, чтобы сдать справки на исправление, потом ехать их забирать (при вас исправить не могут!). Интересно, а какие санкции применяются к чиновникам, запоровшим справки или какие-то другие документы? Почему-то мне кажется, что никакие. Они и дальше продолжают сидеть на своих теплых местах, получать зарплату из наших налогов, а потом у них еще особые пенсии, которые почему-то рассчитываются не так, как остальным людям.

Но отправить гроб в другой город, похоже, значительно сложнее и дороже, чем переоформить квартиру с умершего супруга на себя. От Петра Васильевича я узнала о специальном контейнере с оцинкованным металлическим вкладышем и официальном документе «О невложении», подтверждающем, что в контейнере с телом не спрятаны посторонние предметы. И это только один из целой стопки документов.

В субботу утром я на своей машине приехала в дом Сергея Юрьевича, быстро приготовила завтрак, поставила тушиться мясо. Сергей Юрьевич завел будильник в мобильном телефоне на то время, когда мясо следовало выключить. Кристина из своей комнаты не выходила. Вообще-то она в такое время всегда спит. Но, по крайней мере, больше никаких ночных звонков от «Даши» не было. Телефон Кристины находился у кого-то из сотрудников службы безопасности Сергея Юрьевича. Они ждали звонков от «Даши», чтобы мгновенно отреагировать. Кристине пока приходилось жить без телефона, поскольку стационарного телефона в доме Лопаткиных не было. Они прекрасно обходились без него. Да и мне, наверное, уже пора от него отказаться. Дочерям он тоже не требуется. Почему-то о покупке нового аппарата и SIM-карты для Кристины речь не шла. Я не уточняла почему. Какое мне дело? Моим телефоном Кристина не пользовалась. Хотя какие сейчас салоны красоты и массажи? Кому ей было звонить? А лучшей подруге Сюзанне она звонила с одного из аппаратов Сергея Юрьевича и только когда супруг был дома. Разговаривала, конечно, не в его присутствии, но после беседы (длившейся не меньше часа каждая) отдавала аппарат мужу.

Сергей Юрьевич предложил оставить мою машину у него в гараже. Интересно, она не испугает его друзей, если кто-то приедет в гости в эти выходные? Не удивит? Но это была не моя проблема. За мной прямо к Сергею Юрьевичу приехал один из сотрудников службы безопасности и повез в аэропорт. Сумка была у меня с собой. Уже в салоне самолета мы встретились с Петром Васильевичем и неким Пашей, который оказался действующим сотрудником наших доблестных органов, отправившимся в командировку. Не знаю, за чей счет – Сергея Юрьевича или государства. Скорее всего, оплата шла из двух источников – государственного и частного. Дело-то пока не было закрыто, а Сергей Юрьевич был кровно заинтересован в скорейшем выявлении негодяя (или негодяев), покусившихся на его жизнь и жизнь его супруги, но, на его счастье, убивших других людей.

Петр Васильевич не мог действовать официально, то есть не мог сделать кое-что из того, что мог действующий сотрудник, отряженный в командировку. Петр Васильевич мог только получать информацию в частных беседах и, так сказать, за наличный расчет. Я не представляла, как они собираются работать, но предполагала, что в местные органы обратятся вместе – и договорятся. Хотя чем в данном случае могут помочь местные органы в родном городе Даши? Даша-то никаких преступлений не совершала, никогда не привлекалась, даже за нарушение правил дорожного движения, поскольку машину водить не умела…

В аэропорту нас встречали три женщины – зареванная мать Даши и две ее то ли подруги, то ли дальние родственницы. Я так до конца и не разобралась. Не исключаю, что они были одновременно и подругами, и родственницами.

– Дайте мне посмотреть на мою девочку! – все повторяла и повторяла мать. Она не могла поверить, что ее Даша мертва. Она должна была убедиться, что умерла именно Даша.

Но в аэропорту, конечно, гроб открывать никто не собирался.

Я еще раз убедилась, что Интернет и новые средства связи – великая вещь. Из Петербурга был заказан транспорт, и мы на специальном автобусе поехали в квартиру, где в этом городе жила Даша с мамой, бабушкой, дедушкой и своим трехлетним сыном. Даша родила ребенка в шестнадцать лет, отец ребенка, с которым у пятнадцатилетней дурочки была неземная любовь, в настоящее время отбывал очередной срок в местах не столь отдаленных, только не за совращение несовершеннолетних, а за кражу, как, впрочем, и два предыдущих. Никакого совращения не было – в том смысле, которое вкладывается в это слово. Дашины сверстницы или рано рожали, как и она, или делали аборты, или им везло – они не беременели. Но все мечтали о неземной любви.

Но Даша под давлением матери и бабушки хоть медицинское училище окончила и специальность получила, с которой можно найти работу, пусть и малооплачиваемую. Но здесь у всех были огромные огороды, где засаживался каждый квадратный сантиметр земли, свою картошку ели до следующего урожая, закручивали банок по семьдесят-восемьдесят каждого вида овощей и зимой ели их вместе со своей же картошкой. Окрестные леса обирались до последней ягодки и грибочка, собирали и сушили травы, рябину сушили и варили, из диких яблок варили варенье и особым образом заготавливали их как начинку для пирогов.

Я почти не видела город, в котором провела вторую часть субботнего дня и весь воскресный. Мы улетали домой в ночь на понедельник. Но из того, что видела, могу сказать: город очень чистенький и ухоженный. Он ассоциировался у меня с небогатой квартиркой какой-нибудь одинокой бабушки, которая привыкла содержать свое жилье в чистоте. Пусть у нее нет денег на новую мебель и новые занавески, но то, что есть, у нее выглядит наилучшим образом – насколько позволяет возраст вещи.

Новостроек я не видела, хотя мне сказали, что они имеются на выезде из города. Есть и «поселок олигархов», где в собственных особняках проживают лучшие люди города. Все они, как водится в таких небольших городках, знакомы друг с другом, некоторые еще и являются родственниками. Правда, я подозревала, что особняки в окрестностях Петербурга несколько отличаются от местных. С другой стороны, какое мне до них до всех дело?

Семья Даши проживала в обычной пятиэтажке, которых понастроили по всей России и Советскому Союзу в доперестроечные годы. Эта стояла где-то с шестидесятых годов. Правда, пятиэтажки в этом городе отличались от питерских тем, что здесь имелись большие подвалы для хранения урожая, разделенные на отсеки. Каждой квартире полагалась часть подвала, где и хранили запасы. Но явно не все. Все бы не уместилось. Часть оставалась на даче, часть держали в квартире.

Перед подъездом нас встречала внушительная группа людей разного возраста, обоих полов. Кто-то был в черном, кто-то не надевал траур. Может, до конца не верили? Наверное, часть просто пришла полюбопытствовать. Контейнер с гробом несли шестеро мужчин. Дашина семья проживала на третьем этаже.

– Крышку, крышку на лестнице оставьте! – закричала какая-то бабуля. – Нельзя крышку в дом заносить! Тогда еще будет покойник! Вы что, не знаете?

– А что народные приметы говорят насчет оцинкованного металлического вкладыша? – спросил сотрудник органов Паша.